– Потому что их очень любят, – ответила Битси. – Но если хотите, у нас на полке новых поступлений есть чистые книги.
Когда Битси одними губами сказала мне: «Пора за работу» – и увела мамашу с ребенком к выставке новых книг, я заглянула в справочный отдел, надеясь увидеть там Поля, но его уже не было.
Разочарованная, я пошла к своему рабочему столу, где наша читательница нервничала, желая получить модный журнал «Харперс базар».
– Где вы пропадали? – выбранила меня мадам Симон.
Когда же я протянула ей последний выпуск, еще в коричневой обертке, она смягчилась, признавшись, что дома она всегда последняя в очереди на чтение. Ее зубные протезы шатались, когда она говорила. Все ее имущество – облезшая норка, доставшаяся от умершей тетушки, фальшивые зубы, которые принадлежали прежде ее свекрови, да и все остальное тоже было прежде чьим-то. Но здесь она могла первой насладиться модами, хотя и не могла ничего себе позволить. «Или найти что-то такое, что мне подошло бы», – пожаловалась мадам Симон, обводя толстыми руками свою крепкую фигуру. Она уселась рядом с профессором Коэн.
Посмотрев на Бориса, мадам сказала:
– Говорят, во время русской революции его семья потеряла все свое состояние. И ему пришлось начинать заново здесь, во Франции. Был нищим, как паупер.
– Как бы то ни было, в любой ситуации он держится как принц, – сказала профессор.
– А его жена – принцесса или была ею. А теперь – кассир. Как низко можно пасть!
– Так говорит тот, кому никогда не приходилось зарабатывать на жизнь.
Мимо прошла Клара де Шамбре с грудой газет в руках.
– А кстати, о знатности, – съязвила мадам. – Как насчет графини из Огайо?
– У вас сегодня точно таракан в голове бродит и здорово кусается. Клара – прекрасный попечитель, она знает, как увеличить фонды. И вы бы здесь не сидели, если бы не она. А коли уж вы так очарованы модами, скажу вот что: монстрам ничто не пойдет.
Глава 7. Маргарет
Париж, март 1939 года
Нервно перебирая жемчужные бусы, Маргарет замялась перед входом в Американскую библиотеку. Там было тихо, как в соборе, и она не была уверена, что ей следует войти. Маргарет, безусловно, не была американкой, и она не интересовалась книгами. Но после четырех месяцев в Париже она тосковала по английскому языку в любом виде. Французский был чем-то вроде гундосого болота, через которое ей приходилось пробираться в магазинах, парикмахерской и булочной. Никто во всех этих местах по-английски не говорил. И Маргарет сводила французский к минимуму, просто поднимая палец, чтобы пояснить: ей нужен один круассан. И кивала, показывая, что поняла собеседника, а если же не понимала, то пожимала плечами.
Дома в основном говорил ее муж Лоуренс. Няня ухаживала за Кристиной, а Джеймсон следил за квартирой так же деловито, как в Лондоне. Она никому не была нужна. Маргарет вообще почти не разговаривала.
Ей казалось, что она полюбит Париж. Город прославленных кутюрье, изящного дамского белья, парфюма… Но ходить по магазинам в одиночестве было невесело. Когда Маргарет примеряла платья, ни одна из подруг не восхищалась ее фигурой. А больше всего на свете Маргарет хотелось услышать мнение матери: ее ли цвета этот туалет, нужно ей откровенничать с Лоуренсом или пусть живет по-своему? Что в Париже удивляло Маргарет больше всего, так это не роскошные платья или духи Жанны Ланвен и не дерзкие шляпки дам, а то, что она отчаянно скучала по матери.
Маргарет не разбиралась в незнакомых деньгах. И продавщицы ее нещадно обманывали. Когда она покупала чулки, они на своем уродливом языке сообщали ей, что семьдесят пять франков – это цена одного чулка, а не пары. И только когда стоявшая позади парижанка купила такие же чулки, Маргарет заплатила половину. Но она не умела ссориться, настаивать. Она могла только топнуть ногой, отчего продавщицы хихикали. И шутки на ее счет звучали постоянно.
Маргарет просто перестала выходить из дому. Она бродила по квартире или пряталась среди вечерних туалетов в гардеробной и плакала, хотя глупо было чувствовать себя несчастной в самом прославленном из всех городов мира. А как она хвасталась перед подругами! «Я буду жить в романтической столице мира! О-ла-ла! Со мной будут флиртовать парижане! О-ла-ла! Шампанское! Шоколад! Вы должны приехать в гости!» И как же ее смутила правда! Она бы скорее умерла, чем рассказала бы подругам. Не то чтобы они звонили ей или писали, нет… Покинув Лондон, Маргарет исчезла из их мира.
Этим утром жена консула, добрая женщина, пусть и слегка старомодная, зашла к Маргарет. Когда Джеймсон доложил о ней, Маргарет бросилась к зеркалу. Она и не помнила, когда в последний раз мыла волосы. Ее глаза были красными. Маргарет стало стыдно от того, как жалко она выглядит. Ей бы велеть дворецкому отказать миссис Дэвис, но Маргарет так отчаянно нуждалась в друзьях, а это была ее первая гостья… Маргарет быстро сменила несвежий пеньюар на платье. Жена консула посмотрела на Маргарет и настояла на том, чтобы та посетила Американскую библиотеку прямо сегодня утром. И вот Маргарет пришла сюда.
Здесь царил легкий приятельский дух, с каким Маргарет никогда прежде не сталкивалась. Женщины не спрашивали: «А чем занимается ваш муж?» Скорее, их интересовало, что она читает. Маргарет вздохнула. Еще один вариант разговора без ее участия.
– Добро пожаловать в нашу библиотеку!
Платье на библиотекаре казалось тусклым, но сама она выглядела неплохо, волосы были убраны в узел. А глаза сверкали, как драгоценности, которые второй муж Марджори Симпсон подарил ей на их третью годовщину. Лоуренс давно уже не дарит Маргарет таких украшений.
– Могу я помочь вам найти что-то?
Маргарет прикусила нижнюю губу, ей хотелось бы сказать, чего она хочет, но… Вместо этого она спросила:
– У вас найдутся какие-нибудь книжки для моей дочери? Ей четыре.
Библиотекарь вскинула голову:
– Как насчет «Красавицы-козочки»?
– Вы не представляете, какое это для меня облегчение – очутиться в месте, где говорят по-английски! Париж такой иностранный… – Маргарет умолкла. Что-то она не то говорит. Все, что она говорит, неправильно… – Конечно, я понимаю, во Франции это я – иностранка.
– Вы привыкнете, и вам у нас понравится, – успокоила ее библиотекарь. – У нас много читателей из Англии и Канады.
– Чудесно… А не найдется ли у вас что-нибудь и для меня?
– Возможно, какой-нибудь роман Дороти Уиппл? «Приорат» – один из моих любимых.
Вообще-то, Маргарет подразумевала журналы. Она не открывала книг после тоскливой Джордж Элиот в пансионе благородных девиц.
– Или «Мисс Петтигрю живет одним днем», это вроде сказки о Золушке для взрослых.
Со сказкой Маргарет могла бы справиться.
– Если у вас трудности с французским, у нас есть несколько замечательных учебников. Давайте посмотрим…
