— Да уж, — буркнула я и отвернулась к иллюминатору.
Нас окружали облака. Я смотрела на них и думала, что предложенное наслаждение жизнью подобно обманчивой плотности «белогривых лошадок» за бортом самолета. Размечтаешься, бухнешься, ожидая приятную мягкость, а полетишь прямиком на твердую землю, потому что кому-то «этого не надо». Хотя… Что я в самом деле? Наслаждение не сошлось на Колчановском. Мы, черт возьми, летим на берег Средиземного моря! Хрустящие круассаны, лавандовые поля (хотя для них еще рано) и куча исторических достопримечательностей. Нас и вправду ждут увлекательные дни, если, конечно, мы не проведем их, охраняя семейство Поляковых и радуя их идиллическими картинами вселенского счастья.
— Вера, — я повернулась к Косте, и он протянул ко мне руку через столик, разделивший нас. Я удивленно приподняла брови, а затем накрыла его ладонь своей ладонью. Шеф надел мне на палец кольцо с тремя бриллиантами.
— Захватил? — спросила я, рассматривая свое украшение.
— Это другое, — ответил он. — Твое лежит в шкатулке. Я не знаю точно, откуда у тебя то кольцо, но если его подарил другой мужчина, я не хочу присваивать себе его заслуги. Я нашел практически точную копию. Раз уж мы об этом не думали раньше, и тебе пришлось показать то, что у тебя было, то особо выбирать не приходилось. Пусть такое же, но от меня.
Я подняла на него взгляд, рассматривала с минуту, а потом спросила с искренним недоумением:
— Колчановский, тебе деньги девать некуда?
— Я ты за мои деньги не переживай, — надменно ответил шеф.
— Не могу, я твой бухгалтер, — сказала я. — Лишняя трата. У нас вся любовь фальшивая, на фига настоящее кольцо? Мы разбежимся с тобой через неделю, если всё удачно пройдет. Впрочем, — я усмехнулась, — оставишь для настоящей невесты. Хорошо, раз уж тебе так принципиально, чтобы мы врали под мерцание купленных тобой бриллиантов, пусть будет так. Мне всё равно.
— Я обратно это кольцо не возьму, — твердо ответил Колчановский. — Не захочешь носить, сдашь в ломбард, всё равно такое у тебя уже есть. Будущей невесте я подарю кольцо, которое куплю для нее.
— Да дари ты, что и кому хочешь! — с вдруг всколыхнувшимся раздражением воскликнула я. — Мне совершенно наплевать. Я уже и так неплохо заработала, дополнительных вложений не требуется. Закончим спектакль, и заберешь свое колечко. Я всё сказала.
— Я первый всё сказал, — отчеканил шеф. — И хватит спорить! Я тебе кто?
— Самовлюбленный упертый самодур, — произнесла я и снова отвернулась к иллюминатору.
— А кроме того работодатель и кормилец, — едко заявил Костик.
— Я, прям, вся затрепетала, — ядовито ответила я.
— Упырица.
— КГ.
— КВА.
Я обернулась к нему, собираясь спросить, с какой это радости он заквакал, а потом поняла — Кольцова Вероника Андреевна. Вот же… зме-ей. Я прищурилась.
— Дорогая, Марсель! — поспешно воскликнул Колчановский, и я, усмехнувшись, посмотрела в иллюминатор…
ГЛАВА 18
В Марсель мы, конечно, не попали. В этот день. И на вотчину Эдмона Дантеса я любовалась, пока самолет шел на снижение. Ступила я на землю матушки Франции в Мариньяне, где и находится аэропорт Марсель Прованс. Аэропорт, как аэропорт, нас таким не удивишь.
— Послезавтра прокатимся в Экс-ан-Прованс, — нарисовал мне первый пункт культурной программы Костя, когда мы выходили из здания аэропорта. — Там будет, на что посмотреть.
— А Марсель?
— У нас неделя впереди, успеется, — укоризненно произнес шеф. — И там свой след оставим.
— А Тулон? Там жил Жоффрей де Пейрак…
— Во-первых, в Тулузе, а во-вторых, может еще и на родину Д’Артаньяна смотаемся? — ядовито спросил Колчановский. — Не забывай, зачем мы здесь.
— Денно и нощно токмо о том и помышляю, барин, — заверила я Костика и огляделась. — Где встречающие? Где красная дорожка, цветы, оркестр? Где, в конце концов, объятья и поцелуи?
Колчановский развернул меня лицом к себе и пообещал:
— Я тебя поцелую потом, если захочешь.
— Плагиатчик, — обличила я его и снова огляделась. — Нас встречают или…
— Или, — ответил Костя. Он взял меня за руку и потянул в известную только ему сторону. — Я попросил нас не встречать. Сами доберемся. Сейчас машину возьмем в аренду и поедем. Доверься мне, — шеф бросил на меня ироничный взгляд. — Я сто раз это делал.
Ну, тут я в Колчановском не сомневалась. Так что вскоре мы уже катили в сторону Гардана, где обосновалась чета Поляковых. Об этом городе я не знала ничего, интернет тоже особой информацией не обладал. Всё, что мне удалось нарыть — это то, что коммуна Гардан входила в округе Экс-ан-Прованса, департамент Буш-дю-Рон, ну и, как следствие, в регион Прованс — Альпы — Лазурный берег. А еще его писал художник Поль Сезанн. Без индекса, широты и долготы, думаю, можно обойтись. В общем, ехала совершенно не подкованная, но, как заметил Костик, мы сюда прилетели не для любования Провансом в общем и Гарданом в частности.
— Кость, а как правильно писать Гардан: с одним «н» на конце или с двумя? — полюбопытствовала я, без особого интереса поглядывая на ехавший перед нами автомобиль.
— А тебе ни один черт? — рассеянно спросил шеф, пребывавший в раздумьях. — Собираешься заполнить Википедию по прилету домой?
— Не, — покачала я головой. — Просто интересно.
— Тогда оставь Гардану Гарданово. Лучше повтори, что ты знаешь о моей приемной семье, — быстренько нашел для меня работу Колчановский.
— Бу-бу-бу, — ответила я и показала ему язык. Костя с улыбкой скосил на меня глаза, но тут же свел брови и строго велел:
— Говори.
Его строгости я не поверила, а вот волнению очень даже, которое мой кормилец упрямо скрывал. Но я видела, как он время от времени поджимает губы, как ходят на его скулах желваки, короткий вздох я тоже услышала. Протянув руку, я погладила шефа по плечу.
— Всё будет хорошо, Каа, — сказала я с улыбкой. — Лишь бы они не оказались дядей Ваней и бабой Нюрой. А влюбленную пару мы с тобой отыграем на раз. Мы уже сами своей игре верим, так что у твоих опекунов выхода не осталось — только прослезиться и благословить.
Колчановский кивнул в ответ, но так и не расслабился.
— Почему ты нервничаешь?
— Нет, не нервничаю, — сказал он, бросив на меня взгляд. — Так, не по себе немного.
— Почему? Из-за меня? Я не выгляжу, как девушка, которую ты мог выбрать? Не одобрят официантку? Может, надо было представить меня экономистом?
Костя снова посмотрел на меня и криво усмехнулся.
— Ерунда, — произнес он, мотнув головой. — Их родной сын женат на девушке из простой семьи, так что, кем работает моя избранница, им вообще по барабану. Но если им что-то и не понравится, тебе об этом точно не скажут ни слова. Мне наедине могут, а ты даже не узнаешь, что они чем-то недовольны. Мне не стыдно ни за профессию, которую мы тебе определили, ни за внешний вид. Кстати, внешне ты милая безобидная лилия — хрупкая и нежная. Твоя брутальная кактусовая сущность умело скрывает свои колючки под белыми лепестками. Но если их ты все-таки пускаешь в ход, общаясь с другими, то истинный лик пираньи, кажется, видел только я.
