— Весь город сдувается, — заметила Джеймисон, когда они проходили мимо закрытого магазина. — Скоро мне придется писать только о банкротствах и потерях права выкупа.
Они взяли кофе и уселись за маленький столик в глубине. Декер смотрел, как журналистка сыплет сахар в свою чашку.
— О чем вы хотели поговорить? — прямо спросил он.
— Декер, я прошу прощения за статью. Теперь я понимаю, что вы ее не заслужили. Я не думаю, что вы имеете какое-то отношения к случившемуся с вашей семьей. Как вы сами сказали, я считаю, это какой-то психопат, который хочет сначала уничтожить вас, а потом убить. Он использовал меня, и я тут же заглотила приманку, поскольку могла написать статью. Но это заставило меня задуматься, зачем. В смысле, как можно не знать, почему какой-то человек объявил вам такую вендетту?
Декер отпил кофе, глядя ей в глаза, но ничего не сказал.
— Я уверена, что вы скрипите мозгами, пытаясь понять то же самое, — добавила она.
— Так и есть.
— Это должно быть каким-то личным делом, — сказала она.
— Убийство всегда личное дело.
— Нет, я имею в виду другое. Бриммер сказала мне, что убийца оставил пару сообщений. Опять же, она не сказала, что в них говорится, но они, похоже, адресованы лично вам.
Декер молчал, но его взгляд подсказывал Алекс, что он заинтересовался.
— Так что я занялась раскопками.
— Относительно чего?
— Относительно вас.
— Как?
— Я репортер. У нас есть способы.
— И что вы нашли?
— Вы из Берлингтона. Величайшая спортивная звезда этого города. Молодой человек, который преуспел.
Это замечание заставило Декера вспомнить о школьном шкафе с наградами.
— Стрелок забрал из шкафа в Мэнсфилде все награды с моим именем.
Женщина выпрямилась. Она выглядела одновременно удовлетворенной и озадаченной.
— Интересно, когда он это сделал. Наверняка не в день стрельбы. Он не стал бы таскать с собой лишний груз.
— Есть способы, — сказал Декер. — Но сейчас я не могу в это вникать. Может, однажды вы напишите об этом целую статью.
— Таким образом, — сказала она, — вопрос сводится к следующему — был ли это человек из Берлингтона, который все годы точил на вас зуб? Футбольная звезда против обычного человека, ревнующего к вашему успеху? Кража наград может свидетельствовать о том, что это кто-то местный. Человек, с которым вы учились в Мэнсфилде? Когда вы отправились в колледж, он мог решить, что вы исчезли навсегда, а потом вернулись, стали копом, детективом и все такое. И все годы его ненависть росла и зрела, пока у парня не сорвало крышу.
— У парней, — произнес Декер.
— Парней? Вы хотите сказать, он не один?
— Вы не сможете об этом написать. — Декер склонился к ней. — Александра, вы действительно не сможете об этом написать. Если он это прочтет, то решит, что вы знаете намного больше. А это больше может быть опасным для него. И тогда опасность придет к вам.
— Декер, я все поняла. Вы успешно напугали меня в прошлый раз. Я не выхожу из дома без баллончика, на телефоне все время стоит быстрый набор «девять-один-один»…
— Но вы вернулись. Сейчас вы пытаетесь помочь мне разобраться в этом деле. Они могут следить. Зачем рисковать?
— Я пошла в журналистику не ради безопасности. Я выбрала эту работу, потому что хотела рисковать. В этом смысле у нас с вами много общего.
— Это почему?
— Я полагаю, что опаснее профессионального футбола и работы в полиции может быть только участие в боевых действиях. Так что вы — рисковый человек. Я тоже. И если тем временем мы можем делать что-то хорошее, почему нет? Итак, можете ли вы вспомнить каких-нибудь парней из тех времен, которые вас ненавидели?
— Я был хорош в спорте, но больше ни в чем не выделялся. И я не был придурком. Был веселым. Дурачился. Заставлял людей смеяться. Иногда неуклюжим. Мне было далеко до мистера Совершенство. В общем, ничего особого, за исключением футбольного поля.
— Мне сложно представить, как вы дурачитесь.
— Люди меняются.
— Вы изменились, верно?
Декер сделал еще один глоток кофе.
— Люди меняются. Я не исключение.
— Люди определенно меняются. Но я думаю, вы изменились сильнее многих.
— Что именно вы имеете в виду?
— Тот удар. Я смотрела его на «Ю-тьюб».
— Повезло вам.
— Жуткое зрелище. Даже не представляю, каково было вам.
— По правде говоря, я его не помню. Потом мне сказали, что я обделался. Такие жестокие столкновения подавляют центральную нервную систему. В предсезонку экипировочные парни приходят после игры, чтобы убрать подальше все пояса с дерьмом, пока их не увидели фанаты. Вместе с окровавленными шлемами и формой. И держат репортеров снаружи, пока парни сидят в тренерской комнате после матча, чтобы те не услышали их крики. Дают игрокам нашатырь или обезболивающие, чтобы те могли выйти поговорить с прессой, и никто не заметил у них нехватки половины мозгов.
— Я не большой поклонник футбола. Гладиаторы двадцать первого века калечат друг друга для нашего развлечения, а мы пьем пиво, едим хот-доги и радуемся, когда сносят очередного парня. Можно подумать, мы бы сами так смогли. Полагаю, там слишком много денег.
— Видите, люди не так уж сильно изменились.
— После того удара вы надолго исчезли. Ушли из команды, скрылись в пустоте. Я не смогла ничего найти. Затем вы вернулись сюда и поступили в полицейскую академию. Один приятель достал мне результаты ваших тестов.
— У вас много приятелей?
— Хорошей журналистке нужна вся помощь, которую она сможет добыть. У вас были идеальные оценки.
— Мой старый капитан тоже это говорил.
— Так капитан Миллер тоже в них заглядывал?
— Почему вы так мной интересуетесь?
— Чтобы найти этого парня или парней, нам нужно двигаться в обратную сторону, от мотива к источнику. Так я считаю. Вы — мотив. Поэтому мне нужно понять вас, чтобы добраться до них.
Джеймисон умолкла и постучала ложечкой по кофейной чашке.
— Так где же вы были все это время?
— Это мое дело.
— Вы не хотите поймать убийц?
— Не говорите так.
— Но вы знаете, что я права. Вы — ключ к происходящему. — Журналистка подалась вперед и похлопала по его толстой руке. — Декер, я хочу помочь.
— Вы хотите «Пулитцера».
— Ладно, вот что я вам скажу. Вы даете мне помочь, и я не пишу никакой статьи без вашего разрешения. Вы просматриваете ее и утверждаете. Либо отправляете скотину на забой, и статья никогда не выходит.
