– А полотенце? – заныл Виктор. – Больничное все в дырах…
– Обойдешься!
Выйдя из палаты, Надежда задумалась.
Вчера та загадочная женщина – якобы соседка Виктора – собиралась оплатить для него отдельную палату. Это показалось Надежде странным: ведь Галина говорила, что после болезни Виктора со всеми соседями они перессорились. Ну да ладно – это отдельный вопрос. Во всяком случае, палату она не оплатила. Возможно, потому, что ее спугнула Надежда, что само по себе выглядело подозрительно: честному человеку скрывать нечего и убегать от посторонних он не станет, ответит на все вопросы. А если и не захочет отвечать, то хотя бы бросит через плечо: мол, это вас, дама, не касается, почему я Виктора навещаю; короче, не твое собачье дело и не лезь, куда не просят.
В итоге в платную палату положили другого человека, и в ту же ночь он умер…
Ну, в конце концов, всякое бывает. Больница – она потому и больница, что в ней лежат больные, а не спортсмены или космонавты. И время от времени они умирают, несмотря на самоотверженную работу медиков. Но как верно заметил больной в красном спортивном костюме, пациент из платной палаты умер не от того, от чего его лечили. А это уже непорядок…
Да ладно, возразил Надежде внутренний голос, это всего лишь совпадение. Пациент умер от сердечного приступа, а это – самая распространенная причина смерти. Особенно у мужчин после сорока. Эти вообще в группе риска.
И все же что-то во всем этом было странное…
Надежда Николаевна почувствовала характерное покалывание в кончиках волос, которое всегда у нее появлялось в подозрительных случаях. Ей все не нравилось. Приходит какая-то подозрительная баба, хочет поместить Виктора в отдельную палату – и нате вам, ночью в этой палате умирает больной, который, на свою беду, решил улучшить больничные условия. Нет уж, никакой платной палаты для Виктора! Пускай все время на людях находится, так оно спокойнее.
Дежурная сестра выключила телевизор в холле, разнесла больным градусники и таблетки и ушла в сестринскую. Ходячие больные разошлись по своим палатам, и в отделении снова наступила беспокойная ночная тишина.
Виктор Сизов заснул, и ему привиделся странный сон. Какая-то женщина сердито выговаривала ему непонятно за что, смотрела строго и неприязненно, грозила пальцем, как нашкодившему ребенку… А потом появился мужчина. Он размахивал кулаками, кричал что-то злое, бессвязное… постепенно этот крик стал и вовсе нечленораздельным, превратившись в громкий хрип, а точнее храп.
Виктор проснулся. Храп ему вовсе не привиделся – сосед по палате и в самом деле громко храпел. Сизов вспомнил, как кто-то ему рассказывал, что, если посвистеть, храпун затихнет. Он принялся тихонько посвистывать, и на какое-то время храп прекратился, но через минуту возобновился с новой, поистине богатырской силой.
Виктор понял, что заснуть больше не удастся, и от нечего делать стал вспоминать прерванный сон. Женщина, которая его отчитывала… ведь это была Валентина, соседка с нижнего этажа. А появившийся позднее мужчина – ее муж, Анатолий. Почему он так сердился? И тут Виктор вспомнил, что с ним и правда случилось нечто странное. Они с Валентиной ехали в лифте. Вдвоем. Он что-то сказал или даже сделал… Валентина оттолкнула его и резко отчитала. Но что он мог сделать?
Надя рассказала ему, что после болезни он начал приставать ко всем женщинам, знакомым и незнакомым, из-за чего они перессорились со всеми соседями. Те высказывали Галине свои претензии, она оправдывалась жалким голосом, а потом просила его взять себя в руки…
Что было дальше, Виктор не помнил. Помнил только, что потом была другая соседка, совсем молодая женщина с коляской, и какой-то парень замахивался на него, а Галина хватала парня за руки и показывала какие-то бумаги с печатями. В конце концов тот плюнул и ушел, а Галина вдруг села на пол и заплакала.
Выходит, Надежда ничего не выдумывала и не преувеличивала? Поначалу Виктор не до конца ей поверил, но этот странный сон… да и не только сон…
Стыдно-то как! Неужели он и правда вел себя как последний дурак? Это ведь совсем на него непохоже. Но тут в голове начали всплывать разрозненные фрагменты воспоминаний, как будто осколки разбитого зеркала. Зеркала, в котором отражался большой период его жизни. Если верить Наде – целый год.
А Наде он верил. Она всегда была толковой и здравомыслящей женщиной. Вот только откуда она взялась в его жизни после большого перерыва? Ах да, она говорила, что они встретились пару дней назад в ресторане…
Зацепившись за обрывки сна, Виктор попытался восстановить в памяти другие кусочки пропавшего года.
Он снова вспомнил сцену в лифте. Валентина была в легком цветастом платье – значит, дело происходило летом, а сейчас зима. Странная зима – без снега, без морозов. Но тогда точно было лето. Куда же пропало все остальное – конец лета, осень?.. Как восстановить это утраченное время?
Напрягая память, Виктор вспомнил еще кое-что.
Сразу после той неприятной сцены он разговаривал с Галей. Жена была очень расстроена, о чем-то его просила… Она все время о чем-то его просила, ныла, канючила, пилила… Тогда Сизова это раздражало, он отмахивался от нее, громко кричал и даже обзывал грубо. Галя же только жалостно моргала и молчала.
Она очень плохо выглядела – похудела, побледнела, осунулась. Была совсем на себя не похожа. Он заметил это неожиданно, как будто глаза открылись. «Что с тобой? – спросил. – Ты больна?» Она посмотрела удивленно: «Это же ты болен, а не я…»
«Бедная, – сказал он, – ты устала, измучилась». И Галя не выдержала, расплакалась. Но потом взяла себя в руки, вытерла глаза и даже робко улыбнулась. Улыбка проступила сквозь непросохшие слезы, как солнце сквозь тучи. Она погладила его по щеке и проговорила с неожиданной нежностью: «Ничего, мы справимся, мы все преодолеем… А что похудела – это даже хорошо, я снова влезла в свои старые платья, не придется новые покупать…»
Виктор лежал в темноте и вспоминал, вспоминал – собирал, словно осколки разбитого зеркала, осколки своей жизни, своего прошлого…
Платья… Он вспомнил, как жена крутилась перед зеркалом в длинном бирюзовом платье и отчего-то вздыхала. «Сидит-то неплохо, но такое давно уже никто не носит», – бормотала она.
Надежда показывала ему фотографии из ресторана, и на них Галя была в этом самом платье. Значит, это они собирались на встречу однокурсников. Что же там произошло? Почему он не может вспомнить?
Виктор почувствовал, что от натуги его голова вот-вот лопнет, и вспомнил наставления доктора не напрягаться. Дескать, воспоминания сами придут, когда будет нужно. А если ему нужно сейчас?
Голову заволокло серым туманом, и через минуту Виктор забылся тяжелым сном.
С утра Надежда ждала звонка адвоката, но не дождалась. Сама же звонить ему не решилась и принялась за неотложные домашние дела, которых, надо сказать, было гораздо меньше, чем обычно, поскольку муж отсутствовал. Освободившись, она поговорила с котом, чтобы тот не скучал и вел себя прилично, и отправила адвокату сообщение, спрашивая, как продвигается дело. Ответа не последовало.
