Злу вообще свойственно возвращаться. Это аксиома. Между прочим, оно и мне тоже в тот момент жестоко мстило за мой грех. Хочешь - не хочешь — пришлось расплачиваться. Я переживала, как я буду смотреть в глаза девчонке, парень которой со мной изменил. Но, как оказалось, это было не самое сложное, намного тяжелее приходилось теперь видеть их милые объятия. Вроде бы, что такого? Они пара, и они должны обниматься, но именно наблюдая их неземную любовь, я, как никогда, осознавала: во-первых, какую подлость я совершила, а во-вторых, какой я все-таки потаскушкой смотрелась на фоне всего из себя ангельского Малыша.
Мерзкое и противное, надо сказать, это чувство. И с ним не так уж и легко справиться. Рисовать на лице беззаботный вид и наигранно улыбаться сложно. Но я очень старалась. Прямо изо всех сил.
Старалась не слышать, как Янка сначала жалобно проныла:
— Тась, я замерзла.
И как Стас ей заботливо на это ответил:
— Давай зайдем в дом.
Я не смотрела, как он при этом обнял ее еще крепче и, даже, наверное, как обычно чмокнул в щечку.
«Мне все равно. Мне просто пофиг», — мысленно твердила и твердила я, как мантру, и даже не поворачивала голову в сторону этой приторно сладкой парочки.
Все мое внимание усердно сосредоточилось на крутящейся и так, и эдак возле Протасова Настьке (это, кстати, действительно было забавно), на что-то жутко умно и, кажется, смешно рассказывающем Кире, на Лерке, которая буквально за пять минут умудрилась превратиться в сосульку.
— Может в сауне уже погреемся, — предложила она, стуча зубами, — реально что-то холодно.
Идея воспринялась на ура. Тем более что мясо уже приготовилось, а температура в парилке давно подобралась почти к сотне градусов.
Зайдя с улицы, мы дружно, практически за минуту, скинули с себя одежду и, сломя голову, чуть ли не наперегонки, побежали в парилку греться. И мне нисколько не было интересно, что следы от «бешеной кошки» у Назарова, к счастью, давно зажили, и новые, кстати, ни у него, ни у Янки не появились. Ни царапин, ни засосов, ничего не красовалось в доступных моему глазу местах. Все целомудренно чисто. Да-да, все это я очень старалась не видеть, но все же посмотрела. Мельком. Для успокоения души.
Гомоня и суетясь, все резво расселись в ряд на полке?. На семерых одновременно наша сауна не была рассчитана, но мы умудрились-таки туда втиснуться. Создавая толкучку, мы дурашливо веселились. Было реально смешно. Протасика, как самого толстого, а по мнению Настьки самого мощного, скинули к ногам на лавку, туда же следом за компанию скатилась и его фанатка, пристраиваясь к красавцу поближе. Меня, оказавшуюся у самой стенки, абсолютно без палева, ненароком прижал к себе рядом примостившийся Кирилл. Его пальцы, едва заметно поглаживая, щекотали мне ребра. Мне это не было приятно, и даже чуть-чуть раздражало. Я все время пыталась перехватить и остановить его ладонь, упорно все выше и выше, как будто невзначай, поднимающуюся к груди. Однако смеялась при этом я громко и весело, потому что так почти не было слышно, как МалышЬ снова и снова, просто бесконечно, не переставала жаловаться.
— Тесно!
— Неудобно!
— Жарко!
— Нечем дышать…
Да, всё перечисленное присутствовало с лихвой, но почему-то никому, кроме нее, это не мешало. Все как-то справлялись сами с такими глобальными трудностями. Причем легко и просто. Просто не заморачивались, ржали от души, еще и специально подпихивали друг друга то локтями, то ногами. При этом с аппетитом жевали прихваченный с собой шашлык и тут же запивали его наипротивнейшим, надо сказать, кагором.
Впрочем, после вина стало проще и легче во всем. Хоть и приторным, но чудодейственным оказалось снадобье. После стакана священной бадяги смеяться получалось уже без натуги. Потому что просто невозможно было не ржать, как моментально, не меньше Малыша, вспотевший Протасик, никому не жалуясь, с разбегу грузной тушей свалился в бассейн. Вода покинула берега, а Влад ушел ко дну как Муму Герасима, лишь банная шапочка одиноко всплыла над поверхностью. Правда потом тут же всплыл и Протасов, но оно и понятно — такое не тонет.
Вслед за Владом, естественно, тут же сиганула и Настя, ну а за ними попрыгали уже и все мы. И как-то реально мне стало безразлично на Стаса и на его ноющую Яну. Ушли на второй план и моя вина, и неловкость. Некогда было думать о таких мелочах. Всей оравой, мы, как малые бестолковые дети, плескаясь, бесились в воде. Играли в догонялки, кидались намокшими банными шапками, а потом как заправские водолазы добывали их же со дна. Было весело. Очень. Всем.
Всем, кроме Малыша. Нет, я, само собой, не спорю, что последнее время, пожалуй, слишком предвзято относилась к подружке Стаса. Да, мне очень хотелось найти в этом непогрешимом ангелочке какие-то изъяны, чтобы не так гадко смотреться на ее фоне. Да, я пыталась прикрыть свою вину раздражением. Да, наверное, придиралась, но, тем не менее, МалышЬ явно со своим нытьем перегибала. Честное слово, это был уже перебор. Так в компаниях себя не ведут, можно же быть хоть немного сговорчивее.
— Я не умею плавать, — обиженно заявила она, глядя на нас, устроивших в воде шабаш.
Серьезно? Плавать? Вот в этой емкости размером три на пять, где гурьбой столпились целых шесть человек? Каким образом она тут собиралась делать заплыв, даже если бы умела? Зачем в данном случае нужно тут было это мастерство? Она переживала, что может утонуть? Вот здесь на глазах у всего народа и особенно перед бдительным на ее счет Тасечкой? Ну да, с ее ростом достать ногами до дна и при этом не уйти с головой, и в самом деле сложно. Даже я стояла едва на цыпочках, но, тем не менее, можно же и за бортик подержаться и на Стасе, например, повиснуть, в конце концов. Он по дну ходил, как ушастое лохнесское чудовище, с высоко торчащей над поверхностью воды головой. В сцепке с ним — захочешь, не утонешь. Главное ведь желание находиться вместе со всеми — остальное мелочи. В чем проблема я вообще не понимала.
Однако внимание к Малышу снова было привлечено. Кирилл с Лерой начали уговаривать и рассказывать Янке как тут не очень глубоко, Настя заверяла, что тоже очень плохо умеет держаться на воде и в данный момент это ей ну никак не мешает. Стас обещал держать ее крепко-крепко и очень аккуратно. И только я с Протасовым, усевшись на край бассейна, болтали в воде ногами и со скепсисом следили за возникшим на пустом месте балаганом.
— Не, я б утопил, — пробубнил едва слышно Влад. Он, конечно, это не так сказал, еще и пару матерных добавил для убедительности своих слов. Потому что, наблюдая за спуском на воду баржи под названием «МалышЬ», иначе не выразишься.
Усмехнувшись, я покосилась на Протасова. В кои-то веки, я, наконец, с ним была солидарна. Все же выдавал этот придурок временами и адекватные вещи. Я его в тот момент даже немного зауважала.
— Ну или сам бы утопился, — пожал он плечами.
Но утопить ни случайно, ни специально Янку не получилось, увы. Едва попытавшись сунуть ногу в воду, она тут же возмутилась, что вода ледяная, и в конце концов вообще обиженно ушла в комнату отдыха.
