— Извини… — Выплевываю ей, кривясь и отводя взгляд в сторону.
Она-то ни в чем не виновата. Я смотрю в окно, но вижу лишь ясное голубое небо и шевелящиеся от ветра листья деревьев. Тяжело вздыхаю и радуюсь тому, что с меня хотя бы фиксатор для шеи сняли. Можно головой вертеть и наблюдать за тем, что творится вокруг.
Разговор с отцом ни к чему не привел. Даже телефон мне пока запрещено брать в руки, смотреть телевизор, читать книги и хоть как-то напрягать зрение. Плеер, мне принесли плеер, чтобы слушать музыку. От злости разбил и его. Мать твою! Не могу быть немощным! Это унизительно! Из предка и слова не вытянуть о моем прошлом, словно я срок отмотал. Если судить по татуировкам, то так и было. Ни друзей, ни знакомых, никого не появилось в моей палате, кроме отца, медсестер, врача и прочего персонала больницы.
Нужно успокоиться. Снова прикрыл веки и погрузился в сон, расслабив все мышцы. Проснулся от шепота возле изголовья кровати. Мамуля и папуля смолкли, заметив, что я не сплю. По лицу матери тут же расплылась пластмассовая и вымученная улыбка, а глаза оставались холодными и непроницаемыми. Все в ее стиле. Такая красивая, что дотронуться страшно.
— Сынок, как ты себя чувствуешь? — Ее голос не звучал заботливо, наоборот.
Казалось, что я в чем-то сильно провинился, но забыл, а ей нужно переступать через себя ради своего ребенка.
— Нормально. — Процедил сквозь зубы и перевел взгляд на отца, который спокойно стоял рядом с мамой, засунув руки в карманы брюк. — Но было бы лучше, если бы мне дали связаться с внешним миром и не кружились вокруг с псевдо заботой, словно мухи над… Ай! — Махнул рукой и уставился на ногу в гипсе.
Я вел себя, как обычно. Родители же странно переглядывались, что наводило на плохие мысли.
— Учитывая твое состояние, мы решили отправить тебя на восстановление за границу. — Отец снова принимал решения за меня. — Там уровень обслуживания и профессионализма выше, но тебе ли об этом не знать.
— Я никуда не поеду. — Не отрывал взгляда от серьезного выражения лица папаши, но он и бровью не повел.
— Я предполагал, что ты будешь противиться. — Он тяжело вздохнул. — Тогда отправишься на лечение в столицу, и это не обсуждается, сын. Если не хочешь остаться без зрения, то послушаешь меня. Операция пройдет через три дня. За это время нам нужно собрать все необходимое и отвезти тебя в клинику.
Перспектива слепоты меня точно не прельщала, поэтому я лишь недовольно сжал челюсть. Мама присела на край постели и взяла мою руку в свои теплые ладони.
— Саймон, все будет хорошо. Мы ведь с тобой. — Ее голос был ласковым, но в глазах застыли льдинки. — Судьба дала тебе шанс выстроить жизнь по новому, не совершая прошлых ошибок.
— Говоришь так, словно я кучку ангелов в прошлом лишил крыльев, честное слово. — Я криво улыбнулся. — Почему от меня все шарахаются, не подскажите?
Если сначала мне казалось, что все дело во влиянии отца, то потом стало ясно другое. Опасались работники больницы меня. Медсестры, санитарки и уборщицы не разговаривали, даже если я пытался завязать беседу, а врач всегда вставал на расстоянии от меня с подергивающимся веком. Возле двери дежурили два охранника, не допуская того, чтобы в палату вошел кто-то посторонний.
Родители снова переглянулись, после чего отец отошел к окну, скрывая свое лицо.
— Ты связался плохой компанией, когда вернулся после стажировки, ушел из дома и творил то, что душе угодно. — Он тяжело вздохнул. — Опозорил нашу семью, сотворив с собой все это. — Папаша обернулся и указал на меня пальцем, при этом на его лице явно читалось омерзение. — Перешел дорогу важным людям и в итоге подставил под удар всех нас. Пришлось отправить Соню в Англию, чтобы обезопасить.
— Паша, перестань. Саймон не в том состоянии, чтобы слушать твои нотации. — Мама сжала мою руку и злобно зыркнула на отца.
— Он спросил, почему все от него шарахаются. Я ответил. Всему виной твоя репутация, сын. Ее уже не сотрешь, как твою память.
Сжал челюсть, чтобы не высказать все, о чем думаю. Я и раньше замечал ненависть, которая поднималась изнутри меня при спорах с папашей, но сейчас она разрывала каждую клетку тела, пытаясь вырваться наружу. Голова начинала болеть, а перед глазами расплывались очертания предметов.
— Как все произошло? — Еле процедил слова сквозь плотно сжатые губы.
— О чем ты? — Отец встал напротив меня, но я не мог разглядеть его эмоций.
— Авария. Как это случилось?
Сглотнул, скопившуюся слюну, и пытался сфокусировать взгляд на папаше, но он, словно в воздухе растворялся.
— Ты погнал на мотоцикле, но не справился с управлением и вылетел с обрыва. Тормоза не сработали из-за повреждений, которые кто-то нанес. Я поручил своим людям найти зацепки, чтобы выяснить, кто к этому причастен. Пока новостей нет, но, думаю, скоро все решится.
Я и мотоцикл? Что за бред?! Он говорил еще что-то, но слова звучали отдаленно. Снова рылся в памяти, но это было подобно стуку в закрытые двери. Очередная волна боли прошла по моему телу, заставив снова погрузиться в кромешную тьму.
Глава 3
***Маргарита***
Я сидела в машине и ждала, когда вернется Кирилл. Не знаю, кому он звонил, но вскоре после этого появился человек в форме полицейского. Парень что-то долго объяснял ему и эмоционально жестикулировал, что было совершенно на него не похоже. Кира отличался от Сани и Сэма. Кардинально отличался. Да, он пил, курил и мог загулять с девочками, но никогда не поднимал на них руку и не оскорблял. Как бы не нарывалась Аленка, Кирилл не срывался, выслушивал ее и только в некоторых случаях повышал голос.
Обычно их ссоры заканчивались тихо захлопнувшейся за парнем дверью, а подруга еще долго возмущалась, что он бесхарактерный и не может поставить ее на место. Даже от Саймона когда-то не защитил. Как по мне Кира просто добрый и чуткий с какой-то душевной травмой, которая заставляла его временами забываться с бутылкой. Я помню, что Сэм говорил о нем. Алкаш, но верный друг. Я в этом убедилась лично. Сейчас он не пил и каждый день приходил узнать, как я. Если не приходил, то звонил. Я видела, что это нервирует Аленку, поэтому при ней старалась отвечать дежурно и лишь наедине общаться открыто.
— Твою мать! — От мыслей отвлекли забористые маты Кирилла плюхнувшегося на сиденье.
Парень пристегнулся и завел мотор.
— Что случилось, Кир? — Старалась говорить спокойно, хотя понимала, что внутри у него такая же буря, как и у меня.
— Его охраняют. Даже ментам вход запрещен. — Он надавил на газ и рванул в сторону общежития.
— А кто это был? — Конечно, мне хотелось узнать, кого он привел для помощи.
Парень тяжело вздохнул и громко выпустил воздух через рот, сложив губ трубочкой.
— Мой отец. — Сказал и сжал челюсть.
