«Точно, не врал Корюшкин», – уверилась Надежда.
– А ей-то, Оксане, сообщили? Она сама где?
– А никто не знает! – консьержка развела руками. – Уж меня управляющий пытал, потом эти, из полиции: где хозяйка квартиры, куда она делась? В отпуск уехала или в командировку? А я сказала, что последний раз видела ее третьего дня вечером. Шла такая расфуфыренная, ясное дело – на свиданку собралась. Ну, женщина она молодая, одинокая, мое какое дело? И не было у нее никаких чемоданов, только сумочка маленькая. А эти мне: «Где она? Где она?» Да не знаю я!
«Зато я знаю, – подумала Надежда и, поймав на себе любопытные взгляды, отошла подальше. – В морге ваша соседка. И лежит там как неопознанный труп».
На улице настиг ее звонок адвоката.
– Лучше поздно, чем никогда, – не удержалась Надежда от ехидного замечания.
Однако адвокат ее сарказма не заметил.
– Дело трудное, – сказал он, – поскольку следователь попался неуступчивый и упертый. Никак с ним не договориться. Сама Галина, ясное дело, твердит, что никого не убивала, но пришли анализы крови, найденной у нее на руках и на платье: оказалось, что это кровь Сизова.
– Ну да, она пошла за мужем – не хотела его одного оставлять, а увидев, что случилось, сразу же к нему кинулась.
– Неизвестная убита ножом из кухни ресторана, нож опознали сотрудники. Ничьих отпечатков на нем нет, даже повара. Чем Сизова по голове приложили, полицейские понятия не имеют, рядом ничего подходящего не нашли.
– Да у них же нет никаких улик! – возмутилась Надежда. – Долго еще они будут Галину в камере держать?
– Пока другого подозреваемого не найдут…
– А что будет, если я вам скажу, что убитую зовут Оксана Корюшкина, и все ее данные предоставлю? Кстати… Как раз в эти минуты у нее в квартире работает полиция, поскольку квартирку-то недавно ограбили. Уж что вынесли, не знаю, но в квартире все вверх дном, как соседка говорит. А эксперт однозначно сказал, что двери ключами открыли, а не ломали.
– Сведения у вас точные? – оживился адвокат.
– Из первых рук, – усмехнулась Надежда. – И вот еще что: сумочку убитой ведь не нашли, маленькую такую? Я ее на месте преступления не видела.
– Точно, не нашли, пропала сумочка… Так что теперь вполне можно говорить об ограблении, а не об убийстве из ревности. Спасибо, Надежда Николаевна, вы мне очень помогли! С этими сведениями я следователя дожму.
– Только действуйте как-нибудь поосторожнее, – занервничала Надежда. – Мое имя нигде не должно упоминаться.
– Не извольте беспокоиться, я же профессионал! Вытащим вашу подругу буквально завтра.
– У убитой, между прочим, имеется муж. Бывший, – поддала жару Надежда. – Вполне на роль подозреваемого подходит.
Она решила, что хаму Корюшкину не вредно будет малость поволноваться. Конечно, от убийства он отмажется, но нервы в полиции ему потреплют прилично. Там уж он не станет рычать, как медведь, которому до весны поспать не дали.
В следующий раз адвокат позвонил уже вечером, и голос его был радостным и оживленным. Он сказал, что для Галины удалось добиться смягчения меры пресечения: ее выпустили под подписку о невыезде. То, что квартиру убитой ограбили, сыграло Галине на руку. Теперь следователю предстояло отрабатывать все связи Корюшкиной, и в первую очередь допросят бывшего мужа.
Надежда удовлетворенно хмыкнула и хотела уже повесить трубку, но выяснилось, что без нее снова нельзя обойтись. Галину должны были освободить на следующий день в одиннадцать часов, и она слезно просила Надежду привезти ей чистую одежду. Больше Галине обратиться было не к кому.
Они договорились, что адвокат утром передаст Надежде Николаевне ключи, а уж что взять, она сама разберется.
Рано утром позвонил муж и грозно поинтересовался, что вообще происходит? Почему Надежда сбрасывает его звонки и только посылает фотографии кота? Кот, конечно, фотогеничный, но у него их и так полно.
– Ты только о Бейсике и волнуешься! – проворчала сердитая спросонья Надежда.
– Надя, ты заболела? – тут же забеспокоился Сан Саныч.
– Да не я… – Она решила, что полуправда лучше, чем сплошная ложь, и рассказала, что вечер встречи однокашников закончился печально, поскольку одному из гостей стало плохо и его прямо из ресторана увезли в больницу. Оказалось, инсульт. И теперь Надежда вынуждена его навещать, потому что его жена сама нездорова, и вообще, у нее совершенно руки опустились.
История была шита белыми нитками, но муж кажется, поверил. Одно слово – мужчина.
Взглянув на часы, она поняла, что опаздывает на встречу с адвокатом. Хорошо хоть, потом он подвез ее прямо к дому, где жили супруги Сизовы.
В квартиру она попала без труда. Дверь была самая обычная, железная, ни замков навороченных, ни сигнализации.
Квартира выглядела чистой, аккуратной, но было видно, что нуждается в ремонте. Хотя бы обои переклеить и занавески обновить. Но, судя по всему, ни времени, ни денег у Галины не было, все на лечение мужа ушло.
Надежда спохватилась, что ни к чему квартиру осматривать, ее дело – собрать вещи да бежать поскорее, тем более что времени было в обрез.
Галина выглядела ужасно: еще больше похудела, под глазами залегли темные круги, как у больного лемура, возле губ прорезались две глубокие складки, кожа была нездорового землистого цвета.
Надежда при виде такого жалкого зрелища едва смогла совладать со своим лицом.
– Как Витя? – Галина бросилась к Надежде, и та едва не отшатнулась – до того сильный от нее шел запах – чего-то гнилого и химического. Значит, так пахнет тюрьма?
– Нормально твой Витя, – сказала Надежда, стараясь не дышать глубоко. – В себя пришел, лежит в палате, думает о жизни, пытается что-нибудь вспомнить.
– Как это – в палате? – забеспокоилась Галина. – Разве он не в реанимации?
– Зачем ему в реанимацию? – удивилась Надежда. – У него все нормально, скоро выпишут.
– Я должна ехать в больницу! Вы не могли бы… – она повернулась к адвокату, – вы не могли бы…
Надежда дернула ее за рукав. Адвокат деликатно отвернулся и направился на выход, бросив, что подождет в машине.
– Ты вообще соображаешь, что говоришь? – прошипела Надежда. – Ты на себя в зеркало смотрела? Какая больница?! Тебе домой надо немедленно! Вымыться, поесть и отдохнуть хоть немного! Да от тебя так воняет, что не то что в больницу – в ночлежку не пустят! Разве что тараканов морить!
– Но Витя… – Галина растерялась. – Как же он будет… он ведь там один…
– Не один. Палата на шесть человек, так что не скучно ему! – Надежда потащила Галину к выходу.
– Как – на шесть? Ему нужна отдельная палата, он в общей спать не может!
– Ничего, три ночи поспал и еще сколько-то перебьется! Говорю тебе – все с ним не так плохо, чувствует себя намного лучше. Только память еще не вернулась. Кто его по голове приложил, не помнит. Так что езжай сейчас домой!
