– Забирайте навсегда, – махнула рукой хозяйка. – Честно говоря, я не знаю, зачем храню ключи. Сережи давно нет, спросить, что и где он спрятал, невозможно.
Я положила связку в сумку.
– Чернов что-нибудь рассказывал об Анастасии?
Ответ меня не порадовал.
– Он мало общался с хозяйкой, ее Сава возил. Единственное, что я знаю, – у жены Меркулова был роман с Блюмкиным. Сергей несколько раз упоминал, что Настя без ума от шофера.
– Может, Чернов говорил что-то о горничных, садовнике, о служащих, которые работали в доме? – цеплялась я за шаткую надежду хоть что-то узнать о своей бывшей однокласснице.
Маргарита посмотрела в сторону окна.
– Да нет. Если и заходила речь о хозяевах, то лишь по причине раздражения Сергея какими-то глупостями.
Я обрадовалась.
– Например?
Маргарита закатила глаза.
– Забыла. Ерунду не упомнишь. А! Вот! Как Сергей работал? В указанный час приезжал, готовил машину, входил в прихожую, ждал босса. Водитель должен был взять портфель Никиты, пиджак, отнести в машину. Распорядок дня никогда не менялся. Если бизнесмен отсутствовал в Москве, то Сергею вменялось в обязанности рано утром приехать в дом. Экономка давала Чернову вещи хозяина для доставки в химчистку. Во время длительных командировок шефа, около недели и более, на его половине всегда устраивали генеральную уборку. Стирали занавески, чистили ковры, мыли люстры. Меркулов запрещал появление в своих комнатах посторонних рабочих. Сворачивать тяжелые напольные покрытия, снимать, а потом вешать занавески должен был Чернов. Но он не имел права войти в особняк, пока экономка его не пригласит.
– Сурово, – воскликнула я.
– Вполне обычно для людей, которые нанимают много работников, – возразила Рита. – Мне, наверное, тоже не понравилось бы постоянно натыкаться в доме на тетку с веником, дядьку с дрелью. У Меркулова еще терпимо было. До него Сережа работал у банкира, так там запрещалось смотреть в глаза хозяину и его гостям. У каждого нанимателя свои причуды, в особенности зажигают хозяйки! Если жена не работает, жди истерик, придирок, взаимоисключающих приказов вроде: «Принесите из парной полотенца, только не входите в баню».
– Подобное можно выполнить? – засмеялась я.
Глава двадцать пятая
– Легко, – улыбнулась Рита, – пойти в парную, взять необходимое, притащить его и заявить: «Не заходил в мыльню». Но Анастасия вела себя прилично, вежливо здоровалась с шофером, не позволяла себе ни грубости, ни хамства, всегда была корректна. Сергей никогда на нее не жаловался, впрочем, он редко о работе говорил. Я когда-то пыталась его расспрашивать о службе, Чернов ответил:
– Уехал домой и все забыл – такой у меня принцип, он позволяет здоровье сохранить. Лучше давай сайты про собак посмотрим.
Очень он животных любил, приюту помогал, ездил туда волонтером, деньги давал. Я с ним несколько раз каталась в село Собачкино. Когда первый раз название деревни услышала, очень веселилась. Собачий приют в Собачкине. Нарочно не придумаешь! Сережа переживал, что из-за службы не может пса завести, тот от тоски по вечно отсутствующему хозяину заболеет.
Рита начала хрустеть пальцами.
– Когда хозяйка истеричка, прислуга привыкает к воплям, перемене настроения, не удивляется ругани. Но если адекватная женщина съезжает с катушек, это поражает и запоминается. В день смерти Савы и Анастасии Сережа привез вечером домой круассаны, пирожные, мы сели чай пить. Еще не знали, какая беда с Блюмкиным и его хозяйкой стряслась. Их следующим утром нашли. Сергей и говорит:
– Наверное, я потеряю работу.
Я так удивилась.
– Почему? Вроде тебя у Меркуловых все устраивало.
Он засмеялся.
– Меня да. Но хозяйка с ума сошла. Во вторник, как только муж улетел, она уволила всех служащих, кроме нас с Савой. Анастасия придралась к какой-то ерунде и весь штат во главе с экономкой рассчитала. Почему Блюмкин остался, объяснять надо? Надеюсь, без слов понятно. Меня она не тронула, потому что я работаю с хозяином. Но когда Никита вернется, баба ему в уши напоет, и турнут Сереженьку. Сегодня утром я приехал, привез ковры из химчистки. Вынул их, внес в хозяйственную комнату и растерялся: что делать? И тут Сава входит, смеется:
– Новый фильм: «Анастасия – смерть горничных». Вот уж отожгла так отожгла! Никого, кроме нас, нет! Чего ты такой грустный?
Я на рулоны показал.
– Что с ними делать?
Ответить он не успел, из прихожей раздался крик:
– Савелий! Где Сергей?
Мы оба кинулись на зов. Настя давай орать:
– Совсем распустились! Хотите на биржу труда попасть? Живо полет туда устрою. Сергей! Займись, наконец, коврами, расстели их аккуратно. Через час приедут новая экономка с горничными. Впусти их…
Ну и начала приказами сыпать. Я ее выслушал, помчался за покрытием. Тащу один рулон, визг в уши влетает:
– Да что же это! Костюма нет! Нет костюма!
Я не успел понять, о чем идет речь, Анастасия со второго этажа слетела. Полуголая, в одних колготках и лифчике. Стала орать:
– Где юбка с пиджаком? Где? Почему не висят на месте?
Что я мог ответить? Стою, молчу. Она, в чем была, кинулась во двор. Тишина воцарилась в доме. Я решил, что баба с ума сошла. Может, гормоны разбушевались? Или чем похуже заболела! Чего из-за одежды так переживать? У нее три гардеробные битком набиты. Начал на лестнице работать, прутья со ступенек снял. Вдруг появляется Анастасия, одетая, улыбается, спрашивает:
– Ну, как?
Я вообще ничего не понял, но сказал:
– Отлично.
Она прищурилась.
– Поверил?
Я осторожно к двери попятился.
– Конечно!
Знаю, что с психами спорить никогда не стоит.
Анастасия давай смеяться.
– Сергей, у тебя такое лицо! Успокойся. Я не рехнулась. Ответь честно: ты подумал, что я ума лишилась?
Я молчу.
Настя продолжила:
– Премия денежная за правду тебе положена.
Я осторожно ответил:
– Я решил, что вы сильно нервничаете, кто-то вас обидел.
Хозяйка плечом дернула.
– Не деликатничай. Я вела себя как сумасшедшая? Да или нет?
Пришлось ответить:
– Да!
Анастасия обрадовалась.
– Спасибо. Я старалась. Значит, точно режиссеру понравлюсь. Мне предложили роль в сериале: жена богатого человека, неуправляемая истеричка, собирается в СПА-салон, не может найти одежду. «Костюм! Костюм!» Получилось у меня? Извини, что полуголая выбежала, да ты, наверное, женщин в белье видел.
