– Ну, плоская она была! Понимаете?
– Не совсем.
– Ну, наши женщины с выпуклостями, – подросток сделал жест, описывающий фигуру женщин, и покраснел: – А эта плоская, как англичанка.
– Понятно. Больше ничего странного в ней не было?
– Не было. Хотя, постойте! Когда она попалась мне в подъезде навстречу, она была на каблуках.
– Почему ты так решил?
– Она цокала.
– Ты не заметил, что именно на ней было?
Он покачал головой.
– Зато, когда она вышла, на ней были кроссовки.
– Ты уверен?! – в один голос воскликнули Волгина и Наполеонов.
– Да. Я же говорил, мы играли в бадминтон, и Валька так запулил ракетку, что она улетела как раз под ноги этой тётки, когда она выходила из подъезда. Я помню, что, когда поднимал ракетку, удивился, где это она переобулась. Но потом у меня это вылетело из головы.
– А лицо ты её не заметил?
– Не очень…
– Посмотри вот на эту фотографию, – Наполеонов показал Кириллу фото Пушкарской, – похожа?
– Вроде, но не очень…
– Что значит не очень?
– Я не могу объяснить. Вроде, это она, да, точно она! Или её родная сестра.
– Спасибо тебе, – поблагодарили мальчика следователь и детектив.
Когда они вышли из палаты и спустились на улицу, Наполеонов спросил:
– И кто это?
– Мать любовницы саксофониста, – пожала плечами Мирослава.
– То есть Пушкарская?
Мирослава не ответила.
– Ну, что ты молчишь? – взорвался Наполеонов.
– А что ты хочешь от меня услышать?
– Твою версию! Мальчик, например, сказал, что это сестра Пушкарской!
– У Софьи Михайловны нет сестры.
– Тогда кто это? Ведь паспорт-то у неё был Пушкарской.
– Кстати, паспорт, – сказала Мирослава, – ты сам поедешь его изымать или подключишь коллег из Волчеморска?
– Сам! – рявкнул Наполеонов и добавил: – Если начальство не будет чинить препятствий.
– На паспорте могли сохраниться, кроме отпечатков Клары Шляхтиной, и отпечатки убийцы.
– Ты хочешь сказать, что Клара украла паспорт своей матери, отдала его её двойнику и велела убить Антонину Бессонову, а киллер обмишулился?
– Никто не обмишулился, – устало проговорила Волгина, – и никого она не нанимала.
– Но как же тогда?! Это всё-таки Софья Михайловна?
– Шура! К нам приезжала ненастоящая мать Клары.
– А какая же?
– Поддельная.
– Значит, всё-таки киллер?
– Да нет же!
– Не ори на меня! – обиделся Наполеонов.
– Прости. Я предполагаю, что это был загримированный саксофонист.
– Ты шутишь? – вытянулось лицо Наполеонова.
– Нет.
– Но зачем Аркадию Бессонову убивать свою тёщу?
– Я уверена, что его не устраивала перспектива того, что тёща будет жить с ним.
– Но ведь она жила отдельно!
– Пока отдельно. Но после свадьбы внучки она собиралась жить с дочерью.
– Всё равно это не мотив!
– Кому как, – пожала плечами Мирослава.
– А где доказательства?
– Ищи.
– Спасибо!
– Я звонила в театр, и мне сказали, что прежде Клара Шляхтина работала гримёром. Можем ещё и Фёдору прямо сейчас позвонить.
– Кому?
– Мужу Клары.
Мирослава набрала номер Фёдора Шляхтина и включила громкую связь.
– Аллоу! – отозвалась трубка весёлым басом.
– Федя! Это Мирослава. Мы с вами вместе ужинали макаронами.
– Как же, помню!
– Скажите, пожалуйста, кем ваша жена работала до того, как стать актрисой?
– Гримёршей. А что?
– Ничего, так. Спасибо вам, Федя.
– За что?
– До свиданья.
– До свиданья, – удивлённо протянул он.
– Шура! Доводить дело до конца ты будешь один.
– Это ещё почему? – спросил он подозрительно.
– Моя клиентка Инесса Бессонова.
– Да ты что?! – Наполеонов захлопнул рот ладонью. А потом спросил: – И как ты ей скажешь?
– Пока не знаю, – мрачно отозвалась Мирослава.
– Меня всё-таки смущает одна вещь, – пробормотал Наполеонов.
– Какая?
– Бессонову трижды вызывали «Скорую помощь».
– Накануне.
– Но у него же был гипертонический криз!
– А вот это ты должен выяснить у врачей «Скорой».
– Но возле него же дежурила Клара!
– А кто тебе сказал, что дежурила она не возле пустой кровати?
– Ты думаешь, она была в курсе?
– Естественно, раз гримировала его под свою мать.
– Но зачем ей нужно было, чтобы Аркадий убил свою тёщу?
– Мы не знаем, что на самом деле наплёл Кларе Аркадий. Скорее всего, о намерении убить не было сказано ни слова.
Наполеонов тяжело вздохнул.
– Шура! Не забудь допросить обоих портье «Чайки». Сунь им под нос фотографию. До этого они узнали по фотографии Клару, выступившую в роли сиделки. И рассказали мне, что один из них видел тётку, которая вошла в гостиницу и пропала, другой видел, как некая женщина вышла из гостиницы, хотя он не заметил, когда она вошла.
– А она и не входила, – пробормотал следователь.
– Вот именно, Клара переодела в женский костюм Аркадия, загримировала, он вышел из гостиницы и помчался в аэропорт. А второй портье видел, как мадам вошла в гостиницу и стала подниматься наверх. Но вниз она не спустилась. Зато сиделка с саквояжем покинула «Чайку».
– В саквояже была одежда.
– Скорее всего. И квартиру Бессоновых надо бы обыскать.
– Что это даст?
– Не знаю.
– Но твоя интуиция советует? – спросил Наполеонов и дурашливо улыбнулся.
Однако улыбка, растянутая до ушей, получилась очень грустной.
– Советует, – ответила Мирослава и отвернулась.
– А предлог? – он дотронулся до её плеча.
– Придумай что-нибудь! – она резко повернулась: – Например, вскрылись новые обстоятельства, и ты ищешь отпечатки Владимира Дорина!
– Не напоминай мне об этом мазиле! – Наполеонов поморщился, как от зубной боли.
