Ангелина пододвинула к Тимуру блюдо с блинами, начиненными персиковым джемом, дала тарелку, положила в эту тарелку сметану.
Он попробовал один, и замер, щурясь от удовольствия, — во рту разгулялся так хорошо знакомый вкус. Раньше жена делала ему такие блинчики каждое воскресенье на завтрак. За последние полгода где он только их ни заказывал, в каких только ресторанах ни пробовал, а такого вкуса, как у нее, не нашел ни разу. Волшебные блинчики.
Ангелина присела напротив, но хранила молчание. Зато дочь тараторила за троих, не забывая запихивать в рот кусочки блинчика и варенье из блюдечка, важно запивая это всё какао.
Уже после того как Акулов съел целых четыре блина, вдруг услышал от дочки удивительное заявление:
— Мама, как хорошо, что папа не умер!
— Чего? — подавился он очередным блином и даже сначала не понял, о чем это дочь.
— Хорошо, что ты не умер! — повторила она милостиво. — Правда, мама?
— Я же тебе говорила, — закивала дочери Ангелина, закусив губу.
Тимур так и замер с открытым ртом, глаза его увеличились в размере раза в два от такой неожиданной темы для разговора.
— Ты сказала дочери, что я умер?! — хрипло возмутился он.
Жена поджала губы.
— Нет! — замотала головой. — Совсем нет!
— Тогда откуда она это взяла?
Тут Ангелина поведала ему вчерашнюю историю с истерикой Веры и умершим родителем друга дочери.
— Я бы никогда не сказала, что ты умер, — всё качала головой она. — Когда мы переехали, я объяснила Вере, что ты уехал в командировку. Она привыкла, что ты часто работаешь, особо вопросов не задавала. Так, иногда вспоминала, и я снова говорила, что ты в командировке, показывала твои старые фото, видео, и тут эта история… Детский коллектив, что ты хочешь.
— Ясно, — кивнул Тимур. — Государственные садики — зло! Необходимо отдать Веру в частный.
— Эм… Ты в курсе, сколько они стоят?
— Цена не проблема, я на свою дочь заработаю.
Ангелина посмотрела на него, прищурившись, явно что-то хотела сказать, но сдержалась, встала из-за стола.
— Тимур, уже полдевятого, Вере пора в ванную и спать.
— Да, конечно, — кивнул он.
— Я сейчас ее отнесу, наберу воду, пущу плескаться, и мы поговорим, ладно?
Акулов кивнул, донельзя довольный тем, что жена хочет с ним разговаривать. Такой милости от нее никак не ожидал и очень был за нее благодарен. Может быть, Ангелина уже его простила? Он сделает всё, чтобы она об этом не пожалела.
Послушно остался ждать на кухне, стал мысленно репетировать речь:
«Лина, я люблю тебя! Лина, ты — самое прекрасное создание на свете! А я осел, да… давай сойдемся, милая! Мне без тебя край. Я помру без тебя в этом проклятом Питере…»
Пока в ванной слышался звук льющейся воды, перебирал в голове слова. Однако ничего из того, что приходило на ум, не годилось для такого важного разговора. Как лучше сделать? Сначала извиниться, потом признаться в любви? Или наоборот? Что ей пообещать, чтобы окончательно задобрить? Шубу? Драгоценности? Новый ноутбук? Поездку? Машину? Он на всё готов!
И тут в ванной прекратила течь вода, а значит, Ангелина вот-вот выйдет.
В эту самую секунду Тимур подскочил со стула, а в голове воцарился форменный хаос. Он напрочь растерял всё свое хваленое красноречие, ум, сообразительность и вообще умение общаться связно. Хоть составляй конспект всего того, что хотелось сказать.
Жена вернулась на кухню, причем выглядела на удивление собранной, даже деловой, чего за ней раньше не наблюдал.
— Тимур, нам надо серьезно поговорить, — тут же заявила она.
И тут его прорвало:
— Согласен! Мне есть много чего важного тебе сказать, Лин, я…
— Давай разведемся, — перебила его она.
Глава 40
Не злите женщину
— Чего?! Какой развод, Лина? — громко возмутился Тимур.
Мужа от ее предложения в буквальном смысле перекосило, даже, кажется, левое веко задергалось. Явно такого пассажа от нее не ожидал.
Он что, думал, если она его покормила ужином, так у нее резко случилась амнезия и она забыла, какой он козел? Ну нет, для такого ей пришлось бы конкретно стукнуться головой.
Она общалась с ним нормально исключительно ради дочери! Хотела, чтобы ее долгожданная встреча с отцом прошла хорошо, чтобы осталось теплое воспоминание, которого у самой не было.
Похоже, перестаралась с теплотой.
— А что ты думал, я скажу? Мне прям любопытно! — зафырчала она.
— Ну… э-э-э… Знаешь, Лин, ты могла сказать что угодно, но не это, — громовым басом ответил Тимур.
Неожиданно для самой себя резко отчеканила:
— Не смей орать, за стенкой ребенок!
— Я не ору! — заявил он ровно тем же громовым голосом, ни на полтона тише не ставшим.
Ангелина кожей почувствовала, как муж пытался подавить в себе агрессию. Только вряд ли это у него получится… Вон уже пар из ушей практически валит.
— Хочешь развода, Лин? — взревел он еще громче прежнего.
— Хочу! — тут же заявила.
А Тимур вдруг взял и сложил обе руки в форме двух фиг:
— Вот тебе, а не развод, поняла?
О, она поняла… поняла точно: еще секунда, и взорвется сама. Кинется на мужа и раздерет ногтями его угрюмую физиономию. Индюк напыщенный!
Желание откусить Тимуру голову стало почти нестерпимым, а ей скоро дочку из ванной забирать, и не факт, что та не прислушивалась к разговору.
Последняя мысль немного отрезвила, и Ангелина сказала почти спокойно:
— Тимур, давай поговорим завтра в обед. Встретимся в кафе и всё спокойно обсудим. Я скину тебе адрес в Ватсап.
— Ты меня заблокировала! — резко зарычал он.
— Разблокирую, — со вздохом ответила.
А тот отчего-то обрадовался, тут же закивал:
— Хорошо, Лина, в кафе так в кафе. Но ты же правда напишешь мне? Да?
Как будто она когда-то его обманывала.
— Я напишу! — пообещала, еле сдерживаясь. — Тебе пора, Тимур.
Тот громко выдохнул и пошел в прихожую.
А у порога вдруг сказал то, чего за годы брака она почти никогда от него не слышала:
— Спасибо за блины, было очень вкусно.
* * *
Этой ночью Ангелина засыпала с огромным трудом. То и дело ворочалась, каждые пятнадцать минут смотрела на часы. Всё злилась и злилась, пока дочь сладко посапывала на соседней кровати, обнимая своего обожаемого аниматроника.
