А новый отец посвятил себя Рику, отдал ему всё свое внимание. Никогда в жизни родной отец не валялся с ним в траве, щекоча повизгивающего мальчика, не трепал по волосам и не говорил:
– Ты – умница, сын.
Рику чаще доставалась родительская наука в виде подзатыльника, а вот Саттор ни разу не позволил себе даже ухватить мальчика за ухо, разговаривал с ним, объяснял, и Рик оценил заботу Георга по достоинству. И вот он огорчил папу…
– Прости, – всхлипнул мальчик. Ему даже захотелось, чтобы Георг разложил его на лавке, как это делал родной отец, и выпорол за провинность, только бы продолжал верить в своего сына и гордиться им.
– Ты плачешь? – голос полковника стал растерянным, но он взял себя в руки, оставшись по-прежнему строгим. – Сын, я всего лишь хочу, чтобы ты понял – не всё происходит так, как нам хочется, и даже те, кого мы любим, могут любить кого-то еще, кроме нас. Для Жюльет ты друг, Рик. Она любит тебя, малыш, любит, как своего младшего брата. Ей семнадцать лет, тебе восемь. Ты еще ребенок, она взрослая девушка. Когда ты достигнешь возраста Жюльет, ты еще усмехнешься, вспоминая этот поступок. А пока я хочу, чтобы ты обдумал то, о чем я сказал, принял и извинился перед девочкой и ее родителями.
– И ты будешь гордиться мной?
– Разумеется, мой мальчик, я буду горд тобой, – голос Саттора потеплел.
Гордость отца оказалась важней увлечения, и, промучившись чувством стыда до вечера следующего дня, Рик извинился перед старшими Стивенсами, а потом и перед Жюльет, но знакомиться с ее приятелем отказался. На этом история и закончилась. А сейчас Рику было даже всё равно, с кем целуется Жуля, в его жизни было достаточно иных событий.
Например, капрал Реджинальд сказал младшей группе, что особо отличившиеся кадеты перед каникулами отправятся к курсантам одного из старших курсов и смогут принять участие в тренировочном полете в космосе на симуляторе. Конечно, хотелось оказаться на настоящей машине, а не в визуализационной камере, но ведь это тоже было здорово! И пусть Рик успел побывать на настоящем линкоре и даже видел немного настоящего боя, но впечатления уже давно смазались и казались учебной проекцией. К тому же истребитель не линкор, и посидеть в его кабине очень хотелось, поэтому мальчик теперь прикладывал двойные усилия, чтобы попасть в число тех, кто отправится на экскурсию в академическую часть их немаленького городка.
– Саттор, – Рик, сидевший за домашним заданием, обернулся и взглянул на Рене.
Люк подошел к нему, оперся ладонью о поверхность стола и сложил пальцы второй руки щепотью. Мальчик часто повторял жесты своего отца, и Рика злило это кривляние. Рене казался ему смешным и ненастоящим, словно киборг армейской модели, который вроде бы и похож на человека, а стоит взглянуть повнимательней, и можно увидеть, что это всего лишь пародия. Также младший Саттор воспринимал и попытки Люка казаться взрослым.
– Что тебе? – спросил Рик.
– Я вот что подумал, – растягивая слова, начал кадет Рене. И такая манера разговора тоже раздражала Рика, ему в такие моменты хотелось дать одногруппнику затрещину, чтобы слова сами собой повыскакивали из его рта, и не пришлось ждать, когда Люк закончит. – Зачем нам с тобой ссориться? Мы одни из первых в группе, наши отцы… – Саттор закатил глаза, про отца Рене он уже не мог слушать, – известные люди…
– Про твоего отца я слышал только от тебя, – не сдержался Рик.
Люк ответил недовольным взглядом, но продолжил:
– Нам нужно дружить. Я предлагаю мир. Только ты не должен разговаривать больше с Кузнецовым, он мне не нравится.
Рик перевел взгляд на Ника. Нельзя сказать, что между мальчиками сложилась дружба, но поболтать они могли.
– А еще меня бесит Брато, – продолжал Рене, решивший, что его предложение уже принято. – Он – нытик и недотепа…
– Он не плачет, – ответил Рик.
– Ну и что, он ревел, как девчонка, – возразил Люк.
– А ты бегаешь, как девчонка, – парировал Саттор, – и что? И с Ником я буду разговаривать. Хочешь дружить, дружи, а ссориться я ни с кем из-за тебя не буду. Мой папа говорит, что нужно жить своим умом, а он знает толк в жизни.
– Да он тупой вояка! – воскликнул Рене и спешно отскочил в сторону, потому что Рикьярд Саттор мог стерпеть, что угодно, только не оскорбление его отца.
Мальчик стремительно поднялся из-за стола и не избежать бы Рене трепки, но в дверях появился капрал:
– Группа, стройся! – чеканно приказал он. – Время ужина, галчата.
Люк расслабился и торжествующе посмотрел на Рика. Саттор ответил взглядом исподлобья, после закрыл учебник и тетрадь, отложил на край стола и прошел мимо Рене, намеренно толкнув его плечом:
– Эй! – воскликнул Люк, и Рик развернулся к нему и тихо произнес сквозь зубы:
– Ты учишься на тупого вояку, кадет. Прежде чем гавкнуть, посмотрись в зеркало… упырь.
Рене вдруг покраснел и сузил глаза:
– Ты зря отказался от моей дружбы, Саттор. Я тебе отомщу, – прошипел мальчик.
– Кишки не надорви, – ответил Рик и шагнул на свое место в начале строя. Пока еще никто не обогнал его по росту, а вот Егор Брато сдвинулся за эти полгода на одного человека вперед.
Саттор поднял взгляд вверх и встретился с внимательным взглядом капрала:
– Поболтать захотелось, девочки? – спросил он, и Рик с Люком покраснели. Это обзывательство казалось кадетам самым обидным, а главное, они уже знали, что Реджинальд так говорит, когда недоволен своими подопечными.
Капрал покачал головой, и группа покинула казарму. Они уже вышли на лестницу, когда Рене толкнул Рика в спину. Саттор машинально выставил руки перед собой, пытаясь найти опору, и толкнул капрала. Не ожидавший нападения от своих кадетов, капрал, уже начавший спуск, оступился и съехал на одном колене через несколько ступеней.
– Твою мать! – также машинально выругался Реджинальд.
Он мотнул головой и поднялся на ноги. Обернулся к испуганно застывшему Рику, за которым столпилась группа. Кадеты со священным ужасом и любопытством вытянули шеи, рассматривая побагровевшего капрала.
– Кадет Саттор! – рявкнул Реджинальд. Он вернулся к группе и навис над Риком: – Чем я тебе не угодил, сынок? Или думаешь, что твоя фамилия защитит тебя от карцера? Ты ведь понимаешь, что последует за этой выходкой?
– Это не я, – замотал головой Рик. – Меня толкнули…
– Меня толкнул ты, – отчеканил капрал. – Мне придется сообщить ректору и полковнику Саттору. Это недопустимое поведение, кадет. Нарушение субординации и дисциплины.
Глаза мальчика стали в два раза больше. Он так ясно представил, что может ему сказать отец! Георг будет расстроен, а ведь он, Рик, даже не виноват. Он ведь не хотел нападать на капрала! От досады и обиды мальчик готов был расплакаться, но помощь пришла с самой неожиданной стороны.
