Андрей зааплодировал.
– Браво, не ожидал от тебя таких знаний.
Я усмехнулась.
– У Якова Блюмкина было несколько псевдонимов. Один из них – Исаев. После выхода на экраны фильма «Семнадцать мгновений весны» по Советскому Союзу разлетелся слух, что прототипом Штирлица, советского разведчика Максима Исаева, является Яков Блюмкин. Бензина в огонь подлил интересный факт: у неуловимого полковника советской разведки и расстрелянного в возрасте двадцати девяти лет чекиста Блюмкина была одна дата рождения – восьмое октября тысяча девятисотого года.
– Да ты прямо ходячая энциклопедия, – восхитился Попов.
– С детства отличалась прекрасной памятью, – похвасталась я, – но нам сейчас без разницы, кто предки Савелия. Почему ты упомянул его, когда я спросила о связи Раисы с Анастасией?
– Я решил посмотреть, что с домом сейчас, – стал объяснять Андрей. – Он чей? Может, вообще не существует. Ан он жив. И салон под названием «Профессионал мегасупер» работает. Данные о владелице есть в открытом доступе. Все в полном порядке. Хозяйка Раиса Переверзева, домашний адрес – деревня Собачкина Ложка.
– Врешь! – засмеялась я. – Таких названий не существует.
– Пустое Рождество на севере Сергиево-Посадского района, Марс вблизи города Руза, и там же Накипелово, Свиноедово в Мытищах, а Собачкина Ложка не имеет права на существование? – ухмыльнулся приятель. – Впрочем, я тоже смеялся, когда прочитал название села. Решил посмотреть, чем владеет Раиса, и узнал: у нее большой земельный участок. На нем два коттеджа. Оба принадлежат Раисе. Но! Один она построила сама, а второй, старый, получила в наследство от умершего брата…
Попов сделал паузу.
– Тут должна звучать барабанная дробь! Савелия Блюмкина! Мать Раисы, став вдовой, вышла замуж за Марка Блюмкина. Трехлетняя Рая осталась Переверзевой, ее отчим не удочерил. Девочка получала приличную пенсию как дочь военного, который погиб при исполнении служебных обязанностей.
– Ясно, – кивнула я, – обретя нового папу и став Блюмкиной, она бы потеряла деньги. Можешь найти мобильный Раисы? Хочу с ней встретиться.
Глава тринадцатая
– Помню ли я Савелия? – повторила мой вопрос стройная черноволосая женщина, которая выглядела намного моложе своих лет. – А какое вам дело до моего брата?
Я изобразила смущение, достала из сумки несколько своих книг и положила их на письменный стол, за которым сидела владелица салона.
– Я пишу детективные романы.
Раиса не стала любезней.
– Бог в помощь.
– У меня плохо с фантазией, – пожаловалась я, – зато настоящие дела я описываю с упоением. Украшаю их разными событиями, которых не было в действительности, придумываю несуществующие детали, и получается замечательно.
Переверзева, не моргая, в упор смотрела на меня. Я заерзала на стуле.
– Недавно я узнала о трагической гибели вашего брата.
– Он дурак, – махнула рукой Раиса, – напился, сел за руль. Мораль: нефиг бухать!
– Кто вам сообщил об алкогольном опьянении? – удивилась я.
– Сто лет прошло со смерти Савки, – отмахнулась добрая сестричка, – имени я не помню. Какой-то мент.
– Он оболгал Блюмкина, – сказала я, – экспертиза выяснила, что шофер даже не нюхал алкоголя!
Из-за стены донесся женский голос:
– Кольк! У меня последняя клиентка отменилась. Могу уйти в семь. Давай. У тебя или у меня? Мой… в командировке. А твоя… где?
Лицо владелицы салона пошло красными пятнами.
– Марина! – заорала она. – Немедленно замолчи.
– Ой! – раздалось в кабине. – Простите, пожалуйста. Светка сказала, что вы смотались.
– Прикуси язык, иначе сама смотаешься из салона навсегда, – предупредила хозяйка.
Послышался шум воды, потом хлопок двери.
Раиса неожиданно улыбнулась и показала на стену.
– Гостевой сортир у вешалки, а там туалет для сотрудников. Нельзя, чтобы персонал и клиенты в один ходили. Помещение небольшое, пришлось от кабинета кусок отгрызть, поставили гипсокартонную стену. Слышимость отличная. Капитальную перегородку делать БТИ не разрешит, да и клозет здесь тоже запретит. Дом этот считается историческим. В нем жил художник Молоканов. Слышали о таком?
– К своему стыду, я плохо знаю искусство, – призналась я.
– Сама Пушкина с Чайковским путаю, и ничего, прекрасно живу, – стала еще любезней Раиса, – живописец сто лет как умер. Салон я купила у человека, который получил разрешение переделать дом под бытовое предприятие. Но второй туалет открывать запретили!
– Почему? – удивилась я.
– У них спросите, – поморщилась хозяйка, – денег хотели! А им не дали, и они отомстили: настрочили бумагу, что сортир нарушает исторический вид внутренних помещений. Бред пьяного ежа! С другой стороны, сортир полезная вещь. Народ забывает, что хозяйка каждый звук слышит, и откровенничает. Уже двух ворюг так поймала, тырили шампуни, краски. Чего вы от меня хотите?
Я изобразила на лице улыбку глупой блондинки.
– Мне известно, как погиб ваш брат.
Раиса свела брови в одну линию.
– И чего?
– Хочу написать на основе его истории детектив.
– И чего? – повторила собеседница.
– Нужно ваше разрешение.
– На что?
– Я использую в романе сведения о настоящем ДТП, вдруг вы против, – сморозила я совсем уж глупость.
– В книжке Савелий под своим именем фигурирует? – нахмурилась Раиса.
– Нет, нет, – поспешила я ее успокоить, – он там Петр Иванов. А пассажирка, которая погибла… э… Лена Кузнецова.
Переверзева махнула рукой.
– Тогда врите сколько хотите. Мне по барабану. Назовете Савелия его именем – я вас по судам затаскаю.
– Не волнуйтесь, не посрамлю чести вашего брата, – торжественно пообещала я.
– Да какая честь! Одна тупость, – взвилась сестра погибшего, – говорила ему: «Не лезь за баранку!» Да Савка только себя слушал. Вот и доигрался!
– Чем плоха работа водителя? – на этот раз искренне удивилась я.
– Да тем, что… – начала Переверзева и остановилась. – Чего вам надо-то от меня?
– Разрешение использовать историю вашего брата, – напомнила я.
– Уже его получили. Пишите. Только без настоящих имени-фамилии.
– Сделайте одолжение, составьте бумагу, – заныла я.
– Фу, – выдохнула владелица кабинета, открыла тумбу стола, вынула листы, сунула их в принтер и велела: – Диктуйте.
– Раиса Переверзева разрешает писательнице Арине Виоловой использовать в книге историю гибели Савелия Блюмкина, своего брата, – прочирикала я.
