Леня вытер пальцы салфеткой.
– Один раз я вернулся домой, а мать на Саву орет. Я никогда не любил скандалов, поэтому быстро в свою комнату пробежал, сел уроки делать. Да у маман голос, как дрель, прямо в мозг ввинчивается. Суть ее недовольства такова: Раисе надоело, что ее считают не пойми кем. Она хочет иметь свой бизнес! Салон! Пусть очередная любовница Савы его построит! Дядя пытался объяснить сестре, что не может просить женщину о такой услуге. Но если мамахен что-то себе в голову вбила, то назад уже не отступит. Прекрасно помню, как она завизжала:
– Значит, мне всю жизнь баб-проституток в баню приводить? Убирать там за ними? Сделали вы с Сережкой из меня уборщицу?! Сама с твоей поговорю, прямо ей заявлю: «Покупай дом впритык к бане! Если откажешься салон там открыть, твой муж правду про тебя узнает! Будешь на дороге дальнобойщиков обслуживать».
Дядя Сава ей так ответил! В конце концов они чуть не подрались, потом помирились. Вообще-то брат сестру крепко любил, а она его. Через месяц появились рабочие и быстро одноэтажное здание построили.
Леня засмеялся.
– Ох, тяжело дядюшке пришлось! Он маманьке сказал:
– Берешь кредит в банке. Вы с Анастасией будете совладелицами салона. Если она умрет, ты станешь владелицей одна.
Мамулька заорала с такой силой, что меня чуть с кресла не скинуло:
– Я? Кредит? Никогда! Пусть богатая платит!
Сава ей:
– Дай договорить.
Мать моя хуже бормашины визжит, брата не слышит.
– Зачем мне бизнес напополам с твоей тетехой вести? Свое дело хочу!
И тут раздался такой звук, словно чем-то по столу стукнули. И тишина. Я подумал: доскандалились, получила наконец-то от брата в морду. Но нет, мамаша другим голосом спросила:
– Это что?
Сава ей:
– Валюта.
Раиса уточнила:
– Сколько?
Савелий очень спокойно:
– Тут весь твой кредит по курсу на сегодня. Если учесть, что в России грины падают ненадолго, а вырастают навсегда, то ты еще на разнице курсов заработаешь. Бери ссуду на два года, выплачивай из этого чемодана и спи спокойно.
Мамахен нежно запела:
– Савушка, зачем на двадцать четыре месяца подписываться?
Он ответил:
– Не твое дело! Хотела салон? Ты его получишь на таких условиях: Настя на равных с тобой совладелица, а ты оформляешь кредит на себя.
Дядя Слава и Анастасия погибли до открытия заведения. Мамахен без брата дело начинала. Она сохранила баню и квартиру дяди. На третий этаж пускает только тех, кто очень большие деньги платит. Я там долго убирал, потом стал актером и отказался. Да, я старался, когда там дядя гулял. Очень любил Саву, он мне отца заменил. Мамане тоже помогал, но сколько можно? Хватит уже. Она мне не платила. Рая разозлилась, вообще ни копейки теперь не дает. Только домой зайду, вопит:
– Явился, нахлебник! Лентяй! Никчемное существо. Из-за тебя я теперь уборкой занимаюсь!
Леонид усмехнулся.
– В квартиру нельзя горничную пускать. Прислуга мигом разболтает, что там видела. Интерьер специфический. Сразу ясно, с какой целью комнаты используют. Мечтаю уехать от мамахен, да пока нет средств. Спасибо, что ты нас с Ленкой выручила. Она мне не особенно нравится, но живет рядом, трешка отдельная, муж на работе сутками пропадает. Да сегодня он неожиданно вернулся, я в окно сиганул в чем был. Ленка шмотье вышвырнула на улицу. Хотел подобрать одежду, а Пашка как заорет в комнате:
– Ща гляну, кто там под окном шуршит, отстрелю ему яйца!
Ну я и кинулся за сарай.
Леонид стал подбирать пальцем крошки со скатерти.
– Сижу голяком под домом и думаю: а ну как мамахен сейчас появится? В очередной раз всех обмануть решила, сказала, что в город уехала, а сама хочет уши чужими разговорами погреть. Прикольно получится. Она в окно залезать начнет, а я ей из кустов:
– Мам, привет, как дела?
Мамахен в кусты рухнет, а там я, голый!
Леня расхохотался.
– Ой, не могу. Трясусь от холода, и тут! Брык! Из окошка кто-то вываливается. Я чуть не обоссался!
Я улыбнулась.
– Мне особого труда не составило тебе помочь. Ты никогда не видел любовниц дяди?
Парень перестал веселиться.
– Нет. Приходил наводить порядок, когда на третьем этаже никого не было. Сава велел без его звонка никогда не заявляться. Он мне мобильник купил специально. Много лет после его гибели прошло, а я до сих пор по Саве скучаю. Один раз, прикинь…
Леонид почесал подбородок.
– В Москве есть французская кондитерская. Она чуть ли не первая открылась. Маленькая. О ней только свои знают. Там лучшие круассаны. Сава меня за ними посылал, если сам купить не успевал.
– Далеко ездить за парижскими рогаликами, – заметила я.
– Нет, – возразил собеседник, – сел на маршрутку, через четверть часа уже у метро. В подземке минут двадцать. Сава разрешал на свой счет записать мою булочку с шоколадом и пирожное, давал мне за услугу денежку. Сейчас я в эту кондитерскую прихожу, когда зарплату в театре получаю. Беру круассан, кофе, стою, вспоминаю Саву. Неделю назад устроился там, настроение ниже плинтуса. Мечтал получить роль в эпизоде, а ее отдали другому. Ну, хоть кофейком хорошим угоститься. Чашка маленькая, мне уходить неохота, дома мамахен в боевом настроении, сто раз уже позвонила, захребетником обозвала. И вдруг голос Савы:
– Спасибо, Витя.
Владельца кондитерской Виктором зовут, он сам всегда стоит за прилавком. Я аж вздрогнул. Кондитерская с блюдце размером. Посторонние мимо бегут. Случайный покупатель имя хозяина не знает. У меня в голове возникла безумная мысль – Савелий жив. Отошел я от столика к прилавку, мужик как раз уходить собрался. Это был не Сава! Вообще другое лицо. Одет дорого. За часы целое состояние отдал. Он на меня взглянул.
– Вы что-то хотите?
Голос Савы! Ну, прямо один в один! Я так разнервничался, что брякнул:
– Вы говорите, как мой покойный дядя.
Дальше вообще полная фигня. У Савы голубые глаза, у этого карие, почти черные. Но он так необычно прищурился, просто как Сава посмотрел. Я совсем ошалел.
– И щуритесь, как мой дядя.
Покупатель возразил:
– Но я не ваш покойный родственник. И не мертвец. Витя, угости юношу за мой счет кофе, да пусть возьмет у тебя что хочет. Это ему за разочарование, что не с трупом балакал.
И ушел. Мне в окно видно было, как ему шофер дверь машины стоимостью в приличную квартиру открыл. Стою, голова кружится. Голос Савы, прищур его, но это не он, точно не он! Виктор меня из оцепенения вывел.
