— Что там? — шепотом спросил Шульц. Взгляд его упал на мертвецов, и лицо его тотчас исказила гримаса ужаса. — Выше будет еще страшнее.
К ним подошел Крюгер.
— Ну, как вам все это? — спросил он. Поскольку Штайнер промолчал, Шульц спросил:
— Что все?
— То, что русские даже не пискнули, — нетерпеливо ответил Крюгер. — Вот увидите, они затаились где-то рядом и ждут удобного момента.
Шульц переминался с ноги на ногу.
— Странно, — произнес он. — А что с остальными?
— Какими еще остальными?
— Теми, кого бросил снаружи Трибиг.
— Черт, — буркнул Крюгер. Воцарилось молчание. Крюгер прижал кулак к правому колену, которое начинало дрожать, словно переключатель скоростей. По лбу его стекали крупные капли пота. Солдаты стояли неподвижно и не спускали глаз со Штайнера. Тот выключил фонарик, перелез через груду мертвых тел и нащупал перекладину. Затем медленно, предельно медленно подтянулся и начал карабкаться вверх. Одна перекладина, другая, третья. Вскоре он был уже на первом этаже. Слева от него виднелся светлый прямоугольник двери. Несколько секунд он висел, уцепившись за перекладину, и не верил собственным глазам. Затем медленно отвел ногу в сторону, пока она не уперлась во что-то твердое, и выпрыгнул из шахты. Перед ним простирался машинный цех, темный и безжизненный. В высокие окна внутрь помещения просачивался тусклый утренний свет, отчего станки казались окаменевшими останками доисторических чудовищ. Он сам не знал почему, но у него было подозрение, граничившее с уверенностью, что русских внутри нет. Стараясь не произвести ни звука, он крадучись прошел несколько метров и огляделся по сторонам. Затем вернулся к шахте и крикнул своим, чтобы те выходили. Первым из шахты показался Крюгер. Он протиснул в отверстие свое мощное тело и замер в изумлении. За ним последовал Шульц, а за фельдфебелем, один за другим, и остальные солдаты. Они нетерпеливо подталкивали друг друга, стараясь поскорее выбраться из темной шахты, и каждый замирал в удивлении, увидев перед собой пустой цех.
— Что все это значит? — спросил один из них.
— То, что русские, скорее всего, поджидают нас снаружи, — ответил Шульц. — Это такой фокус, вот и все.
— Верно, — прошептал другой солдат. — Вряд ли они ушли отсюда.
Крюгер нетерпеливо мотнул головой.
— Советую вам не напрягать понапрасну мозги! — рявкнул он на них и повернулся к Штайнеру: — А теперь что?
Штайнер огляделся по сторонам.
— Где оставили раненых?
— Вон там, — ответил Шульц, указывая на пространство между двумя огромными агрегатами. Штайнер направился в ту сторону и вскоре наступил на что-то мягкое. Он включил фонарик и тотчас в ужасе замер на месте. Позади него раздался чей-то сдавленный стон.
— О господи! — прошептал Крюгер.
Тела валялись на полу, напоминая куски сырого мяса — голые, так как форму с них сорвали, животы вспороты, лица разбиты прикладами в кровавое месиво, конечности искромсаны. Пол между ними был красным от запекшейся крови. Ее ручейки затекли под станки и застыли там красными лужами. Штайнер поспешил выключить фонарик.
— Где Шнуррбарт? — спросил он.
— Не волнуйся, он с нами, — ответил Крюгер.
— Ждите здесь, — приказал Штайнер и подошел к окну. Солдаты смотрели на него, ожидая, что за этим последует. Штайнер перекинул обе ноги через подоконник и спрыгнул во двор.
— Он с ума сошел, — прошептал Шульц. Все, как по команде, подбежали к окну и выглянули в предрассветные сумерки. Штайнер, выпрямившись во весь рост, бежал через заводской двор. Шею при этом он вытянул вперед, и солдатам было слышно, как противогаз стучит об оловянную фляжку. Затем его фигура растаяла во мгле, слившись с темным забором.
— Он добежал, — выдохнул Крюгер. Увидев, что вдоль забора промелькнул зеленый луч, он тоже взобрался на подоконник.
— Сначала двое с брезентом, — приказал он и подождал, пока тело Шнуррбарта опустят на землю.
И все дружно бросились бегом через двор. Со стороны могло показаться, что где-то поблизости звонят колокола — они бежали, подставив лица утреннему ветерку. Шульц — он был впереди, — не добежав считаные метры до забора, внезапно замер на месте. Ему показалось, будто он услышал на той стороне чьи-то голоса.
— Давай дальше! — прохрипел, поравнявшись с ним, Крюгер, и в этот момент оба увидели, как кто-то отодвигает в сторону доски забора. Затем в образовавшуюся дыру пролез Штайнер и нетерпеливо помахал им — мол, поживее! Когда же они добежали до него, то, к своему удивлению, увидели рядом с ним еще одного человека в офицерской форме. Офицер о чем-то разговаривал со Штайнером и то и дело покачивал головой. А за ними двумя виднелись несколько десятков солдат в немецкой форме.
— Что за чертовщина, — прошептал Крюгер и повернулся к Шульцу и Фаберу. Те, как и он, застыли на месте, не веря собственным глазам. — Не иначе как я свихнулся, — сделал вывод Крюгер.
— Ты не один такой, — успокоил его Шульц.
Светало, и очертания завода вырисовывались все резче и четче — черная громада на фоне бледнеющего неба. С трудом передвигая от усталости ноги, солдаты направились к офицеру. Тот по-прежнему изумленно тряс головой.
— Это напоминает мне один случай, который произошел год назад. А может, просто русские поняли, что мы отступаем. Как бы то ни было, с трудом укладывается в голове, почему они оставили завод, если сам город уже в их руках. Впрочем, так или иначе, но сегодня они бы с вами точно покончили.
Он поправил съехавшую на лоб каску.
— Вам чертовски повезло, — произнес он, не скрывая своей радости, — предполагалось, что нам придется откапывать вас. Нам оставалось лишь преодолеть двор, как вдруг из окна выпрыгнул ваш штабс-ефрейтор. Какое счастье, что мы сгоряча не открыли огонь. Раненый? — спросил он, заметив двоих бойцов с завернутой в брезент ношей.
— Мертвый, — ответил Шульц.
— А зачем вы тащите его с собой? — удивился лейтенант. — Или вы намерены и дальше тащить его на себе десяток километров?
— Десяток километров? — не поверил собственным ушам Крюгер.
Лейтенант кивнул и посмотрел на часы.
— Без пяти четыре, — произнес он, давая понять, что пора. — Нужно поторопиться. В четыре мы уходим из города. Вам повезло. Не сумей мы так быстро выйти на ваш след или если бы нас здесь поджидали русские, вы бы так и остались в этом подвале. И тогда одному богу известно, что с вами стало бы. А теперь за мной, — и он поправил ремень. — Мертвого оставьте здесь. У нас нет времени, чтобы тащить его с собой.
— Это кто сказал? — подал голос Штайнер. Казалось, мгновение, и он взорвется.
Голльхофер удивленно выгнул бровь:
— Я. Или у вас иное мнение на этот счет?
— Именно, — ответил Штайнер и повернулся к бойцам: — Кто мне поможет?
