- Да нет никаких снимков! Ни одного!
- Но я слышала затвор в твоем телефоне! Видела вспышку! – разозлилась я.
Он все водит меня за нос. Не знаю, чего добивается, но Громов действительно меня достал. Но и не реагировать я уже не могла, попавшись на удочку, как обычно.
- Это не затвор, а звук щелчка, когда выключаешь экран. На айфонах такая фигня.
Что за чушь. У меня конечно не айфон, но…
- А вспышка? Я видела твое лицо в темноте! – возразила я, не понимая, зачем я вообще с ним спорю. Это же дьявол, исчадие ада. Я же не всерьез пытаюсь добиться от него какой-то мутной правды.
- Ну и кто из нас отличник? Если бы это была вспышка, то ты не смогла бы увидеть моего лица за ней. Я просто включил экран, посмотрел время и сразу выключил. Вобщем-то, я просто хотел обозначить свое присутствие, пока ты не дошла до камня, обнаженная.
Я стояла в какой-то прострации, ничего не понимая.
- Но ты сказал идти до тебя, если я хочу вернуться в отряд в твоей футболке!
- Я просто хотел проверить: пойдешь или нет, - словно нехотя признался он, и мне хотелось огреть его шваброй по голове.
Он просто. Хотел проверить.
- Я бы отвернулся, мне только нужно было удостовериться, что ты сдалась. Ну, скорее всего, отвернулся бы. – Он хмыкнул. – Но это не точно.
Просто нет слов.
- И я действительно должна поверить, что снимков нет?
- Как хочешь, - в его голосе слышалось безразличие. – Можешь и дальше верить в эту выдуманную тобой же чушь. Снимков нет.
- Я же спрашивала про фотографии!
- Ты спрашивала выкладывал ли я. Я ответил правду.
- Почему ты не сказал об этом еще тогда, на камне?! – возмутилась я, затрясшись от нахлынувшей ярости. – Да я от стыда все это время с ума сходила!
- Решил, что такое преимущество мне пригодится. А от стыда тебе нужно не от этого сгорать.
Сразу вспомнился его бред о том, что я переспала с вожатым и что-то танцевала для Юрки. Я должна разуверить его в обратном.
«Дай мне, Агафонова».
«Ты такая грязная, я не могу тебя поцеловать».
Ну и как лучше? Что будет выигрывать, для того, чтобы он держался от меня подальше. Я так ничего и не придумала, потому что послышался звук открываемого крана. Побежала вода в раковину в полу. Услышала его глотки.
- Фу, она же ржавая.
- Да, и на вкус гадость, - подтвердил он, шумно выдохнув. – Будешь?
Пить хотелось неимоверно, и есть тоже, конечно. Но вряд ли тут завалялось парочка бутербродов.
- Буду.
Я на ощупь двинулась вперед, выставив вперед руку, и неожиданно коснулась рукой его лица, скользнув ладошкой по губам. Резко одернула руку. Парень сидел на корточках перед краном. Поймал мою руку и потянул вниз.
- Ничего не видно, - смущенно пробормотала я, нащупывая кран, проводя пальцами по нему, чтобы наклониться и выпить воды.
- И правда, ржавая. – Выплюнула я, едва попробовала. Но жажда победила и я снова сделала небольшой глоток.
Когда Громов выключил воду, между нами снова повисла тишина и в ней, от голода, очень громко заурчал мой живот.
- Мда, захватывающее приключение, - проговорил он, подавив смешок.
- Почему ты сейчас решил рассказать о том, что снимков нет? Как же преимущество? Шантаж?
До сих пор не могла поверить.
- Просто надоела ненависть между нами.
От незнакомого сожаления в его тоне я замолчала. Обдумывала полученную информацию и не знала, чему верить. Все это время я тряслась от страха, что чертовы снимки всплывут в интернете, он постоянно угрожал, шантажировал… И теперь это оказалось просто словами завравшегося мальчишки. Ему было все равно, он лишь смеялся. А я? Что я пережила?
Вдруг осознаю, что зубы стучат, а сама я сильно замерзла. Стою тут в тонкой рубашке, юбке и, чтоб их, капроновых колготках, которые я теперь брала с собой в школу и переодевала в туалете для девочек. Дома прятала в недрах сумки, закладывая между учебниками, чтобы не нашла бабушка. А сейчас бы пригодились теплые, с начесом, которые остались в раздевалке.
- Садись, всю ночь будешь стоять? – нарушил призрачную тишину Громов.
- Хочу и стою, - тут же выступила я.
- Ты можешь не огрызаться и нормально разговаривать? Вечно в каком-то припадке.
- Раньше я была вполне себе нормальный, это все из-за тебя.
- Да благодаря мне ты хоть научилась за себя постоять, - ухмыльнулся он. – Раньше как размазня все шишки терпела, слезы в кулачок вытирала. А сейчас палец в рот не клади – откусишь по локоть.
- Так я тебя еще и благодарить должна?
- Могла бы.
- Мерзкий сатана!
- Посади уже свою задницу и не ори, - протяжно застонал он, и я замолчала.
Если так и дальше продолжится, то один из нас до утра не доживет. Я опустилась на пол, прислонившись к стене. Он прав. До чертиков надоела наша ненависть.
- Садись рядом, будет теплее, - будничным тоном произнес он, а я помотала головой.
Потом спохватилась, что он не увидел жеста в темноте, но говорить ничего не стала, махнув рукой. Плевать.
В который раз повисла уже надоевшая тишина, и я задала еще один вопрос, который меня мучил.
- Как ты оказался в нашей школе?
Почти с минуту я тупо пялилась в темноту, уже и не надеясь услышать ответ, но он все-таки ответил.
- Мой отец решил отправить меня сюда на исправление, - он с осторожностью подбирал слова. – Правда, никакого подвоха. В нашем городе сколько приходских-то? Две? Три? Встреча с тобой на линейке оказалась чистой случайностью.
- Что ты такого натворил? – Мне стало любопытно.
- Ммм… Когда вернулся из больницы домой, ну после лагеря, то в буквальном смысле разгромил квартиру. Уютное гнездышко моего отца и его любовницы. Ну и, заодно, подрался с отцом. Я не хотел наносить тот удар, - вспоминал он с тяжелой горечью в голосе. – Но он первый занес руку.
От его откровения я почти перестала дышать. Поняла, как ничтожно мало я о нем знаю. Практически ничего. С другой стороны, зачем мне знать что-то о нем? Нужно вообще сказать ему замолчать, и самой перестать с ним говорить.
Но сердце, глупое, стучало, сбившись с привычного и знакомого ритма. Из-за его признаний. Я уже не знала, за что его ненавидеть, все вдруг рассыпалось в прах. Снимков не было. С выступлением вообще все сложно. Да, есть тот дурацкий танец, который он вынудил танцевать для него, поцелуй, который забрал силой, отрезанные волосы, в конце концов, да и всего по мелочи. Но…
