Жаров любил своего Воробушка долгие годы, и каждое новое расставание с ней было пыткой. К счастью, больше никаких разлук не предвиделось. Адель теперь официально его женщина. И он сделает всё для того, чтобы она чувствовала себя с ним счастливой. Он отдал ей право решать, когда они должны пожениться, какую она хочет свадьбу. Заранее был готов на любые ее предложения, главное, что жених — он.
Ему до сих пор немного не верилось, что мечта стала явью, что Адель будет с ним каждый день и каждую ночь он сможет ее любить… Ну… когда поправится.
«Надо побыстрее вылечиться! И немного поспать…» — решил он, чувствуя изрядную слабость.
Повернулся на бок и уже было задремал, но через пару минут проснулся от стойкого ощущения чьего-то присутствия в комнате. Открыл глаза и обнаружил рядом с кроватью Бориса.
— Ты болеесь? Да? — поинтересовался ребенок.
— Да, болею, — кивнул Глеб.
— Прости, прости… — принялся сокрушаться малыш.
— За что простить? — Жаров поначалу даже не понял, о чем речь.
— Что я тебя заразил!
— Заразил? — вдруг дошло до него.
Глеб посмотрел на грустное лицо мальчишки, и ему вдруг стало так жалко ребенка, что в груди защемило.
— Иди сюда, малец, — позвал он Бориса, похлопав по месту на кровати рядом с собой.
Тот подошел ближе, и Глеб посадил его рядом. Постарался объяснить максимально понятно:
— Ты не виноват. Болеют и взрослые, и дети. Такое случается, это нормально… Виноваты вирусы, бактерии, но мы с тобой сильные, я обязательно поправлюсь, как ты, и пойдем вместе гулять. Да, Борис?
— Да! — счастливо согласился тот, а потом предложил: — Давай играть?
— Ну, давай! — кивнул он ребенку: отказывать в такой невинной просьбе не хотелось, а поспать можно и позже.
Борис радостно взвизгнул, бросился вон из комнаты. Впрочем, вернулся довольно быстро — и не с пустыми руками. Очень скоро на кровати, где лежал Глеб, была расставлена коллекция динозавров.
— Вот, смотри, это будет папа динозавр, а это сын динозавр, — сообщил малыш с важным видом. Пододвинул Глебу фигурку побольше: — Играй папой динозавром!
Сам взял маленькую фигурку птеродактиля и принялся что-то говорить за него. Так старался, что аж запыхался.
Борис — сын, Глеб — отец…
Почему-то Глеб сразу понял, что для Бориса это не игра, впрочем, как и для него.
* * *
— Мне нужен Максим Велесов! — Глеб обратился к продавцу магазина компьютерной техники.
Тот указал в сторону, где располагался кабинет директора.
Логово Кощея Жаров отыскал без труда, стучаться не стал, вошел без приглашения. Натолкнулся на испуганную морду, еще месяц назад так тщательно им отрихтованную.
— Что тебе нужно? — взвизгнул Велесов. — Только посмей снова на меня напасть, я тебя в полицию сдам! Вон камера!
И с важным видом указал Глебу на висящий у входа маленький аппарат.
Жаров молча подошел куда показали и повернул камеру таким образом, чтобы смотрела в пол, благо рост позволял провести маневр без проблем. С важным видом повернулся к Велесову.
То, что противник уже сильно испуган, он увидел сразу. Уж слишком побледнел у Велесова кожный покров. Такая белизна не каждому отбеливателю по плечу.
— Я не бить тебя пришел… — усмехнулся он и посмотрел на противника свысока, хотя это было несложно, ведь Максим продолжал сидеть за столом.
Складывалось ощущение, что Велесов с удовольствием и под стол бы забрался, лишь бы нежданный визитер до него не добрался.
— Зачем явился, если не бить? — пропищал Велесов.
Жаров молча достал из принесенной папки бумаги, аккуратно разложил на столе перед Велесовым.
— Ознакомься и подпиши!
Голова Кощея склонилась над бумагами. Как только он понял, что перед ним лежит, аж позеленел и возмутился почти мужским тоном:
— Отказ от родительских прав? Разрешение рассматривать дело в отсутствие заявителя?! Губа не дура! Не стану я это подписывать…
Глеб не стал ничего отвечать, молча повел плечами, размял костяшки пальцев, двинулся в обход стола прямо к Велесову. Тот вскочил со стула, сразу ринулся в угол подальше от противника.
— Шантажировать побоями будешь? — пропищал Максим.
— Буду! — кивнул Глеб. — Садись и подписывай!
Он сказал это таким тоном, что у Кощея не осталось никаких сомнений — будет бит и прилично. После этого он метнулся к столу, а рука сама собой потянулась к ручке.
— Так-то лучше! — зло бросил Жаров, забирая подписанные документы.
Вдруг заметил, что Велесов будто даже с облегчением вздохнул.
«И это после того, как подписал отказ от родительских прав?!» — прорычал про себя Глеб.
— Мне же ведь теперь точно не нужно будет платить алименты? — спросил Кощей.
В этот самый момент Глеб почувствовал сильнейшее желание еще раз изукрасить его физиономию. Однако Адель просила без острой необходимости не марать рук об эту дрянь. Он ей слово дал… а свое слово Жаров привык держать во что бы то ни стало.
— Не нужно, — ответил он холодно. — Мы с Адель скоро поженимся, и я усыновлю Бориса.
Собрался уйти, но ему в спину тут же прилетел новый вопрос:
— Теперь я Борису, получается, кто буду?
— Никто! — рявкнул Глеб.
И вышел.
Поспешил на улицу — подальше от Велесова, чтобы не дай бог не сорваться. Да к тому же на выходе ждала Адель. Едва Глеб появился, она кинулась к нему.
— Подписал? — спросила с надеждой.
— Да, подписал! Борис будет только наш…
— Еще же суд… — напомнила она.
— Не бойся, всё решим…
Любимая бросилась к нему, обняла за шею, положила голову ему на грудь. Глеб обнял ее, прижал к себе. Еще не привык вот так вот запросто иметь возможность ее обнимать. При каждом таком контакте до сих пор сжималось сердце.
— Ты мне еще родишь? — спросил он внезапно.
