– Ты что, и правда думаешь, это Нинка ее укокошила? Да зачем ей? С какого перепугу?
– Слушай, давай подробно, – приказала Надежда. – Чем скорее начнешь, тем раньше закончишь. – Она строго взглянула на бывшего и добавила: – И уразумей ты, наконец, что дело серьезное. Потому что хоть ты там, в Ленькином ресторане, и прятался за меня, что-то мне подсказывает, что эта, как ты говоришь, Нинка тебя тоже узнала. Женщины, они, знаешь, такие вещи первыми просекают. А у нее вообще глаз – алмаз. И ты только представь, что было бы, если бы не моя шея, которая не терпит сквозняков. Если бы мы за тем столиком остались, то сейчас нас бы с пола собирали по кусочкам.
– Ты серьезно? – бывший даже вилку бросил. – Ну, Надежда, у тебя и фантазии! Кому мы нужны-то?
– Трудно с тобой, – вздохнула Надежда. – Ничего объяснять не стану, все равно не поверишь, так что давай рассказывай! Да я пойду, мне, знаешь ли, время тоже дорого. Когда ты с этой Нинкой встречался, где и что там произошло?
– Ну… – неохотно начал бывший, – было это примерно лет пять или шесть назад. Работал я в одной фирмочке – так, ничего особенного, но деньги платили неплохие. А эта… Нина Петровна… она бухгалтером у нас работала. Пришла недавно, я с ней напрямую не сталкивался, только бабы говорили, что стерва. Ну, это их разборки. В общем, коллектив небольшой, сплоченный, праздники вместе отмечали, летом корпоративы…
– Угу… – многозначительно произнесла Надежда, подумав, что знает она эти корпоративы, особенно летом.
– Ну да, ну да, – бывший схватил перечницу и остервенело посыпал омлет. – Ну, крутили на работе романчики. Как без этого… Там такая атмосфера была… легкая, что ли. Свободная. Шеф сам по этому делу был не промах, ну и нам, что называется, жить давал. У него-то постоянная любовь была с секретаршей, они и не скрывались. А сама знаешь, каков поп, таков и приход, так что мы, мужики, тоже не терялись. Ну и… в общем… я тоже… с одной там… – Он потер переносицу, вздохнул и продолжил: – Ничего серьезного – я женат, она замужем, так, легкий перепихон, когда удастся, да и хорошо.
Надежду передернуло от этих слов, но она сделала над собой усилие, чтобы выглядеть невозмутимой.
– Что, не нравится тебе? – усмехнулся бывший. – В душу лезешь, просишь подробности, а сама кривишься. Ревнуешь, что ли?
– Слушай, да мне по барабану твои амуры на работе, я ведь тебе теперь не жена и не теща!
– Да уж, теща… – бывший стушевался на глазах, – до сих пор твою мамашу забыть не могу.
– Да что ты врешь! – Надежда вышла из себя. – Моя мать к тебе прекрасно относилась! А вот твоя… извини, – глухо сказала она, – извини, я знаю, что она…
– Уже пять лет прошло. И Аленку она любила, – с вызовом сказал бывший.
Помолчали.
– Ты не отвлекайся, ты про эту Нину рассказывай, – проронила наконец Надежда.
– А что про нее? Сама она ни с кем ничего, с бабами тоже особой дружбы не водила, а через пару месяцев вдруг такое случилось… Шефа нашего убили!
– Да что ты! – ахнула Надежда. – А как же?
– Да вот так, как слышишь. Зарезала его любовница, эта самая секретарша Маринка.
– С чего вдруг? Вроде ты говорил, у них любовь была.
– А я знаю? – огрызнулся бывший. – Там такое было… В общем, нашла его уборщица. Мы все в тот день с работы ушли, а они остались, ну, часто так делали, чтобы на свободе, сама понимаешь, что сделать… А уборщица у нас приходила позже. Офис располагался в бизнес-центре, уборщица общая, так шеф с ней договорился, чтобы она наш офис позже всех убирала, ну, чтобы у них время было…
– Как все это противно… – скривилась Надежда. – Что же он, жлоб, квартиру, что ли, снять не мог?
– А зачем? – хохотнул бывший. – Зачем деньги тратить, когда и так все можно сделать, без отрыва от работы? – Он наткнулся на взгляд Надежды и замолчал.
– Дальше что было?
– Значит, приходит уборщица в положенное время в офис и видит такую картину. Шеф лежит мертвый в луже крови, а рядом Маринка без сознания, и в руке у нее ножницы. Тоже все в крови. Ножницами она его зарезала.
– Ножницами? – насторожилась Надежда.
– Ну да, обычными канцелярскими ножницами. Они у нее в столе всегда и лежали.
– Вот как… И что потом?
– Ну, уборщица крик подняла, охрана центра прибежала, вызвали полицию, потом «скорую», те Маринку в чувство привели, а она ничего не помнит. Говорит, когда они… ну, это самое… вышла она в туалет, а как вернулась – шеф уже лежит зарезанный. Она над ним наклонилась – и вроде как накрыло ее старым ватным одеялом, а больше она ничего не помнит.
– Тебе это ничего не напоминает? – медленно проговорила Надежда.
– А? Да нет. Хотя… ты хочешь сказать, что похоже на то, что в ресторане у Леньки было? Да черт их там разберет! – рассердился бывший. – Что, у меня дел нет, чтобы над этим голову ломать? В общем, полиция толком и не расследовала это дело, сказали, что все ясно. Поругались на любовной почве, она его и пырнула в аффекте. А потом увидела, что натворила, да и сомлела от страха. Однако нас всех допрашивали, кто когда ушел да кто что видел. Маринку арестовали, а мы все, конечно, не работаем, а только это дело обсуждаем. А подружка ее, Маринки-то, вдруг возьми и ляпни, что та беременная была. И якобы с шефом у них уже договоренность была, что он с женой разведется и на ней, Маринке, женится, раз ребенок будет. Потому что там у него детей не было. Сказала она про это следователю, а тот прямо обрадовался. Это, говорит, просто классический случай. Он ее продинамил, жениться отказался, она его и прирезала. Мужик, конечно, по-свински с ней поступил, но за это не убивают. Однако проверили – точно девка была беременна. А наши стали судить да рядить, поминутно проверять, кто когда ушел. И вот про Нинку эту никто толком сказать не мог, когда она ушла. Внизу на вахте отмечают только посторонних, а у кого постоянный пропуск – входи-выходи, когда хочешь. И только было мы задумываться начали, как вдруг все в полной заднице оказались. Потому что в один вечер кто-то позвонил нашим половинам, да и рассказал про наши приключения. Всё сообщили – кто, с кем, как долго и так далее.
– И после этого вам стало не до пустых разговоров, вам нужно было себя спасать, перед женами да мужьями оправдываться… – закончила Надежда.
– Точно! Ну, у меня-то скандала большого не случилось, потому как мать тогда заболела, не до того было. А потом она умерла, так что все это на задний план отошло. Спасла мать мою семейную жизнь, вот что. А у моей… ну, в общем, у нее все плохо закончилось. Муж ее бросил, она переживала очень, мне звонила, но… – бывший махнул рукой и отвернулся. – А потом я уволился, жена такое условие поставила. Да я и сам хотел, потому как фирма развалилась – шефа-то убили. Фирма по наследству досталась его вдове, она ее и продала. Только я этого уже не застал. И Нинка-бухгалтерша тоже уволилась, еще раньше меня.
– А секретаршу так и осудили?
