— Господи! Какие тут могут быть последствия? Получается, что от гибели спасены два взвода. Неужели в дивизии думают, что два десятка солдат смогли бы сдержать натиск русских войск?
Мейер слабо улыбнулся:
— Кизель найдет способ правильно сообщить об этом генералу, он знает, как это делается.
— А что думает по этому поводу полковник Брандт? — полюбопытствовал Гауссер.
— Не знаю. Мне кажется… — Мейер неожиданно замолчал и встал.
— Что случилось? — испытывая неловкость, спросил Гауссер.
Мейер хлопнул себя по лбу.
— Как это я раньше не догадался! — медленно проговорил он. До него только сейчас дошло, что командир полка мог не знать о том, кто командовал взводом, который оставили в арьергарде. В противном случае ему было бы интересно, подумал Мейер. Он снова снял телефонную трубку. Прикрыв ее рукой, шепнул Гауссеру:
— Если Штрански узнает, что я звоню Кизелю через его голову…
— Я уже это понял, — ответил ему Гауссер. — Боишься, что он узнает о твоем звонке?
— А кто ему может сказать об этом? И вот еще что, не забывай, что я в хороших отношениях с Кизелем. — В следующее мгновение в трубке прозвучал голос адъютанта командира полка. Подмигнув Гауссеру, Мейер заговорил: — Это опять Мейер. Забыл сообщить одну вещь, которая наверняка заинтересует полковника. Взводом, который я оставил прикрывать наш отход, командует ефрейтор Штайнер.
Незримый собеседник лейтенанта на несколько секунд замолчал. Гауссер приблизил ухо к трубке и затаил дыхание.
— Штайнер? — спросил голос.
— Да, Штайнер. — Снова возникла долгая пауза.
— Я доложу полковнику Брандту.
Мейер повесил трубку. Офицеры обменялись взглядами.
— Насколько я понимаю, Брандт хорошо относится к Штайнеру, — произнес Гауссер.
— Пожалуй, — согласился Мейер. Закурив, он выпустил к потолку кольцо дыма.
— Что он за человек? — спросил Гауссер.
Мейер нахмурился.
— В том и состоит главная проблема, — ответил он. — Превосходный солдат, однако часто практически неуправляемый. Он как будто не понимает, что такое уважение и субординация. Но, знаешь, в данном случае, наверное, можно простить все.
— Почему же его так и не повысили в чине? — спросил Гауссер.
Мейер задумчиво поскреб подбородок. Все это здорово смахивает на заговор, подумал он. Жаль, что он не может дать разумное объяснение Гауссеру, хотя тот, понятное дело, спрашивает исключительно из праздного любопытства.
Штрански дошел до командного пункта батальона. Блиндажи были построены посреди небольшого сада, изогнутые деревья которого были отличным укрытием от воздушной разведки противника. У входа в землянку гауптман остановился и внимательно вгляделся в окружающую местность. Цепь гор, протянувшаяся с запада на восток, обрывалась вниз, в конусообразную котловину. В ее нижней точке, на некотором расстоянии от сада, она переходила в узкое ущелье. На фоне безоблачного неба освещенная солнечными лучами земля казалась красновато-бурой. Мышеловка, подумал Штрански и попытался просчитать вероятность отступления в том случае, если русские внезапно ворвутся в котловину. В таком случае придется отступать через ущелье. Если судить по карте, оно ведет на запад, а в полутора километрах отсюда находится село Канское, где разместились транспортные средства батальона.
Чье-то осторожное покашливание заставило Штрански вздрогнуть. Он обернулся и увидел солдата, стоявшего в паре метров от него. Узнав его, он кивнул и спросил:
— Ну, что, Дудек, в чем дело?
Солдат вытянулся по стойке «смирно».
— Ваш блиндаж готов, герр гауптман.
— Отлично. Где остальные? Тут, похоже, никого нет.
Дудек посмотрел поверх деревьев, под которыми было замаскировано с полдесятка землянок.
— Связные и сигнальщики прокладывают провод. Они также ищут позиции своих рот.
— Где лейтенант Трибиг?
— По всей видимости, в своем блиндаже.
— Скажи ему, чтобы немедленно выставил здесь караул.
— Слушаюсь, герр гауптман! Выставить караул, — повторил Дудек и щелкнул каблуками.
Штрански зашел в блиндаж. Внутри все было аккуратно и чисто. Возле стены стояла узкая армейская койка, уже застеленная одеялом. Гауптман посмотрелся в зеркало и заново разложил на полке туалетные принадлежности. Затем снял ремень, положил фуражку возле телефона и лег на койку. Ему совершенно не хотелось думать о недавнем разговоре с двумя ротными командирами. При воспоминании об этом кровь тотчас прилила к его лицу. Штрански закрыл глаза и снова почувствовал злость, вызванную дерзостью Гауссера. Затем его мысли обратились к Штайнеру. В этом человеке ему еще предстоит разобраться. Как там говорил Мейер, Брандт ценит его? Похоже, что этот ефрейтор слишком высокого мнения о себе.
Пронзительный звонок телефона заставил его вздрогнуть. Штрански потянулся за трубкой и назвался. С неудовольствием он узнал резкий голос командира полка:
— Если я не ошибаюсь, вы оставили ваш взвод в арьергарде?
— Конечно, ведь я получил приказ.
— Другие командиры батальонов получили такой же приказ. Вы это знаете?
— Гауптман Кизель уже информировал меня.
— Разумеется. — Командир полка замолчал. Штрански еще крепче прижал трубку к уху и услышал шумный ток крови в собственных висках. После небольшой паузы Брандт заговорил снова: — Вы знаете, что другие командиры взяли на себя ответственность и поступили вопреки приказу?
— Нет, — пробормотал гауптман. — Я не понимаю подобного поведения, герр полковник. Во всяком случае, я подчинился полученному приказу и выполнил то, что мне было сказано.
— Верно, гауптман Штрански. Мне кажется, что вы пока еще не обладаете достаточным фронтовым опытом, чтобы понимать, что в отдельных случаях уместны поправки к приказам. К сожалению, у нас не было времени, чтобы дать дополнительные указания. Фогель и Кернер на свое усмотрение забрали с собой взводы, которые предполагалось оставить в арьергарде. Я положительно отразил действия этих офицеров в своем рапорте для штаба дивизии.
Штрански прикусил губу. Вся эта суета из-за какого-то типа по имени Штайнер, спасшего Брандту жизнь, подумал он. Должно быть, он узнал, что взводом командует Штайнер. Интересно, кто…
— Вы меня слушаете, гауптман Штрански?
— Разумеется, герр полковник. Вы должны понять, что я… то есть я хочу сказать, что эта ситуация представляется мне очень неприятной. Если бы мог догадываться! Но у нас не возникло даже малейших трудностей при отходе с наших прежних позиций. Таким образом, я не видел причин для того, чтобы забирать с собой взвод. Я…
— Очень хорошо, гауптман Штрански, — оборвал его командир полка. — Вас никоим образом нельзя винить за то, что вы выполнили приказ. Просто так сложились обстоятельства. Сколько человек в этом взводе?
