Оторвавшись от карты, Штайнер изложил товарищам предполагаемый план действий. В заключение он добавил:
— Конечно, прежде всего нам нужно выяснить, сколько там блиндажей. Если вы поведете себя правильно, то наш план сработает. Действовать следует быстро и без шума. Закрывайте дверь и стреляйте без промаха.
— Выстрелы обязательно услышат, — возразил Шнуррбарт.
Штайнер пожал плечами:
— На передовой всегда стреляют. Напоминаю еще раз, не забудьте закрыть за собой дверь. Или у вас есть лучший план?
Ему никто не ответил. Теперь, перед решающим испытанием, к ним постепенно возвращалось самообладание. Отчаянный план взводного больше не казался им несбыточным, и чем больше они обдумывали его, тем большую надежду он вселял в них. Разговаривали шепотом. Керн, посмотрев в сторону фронта, сказал:
— Похоже, что это самый спокойный участок. Ни артиллерийской стрельбы, никакого оживления.
— Почему бы нашей роте не наведаться в этот самый тихий уголок? — заметил Крюгер.
— Если это тихий участок, то нашей роте здесь не бывать, — усмехнулся Шнуррбарт. — Ты только посмотри на эту праздничную иллюминацию. Они что, пасхальные яйца там выкладывают?
— Нет, черт побери! — произнес Мааг, не сводя глаз с дороги, где по-прежнему мелькали огни автомобильных фар.
— Наша артиллерия снова спит сном младенца, — мрачно сострил Керн. — Вот бы сюда сейчас грохнули наши пушки! Вот это было бы представление!
— Снарядов нам не хватает, — пояснил Шнуррбарт. — Не забывай, что нам приходится переправлять сюда боеприпасы по воде. Они еще нам понадобятся, когда начнется настоящий концерт!
— Это когда еще он начнется! — цинично рассмеялся Мааг. — Когда он начнется, наши линии связи окажутся перерезанными, а батареи взорванными.
— Где же начнется наступление? — спросил у Штайнера Крюгер.
— Не знаю, наверное, под Новороссийском. Да нам-то какое дело? — ответил ему взводный.
— Я бы так не сказал, — отозвался Шнуррбарт. Почувствовав холод, он плотнее закутался в плащ-палатку. — Если русские прорвутся в этом месте, то нам крышка. Они выйдут к морю, и мы окажемся в ловушке.
Крюгер согласно кивнул.
— Если после этого война все-таки закончится, как ты думаешь, нас распустят по домам?
Шнуррбарт не ответил. Он подумал об Эрике. Она наверняка выйдет замуж за кого-нибудь другого, и он проведет остаток жизни, работая в шахте. Он опустил голову и принялся разглядывать землю у себя под ногами.
— Как бы ни закончилась война, исход для нас будет один, — мрачно произнес Мааг. — Независимо от того, выиграем мы войну или проиграем, нам в любом случае придется несладко. Думаешь, что мы тут же станем штатскими, даже если выиграем войну? Неужели ты веришь в это?
— Херня! — раздраженно бросил Крюгер. — Что же они станут делать с такой массой солдат, когда война закончится? Они будут рады тому, что можно будет больше не платить нам денег.
— Конечно, будут рады! — подхватил Мааг. — Чтобы победить в войне, мы должны завоевать полмира, а если мы завоюем полмира, то нам придется после этого нести оккупационную службу. Как ты думаешь, кому придется выполнять эту работу? Членам НСДАП? У них и без того хватит дел, ведь они будут праздновать победу.
— Только не надо говорить со мной о партии, — проворчал Крюгер. — Когда закончится война, пусть они делают что хотят со своей партией и армией.
Мааг цинично усмехнулся:
— Ты ведь сам в это не веришь. Вот что ты будешь делать после войны? Редиску на огороде выращивать?
— Не твое дело, чем я буду заниматься. Главное — сбросить поскорее с себя эту вонючую форму и снова стать свободным человеком.
Остальные солдаты вполуха слушали разговор Маага и Крюгера. Артиллерийский огонь на юге стих. Теперь там вздымались в воздух языки пламени.
— Атакуют! — возбужденно воскликнул Ансельм. — Надеюсь, что они там вволю напьются кровушки. — Все посмотрели на юг, где небо медленно краснело, как будто напитываясь кровью. — Что-то горит там, — прокомментировал Ансельм. — Пожалуй, там есть на что полюбоваться. Наступать в такую погоду — это вполне в духе иванов.
Крюгер повернулся к Шнуррбарту и прошептал:
— Пора отправляться. Какого черта мы ждем?
— Успокойся, скоро будешь ценить каждую минутку отдыха на вес золота. Еще навоюешься, — равнодушно произнес Шнуррбарт.
— Это мы еще посмотрим. Мы еще с ними потягаемся. Прежде чем из меня вышибут дух, я успею отправить на тот свет нескольких врагов. Это уж точно, как и то, что меня зовут Крюгер. Что ты думаешь об этой идее?
— Какой идее?
— Ну, идее относительно блиндажей. Мы даже не знаем, сколько их там. Может быть, провод приведет нас прямо в траншеи.
— Это будет неплохо. Мы быстрее придем к цели.
— Чертов дождь! — поежился Крюгер. — Я промок до костей. Скорее бы наступил рассвет.
— Через несколько минут ты будешь до смерти рад тому, что все еще темно. Мы, наверное, выступаем прямо сейчас.
Штайнер медленно поднялся на ноги.
— Идем? — спросил Мааг.
— Идем, — ответил взводный.
Солдаты зашевелились и принялись свертывать плащ-палатки. Когда все были готовы, взвод отправился в путь. Крюгер старался не отставать от Штайнера, который снова повторил вслух то, что задумал:
— Будьте внимательны. Действуйте, как я сказал. Об остальном я позабочусь.
Взвод шел осторожно, пристально вглядываясь в темноту. Их судьба определится через считаные минуты. Это было понятно каждому. Дождь падал на лица солдат, затрудняя и без того неважную видимость. Штайнеру почему-то стало тревожно. Правильно ли он выбрал направление? Он остановился, пытаясь лучше разглядеть окружающую местность. Неожиданно раздался чей-то незнакомый голос. Все были готовы к этому, и поэтому никто даже не дрогнул. Штайнер впился крепкими пальцами в руку Крюгера.
— Отвечай! Быстро! — прошептал он.
Крюгер набрал полную грудь воздуха и крикнул:
— Поцелуй меня в жопу! Иди сам сюда! — Никто не шелохнулся. Тогда он сделал шаг вперед и продолжил: — Эй, кто там?
Штайнер нервно кусал губы. Остальные затаили дыхание, готовые в любую секунду открыть стрельбу. Где-то недалеко хлестнула пулеметная очередь.
— Черт побери! — прошептал Мааг и сделал два шага назад. Крюгер повернул голову и посмотрел на Штайнера, который уже был готов отдать приказ открыть огонь.
В следующее мгновение из темноты вынырнула какая-то фигура, которая начала медленно приближаться к ним. Штайнер тяжело сглотнул. Облегчение, которое он испытал, было настолько сильным, что ему на секунду показалось, будто его тело больше не подчиняется законам земного притяжения. Он опустил ствол автомата и посмотрел на русского солдата, который остановился в нескольких шагах впереди и изучал их любопытным взглядом. Это был высокий парень с длинной тонкой шеей, забавно торчащей из воротника шинели. Он небрежно держал свой автомат под мышкой, опустив ствол к земле.
