— Ну и что?
Штайнер презрительно улыбнулся:
— Думаете, я неграмотный? — Улыбка неожиданно слетела с его лица. Он быстро посмотрел на окружающих, которые напряженно прислушивались к их перебранке.
— Здесь ни слова не сказано о том, что унтер-офицеры должны питаться отдельно от других. Разве не так?
— Это подразумевается само собой! — резко парировал фельдфебель. — Об этом не нужно специально упоминать!
— Я только одно могу принимать как само собой разумеющееся, — нахмурился Штайнер. — То, что военнослужащим засоряют мозги всяким писаным и неписаным хламом. Я приехал сюда отдыхать, а не выслушивать команды, как в казарме и на плацу! — Он выхватил бумажку из рук фельдфебеля и со шлепком опустил ее на стол. — Так что можете втянуть рога. Если меня завтра утром здесь не обслужат так, как я сказал, то я поищу пропитание в каком-нибудь другом месте.
В гробовом молчании Штайнер встал и вышел из зала. Проходя мимо окна, он увидел отражение в стекле — присутствующие все так же неподвижно сидели на своих местах. Аппетит у него безвозвратно пропал. Зайдя к себе в комнату, Штайнер надел пилотку и вышел на улицу.
Пересчитав дома на левой стороне улицы, он нашел шестой, находившийся в глубине большого сада. По мощеной дорожке он подошел ко входу. На пороге Штайнер столкнулся с выходившим из дома молодым человеком, в котором узнал того самого блондина, своего недавнего знакомого. Он схватил его за руку:
— А вот и я!
Юноша недоверчиво посмотрел на него.
— В чем дело? — рассмеялся Штайнер. — Уже забыл меня?
— Нет, — запинаясь, ответил юный блондин. — Я не знал, что вы… то есть… — Он замолчал. По его лицу потекли струйки пота.
— Чушь! — произнес Штайнер и дружески пихнул его локтем в бок. — Если бы мы всегда знали всю правду о других людях, то рано или поздно превратились бы в отшельников. Где там твоя столовая? У меня в горле пересохло, как будто я горячего песка наглотался.
— Мы сейчас решим эту проблему! — улыбнулся блондин и ввел Штайнера внутрь дома. — Я как раз собирался отправиться на поиски тебя. Здесь сейчас самое веселье.
Когда они спустились по ступенькам вниз и вошли в помещение, блондин сообщил, что заведение обслуживает лишь постояльцев и их гостей.
— Если бы ты пришел один, то тебя бы в два счета выставили отсюда. Иначе в столовую завалится весь город, и через два дня от запасов спиртного не останется и следа.
На нижней площадке оказался вход в коридор, заканчивавшийся дверью, из-за которой доносился шум голосов и нестройное пение.
— Похоже, здесь на самом деле весело, — заметил Штайнер и вслед за своим новым знакомым шагнул внутрь. Он не сразу разглядел интерьер в клубах густого табачного дыма. Десятка два человек сидели за столиками, уставленными бутылками и стаканами, и хрипло подпевали мелодии, которую кто-то пытался извлечь из расстроенного пианино, стоявшего в дальнем от двери углу комнаты. Штайнер прошел за своим новым знакомым к стойке бара, за которой священнодействовал какой-то солдат с засученными по локоть рукавами. Он настороженно посмотрел на Штайнера. Блондин что-то шепнул ему на ухо, и лицо кельнера просветлело. Он кивнул и спросил:
— Что будете пить?
— А что у вас есть?
— Красное вино и пиво.
Штайнер выбрал пиво.
Когда на стойке появились две бутылки, Штайнер с удивлением посмотрел на этикетки.
— Пльзеньское в России! — растроганно воскликнул он. — Это как сон. Подайте мне пять бутылок.
— Если мы вдвоем выпьем пять бутылок, то будем пьяны в дым, — отозвался блондин.
— Вдвоем! — рассмеялся Штайнер. — С чего ты взял, что вдвоем? Я собираюсь один выпить пять бутылок. Ты что, меня младенцем считаешь? Я полгода ждал этой минуты. Ты представить себе не можешь, что значит обходиться без пива целых шесть месяцев. Я давно уже забыл его вкус.
— Бутылка стоит три марки, — сообщил кельнер.
— Плевать, хотя бы и сто! — ответил Штайнер. — Зачем этим бумажкам лежать без толку в кармане? — С этими словами он вытащил пачку банкнот. — Получать жалованье полгода и не иметь возможности выпить кружку пива. — Он бросил деньги на стойку и, взяв под мышку бутылки, направился к свободному столику. Сев, он поставил их перед собой. Блондин, укоризненно покачав головой, сел рядом. За тем же столом сидели еще два человека, с головой ушедшие в шахматную партию. Они едва ли обратили внимание на блондина и его спутника. Штайнер взял в руки бутылки и благоговейно принялся изучать этикетку. Во рту у него пересохло, как будто он не пил несколько дней.
Когда он открывал бутылку, его руки слегка подрагивали.
— Вот сдача, — сообщил блондин, положив на стол деньги. — Тебе полагается пять марок сдачи, ты оставил их на стойке.
Штайнер тыльной стороной ладони смахнул банкноту со стола. Не став пользоваться стаканом, он, зажмурив от удовольствия глаза, стал пить прямо из горлышка.
— Ты как будто из пустыни вернулся, — улыбнулся блондин. — Смотри, осторожнее пей. Эта штука забористая, запросто свалит тебя с ног. Пиво-то довоенное.
Штайнер вытер тыльной стороной ладони губы и усмехнулся:
— Первые три бутылки точно со мной ничего не сделают, а что будет дальше, это мне уже не интересно. — Он открыл вторую бутылку.
— Возьми свои пять марок, — повторил блондин, протягивая ему поднятую с пола купюру. Штайнер взял ее и разорвал на мелкие клочки. Юноша неодобрительно посмотрел на него.
— Что с тобой? — спросил он.
— Еще одно слово о деньгах, и я хвачу тебя бутылкой по голове, — пригрозил Штайнер. — На черта они нужны, если их нельзя потратить?
— Но ты можешь послать их домой.
— Домой? — Штайнер оскорбительно рассмеялся. Шахматисты удивленно подняли головы. Не обращая на них внимания, взводный взялся за вторую бутылку и осушил ее почти наполовину. — А ты что, посылаешь деньги домой?
— Конечно.
— Можно спросить тебя, зачем?
Блондин пожал плечами:
— Чтобы они полежали дома до моего возвращения.
— Возвращения! Хочешь скопить себе на могильный памятник? Чтобы на нем выбили надпись: — «Погиб за народ и отечество»? Так, что ли?
Блондин беспокойно заерзал на стуле. Штайнер перегнулся через стол и заглянул ему в глаза.
— Не беспокойся, я не напьюсь с полутора бутылок. Я все еще трезв как стеклышко. Чтобы набраться, мне нужно не менее пяти. Позднее, когда тебе представится возможность босиком прогуляться по небесным пастбищам, то деньги тебе не понадобятся, а если будешь бросать лопатой уголь в преисподней, то тем более.
— Ну, зачем так мрачно смотреть на вещи, — сердито отозвался блондин.
— Точно. Как знать, может быть, тебе еще посчастливится копать землю в Сибири или расчищать на родине руины и кричать «Хайль Гитлер!».
