Сначала мы отправили в старую часть города Кирилла и Лерку — им повезло, их транспорт подошел сразу же, на который им даже пришлось бежать сломя голову. Особенно полупьяной Новиковой это сложно далось. Ее неуклюжие скачки на каблуках по скользкому тротуару вызвали у нас взрыв хохота. А потом уехал в свою сторону Протасов, и только мы с Назаровым так и стояли. Я ждала автобус, идущий на проспект Мира, а Стасу, насколько я знала, по идее было по пути с Владом. Но это если ему ехать домой.
Сегодня же он явно провинился перед своей девушкой. Я сначала не понимала почему Янка не пришла, а позже выяснилось, что ее просто не позвали. Мои «стасоулавливающие» датчики донесли-таки до меня обрывок приглушенного разговора с Малышом, когда мы собирались расходиться.
- Все уже сейчас по домам скоро, - отчитался Назаров, приняв входящий вызов и отходя в сторонку подальше от лишних ушей. Однако я все равно успела разобрать его уговоры не ругаться и не обижаться. Еще и в качестве откупа он, заискивая, предложил: - Может тебе взять что-нибудь?
Что требовалось за выдачу индульгенции я вслушиваться не стала, но эту мзду недовольному Малышу явно надо было срочно привезти. Потому и не поехал Стас вместе с Владом к себе домой, а смиренно топтался вместе со мной на остановке в ожидании другого маршрута.
Я понятия не имела, какой адрес был у Яны, но сели мы с Назаровым в один автобус. Мороз хоть поначалу и отступал беспомощно перед нашими разгоряченными алкоголем телами, но из-за долгого ожидания, в салон маршрутки мы пробрались уже озябшие.
Оголтелый водитель мчал по пустынным проспектам, торопясь закончить смену, и явно не заботился о пассажирах. Стоя в салоне и цепляясь за поручни, мы со Стасом болтались как китайские болванчики из стороны в сторону и при каждом заваливании друг на друга, беспричинно смеялись. Это нам подвыпившим было весело, а других своей возней и хихиканьем мы явно сильно раздражали.
- Тихо, тихо. Юль, держись за меня, - Назаров притянул меня за талию, когда при очередном лихом маневре водителя, я, оступившись, чуть не придавила стоящую позади меня девушку. Та сразу недовольно взвизгнула, а ее спутник злобно заворчал. Стас незамедлительно тоже в ответ огрызнулся и прикрыл меня своим телом. Да, не особо мощным, но закрыл, надо сказать, надежно, и держал крепко, чтобы я больше не падала, а еще дышал тепло возле виска. Кто бы знал, какой отвратительно приятной вдруг оказалась эта теплота. Противно осознавать и стыдно признаться, но не справившись с минутной слабостью, я и сама чуть-чуть сильнее прижалась к обнимающему меня Назарову. Теплота тоненькой струйкой стремительно потекла к груди и сердце, окунувшись в комфортную среду, затаившись закачалось на волнах умиротворения. Ненадолго. Совсем чуть-чуть, буквально несколько секунд длилась эта безумная сладкая безмятежность. Потом вмешался алкоголь. Гонимый по крови, он моментально добавил к морю блаженства, каплю меланхолии и грусти. Они как ложка дегтя в бочке меда, в миг разнесли неведомую тоску по всему моему организму. Отравили и заставили сотворить гадкую вещь: я, словно капризный МалышЬ, попыталась отыскать у чужого парня толику заботы и внимания.
Была бы я трезвая, непременно бы промолчала. Но тут спьяну-сдуру, движимая нахлынувшими эмоциями, ляпнула, абсолютно не подумав:
- Если тебе интересно, то все обошлось. Без последствий, - я чуть повернула голову в сторону доносящегося до меня теплого дыхания, - месячные второй день, - уточнила на всякий случай еле слышно.
Стас стоял позади, его реакцию я видеть не могла. Затаилась в ожидании. Идиотское унизительное состояние, но мне очень хотелось, чтобы Назарову было не все равно. Чтобы он в тот день не просто тупо кайфанул от случайно так удачно свалившегося на него перепиха, а тоже хоть немного переживал, что ли. За меня. За нас. За то, что мы натворили. Тоже бы иногда не спал, долгими часами уставившись в потолок, гонимый мрачными мыслями раскаяния…
По тяжелому выдоху все у того же моего виска, я поняла, что нет наивные надежды мои были напрасны и смешны. Он не думал, не переживал и даже, скорее всего, предполагать не хотел такой исход. И правильно, зачем ему эти тревоги и мои проблемы. Не надо было вообще поднимать эту тему. Вроде все забываться стало: уже и непринужденно смеялись только что вместе, и весь вечер спокойно смотрели друг другу в глаза. А тут вздумалось мне вдруг снова ворошить ненужное. Это все теплые пьяные объятия виноваты и ссора с Юркой. Вот я и расклеилась. Поплыла. Прильнула, как дурочка к парню, к чужому, кстати, парню, в поисках тепла и сочувствия. Вот зачем ему это знать? Обошлось и обошлось. Да даже если бы и были последствия, и тогда бы, наверное, не стоило ничего говорить. Теперь-то я прекрасно понимала, что ребенок — это точно не причина заставлять друг друга жить вместе. Залет абсолютно не повод для женитьбы. Жить надо обязательно в любви и согласии. А Стас до умопомрачения обжал своего Малыша. Вот им и нужно плодиться и размножаться вместе. Для чего влезать в чьи-то отношения из-за случайного необдуманного секса, а потом еще навязываться и что-то требовать?
Все обошлось, да и вообще-то именно в тот день вероятность получения киндерсюрприза была ничтожно мала. Слава богу, не в залетный период все случилось у нас. Но в накатившей грусти, мне вдруг четко представился лопоухий карапуз, точно такой же смешной, как и на фото в доме у Назарова. Что если и в самом деле неожиданно случился бы такой подарочек. Сразу яркой картинкой проплыла перед глазами истерика родителей, скандал и разрыв с Юркой и непонятная неопределенная судьба матери-одиночки. Мурашки ужаса пробежали по спине и кажется подняли волосы дыбом на затылке. Хотя нет, это просто продолжал сопеть позади меня Назаров, только теперь в затылок. Я отстранилась, на предыдущей остановке вышло порядочно народа - появились свободные места.
- Сядем? - предложила, высвобождаясь из объятий. Пора было заканчивать распускать нюни. Не дожидаясь ответа, я плюхнулась на ближайшее сиденье.
Стас тут же приземлился рядом. Маршрутку все так же болтало из стороны в сторону и мы, теперь уже сидя, наваливались друг на друга, то я на Стаса, то он на меня, только теперь это уже было не так весело - навалилась грусть. На одном из поворотов автобус сильно качнуло влево. Не удержавшись, Назаров крепко прижал меня к окну, перехватив при этом мое плечо рукой и после ее так и не убрал. Он так и продолжал непринужденно и словно невзначай обнимать меня. Я в каком-то оцепеневшем состоянии смотрела на мелькающие в темноте огни города и снова слушала тяжелое сопение над ухом. К моему стыду мне это все так же продолжало нравиться. Надо полагать, во всем был виноват алкоголь. А иначе, как это объяснить?
На конечной остановке, вывалившись из автобуса, мы снова оказались на промозглой улице, к тому же еще и пустынной. Время все-таки было достаточно позднее для этой части города. Я безрадостно посмотрела на уходящую в сторону коттеджей дорогу. Маме, пока мы ехали, я так и не позвонила. Так что мне предстояло теперь тащиться до дома пешком: вдоль трассы пересекая восемь поперечных улиц и потом еще чуть-чуть вниз по своей. Сунув руки в карманы, я поежилась. Стас, словно отзеркалив меня, проделал тоже самое. Холод пробирал нас одинаково сильно. Мы, потупив взгляды, посмотрели друг на друга. Настало время прощаться. Я оценивающе оглянулась на многоэтажки, примыкающие к заснеженному полю. По всей вероятности, именно тут и поселился МалышЬ Назарова, на самой окраине. Так себе, конечно, местечко. Дома хоть и новые, но район спальный и совершенно необжитый. Стас тоже покосился на близстоящую высотку.
