Что это такое? Неужели его так наказали за отсутствие? Он говорил, что уже дрался с отцом. Неужели его отец опять применил силу? Мысль о том, что Громова бил собственный отец, повергала в дрожь и шок. Это ужасно.
Я еле досидела до конца урока, чтобы потом сорваться и подойти к нему. Следующий урок в этом же кабинете, поэтому он сидел, никуда не торопясь, лениво ковыряясь в учебнике.
- Можем поговорить? – попросила я, стараясь не смотреть на синяк и уставившихся одноклассников, и он, удивленный, встал из-за парты и вышел за мной за дверь.
Прислонился к стене, засунув руки в карманы брюк, и уставился в ожидании.
- Что с лицом? – без обиняков спросила я.
- Тебе какое дело? – вспыхнул парень, нагло осматривая мои ноги, которые я снова упаковала в капроновые колготки. Новые.
- Это твой отец?
Мой голос стал тих, почти перешел на шепот.
Громов безразлично повел плечом.
- За дело.
- Что? - неверяще переспросила я. Он его защищает?
- В этот раз правда за дело. – Громов слегка улыбнулся. – Переживаешь?
Краска стыда бросилась мне в лицо, но я быстро взяла себя в руки.
- Конечно переживаю. У моего одноклассника в семье не впервые происходит насилие. Необходимо принять меры.
- Какие, к черту, меры? Сиди не высовывайся!
- Но это ужасно!
Захар смотрел на меня так пристально, что я невольно вспомнила наш поцелуй. Наверное, пора уйти, но я стою столбом перед ним, словно приклеившись к школьному паркету. И, кажется, он тоже думал о чертовом поцелуе, потому что вдруг сделал шаг ко мне, отклеившись от стены.
- Агафонова, будешь со мной встречаться? – его губы растянулись в улыбке.
- Что? А это каким боком тут вообще? – поперхнулась я воздухом.
- Никаким, - согласился он. – Но тот поцелуй. Ты ответила мне.
Отпираться бессмысленно. Я действительно ответила.
- Это было наваждение! Я толком не проснулась, это просто…
- Ты не хотела?
- Конечно не хотела…
- Понял, - он развернулся и пошел было обратно в класс.
- Стой, я не то имела ввиду, - начала оправдываться я, но от улыбки повернувшегося парня опешила. На поллица фингал, а он сияет, лыбится во все тридцать два. – Ты странный.
Констатация факта и не более.
Он вопросительно поднял брови.
- Твой вид и все такое, - сделала невыразительный жест рукой в его сторону. – А ты как будто доволен.
- Я и доволен.
- Но.. Я не понимаю.
- Ты не ответила на вопрос. Будешь со мной встречаться?
Вот так, по-детски. Как будто кто-то еще предлагает таким образом. Обычно просто начинают ухаживать и это само собой подразумевает. Но он все делает наперекосяк. Наверняка, опять издевается.
- Да не буду я… - разозлилась я.
- Тогда катись в задницу, Агафонова, - лучезарно улыбнулся мне сатана и ушел за дверь, оставив меня ошалело смотреть ему вслед.
И что это было?
И вроде меня должно радовать, что столь пикантный момент он свел к шутке, не акцентируя на нем особого внимания. Но, черт побери, не радовало.
**
POV Захар. Настоящее
Алгебра никак не вписывалась в мое утро, и я со вздохом отмахнулся от последних попыток понять, о чем там речь. Кому в жизни пригодятся эти интегралы? Ну серьезно?
Вместо этого я поглядывал на одноклассницу, занимающую мои мысли, и время от времени отвечал на сыпавшиеся сообщения на моем телефоне. Включил беззвучный режим, иначе от такой интенсивной атаки его просто разорвет. К доске вызвали Агафонову, и она теперь стояла около своих написанных формул и что-то бормотала невнятное, постоянно поглядывая в мою сторону.
Если бы знал, что фингал вызовет такой ажиотаж с ее стороны, давно бы сам себе поставил. И плевать, что недоумение и любопытство приправлены ноткой жалости, я переживу. В голове стучала пьяная мысль - она ответила на мой поцелуй. И в голубых, как летнее небо, глазах, что смотрели тогда в упор, я видел то, от чего сносило крышу: она позволила бы мне зайти дальше. Тихоня и отличница, которую я доводил, унижал и оскорблял, потому что думал, что она запятнанная, меня перестала ненавидеть. И, кажется, даже больше. Она что-то ко мне испытывала.
Я конечно тот еще утырок, поверил словам Эстеллы, накрутил себя сам, позволил всему этому зайти так далеко. Но тогда утром в ее глазах я увидел свой шанс. Он был. Большими и жирными буквами отпечатался в ее зрачках, и больше я упускать его не собирался.
На экране опять выскочило сообщение.
«Выглядит дерьмово. Но я счастлива».
Я улыбнулся. Оно стоило того. Похоже, жизнь действительно понемногу налаживается, и хмурый взгляд Агафоновой у доски, брошенный в мою сторону, действовал на меня волшебным образом. Вдохновляя на большее, чем просто влачить жалкое существование, как депрессивный ушлепок. Я опять подмигнул ей, и она закашлявшись отвернулась к своим формулам.
«Приедешь за мной? Не хочу заходить одна» - опять сообщение от Ленки.
«Да, сразу после школы заберу на такси» - ответил я ей и отложил телефон, предвкушая радостную встречу с сестрой. Она наконец-то будет жить с нами, и фингал - это самая крохотная цена, которую можно было бы заплатить за это.
**
Вчера я увидел, как бабка Полины, деспот и тиран в юбке, зарядила ей пощечину и пошла ждать ее на крыльце. Хотел поговорить об этом и о поцелуе с девчонкой, но пока забирал рюкзак и вещи, она стремительно убежала.
А потом я посмотрел непрочитанные сообщения и почувствовал, как сердце сжало от боли. Ленка умоляла и рыдала забрать ее от матери. К той нагрянул тот мужик с курорта, и теперь им предстояло жить в «однушке» втроем. Они уже несколько раз просили мою сестру «погулять», и она, черт возьми, бродила зимней ночью по кварталу, пока эти сволочи сношались. Просто нет слов.
Еще она прислала аудио, на котором она как раз все подробно рассказала, и я слушал ее слезы, застыв как статуя. Потом схватил свои вещи и побежал к сестре в школу, на какое-то время позабыв об Агафоновой.
- Громов? – удивленно спросила моя бывшая класснуха, когда я постучал в ее дверь.
Он вела у Ленки русский язык.
- Можно Лену на пять минут?
Видимо Ленкино заплаканное лицо и мое внезапное появление здесь сыграло свою роль, потому что учитель кивнула, добавив:
- Только быстро. У нас проверочная будет.
Сестра выскочила из кабинета и бросилась ко мне обниматься, снова начиная реветь как белуга.
