– Достали… – прошипел Тим, глядя в потолок. – Совсем. Достали.
Следящий контур не фиксировал ничего интересного. Никто за Тимом не наблюдал, пространство вокруг было совершенно чистым. Тим помылся, наспех перекусил и с тяжелым вздохом покинул дом.
Из автомата он позвонил Ольге и в путаных выражениях наврал ей про больного отца, к которому якобы на несколько дней переберется. Ольга была полна впечатлений от поездки и относительно легко ему поверила, хотя и явно огорчилась. Клиентов Тим уговорил подождать до конца недели. Прикупил на всякий случай еще провианта и отправился по прежнему адресу. Да ему больше и деваться было некуда.
По пути Тим напряженно размышлял, отчего, добравшись до места, здорово упал духом. К искомой двери он подошел мрачный и ожесточившийся, разводить сантиментов не стал и выдернул Кремера из кровати, словно котенка за загривок. Кремер отворил ему, сомнамбулически глядя в никуда. Тим с отвращением послал его обратно спать, а сам прошел на кухню, налил себе граненый стакан водки и принялся хлебать ее маленькими глотками, чтобы поскорее окосеть.
За окном темнело. Кремер, видимо, сумел-таки подняться и что-то сделать по дому, потому что посуда оказалась чисто вымытой, а сам хозяин лежал в кровати уже без пальто и даже совсем голый. Спать он собирался до утра, а днем опять уходил на свою вахту.
Когда водки осталось совсем мало, а Тим почувствовал серьезное облегчение, он пришел в комнату, завалился на кушетку и принялся разглядывать и «обнюхивать» спящего Кремера. Тот улыбался во сне. Аура его уже основательно подпиталась и выглядела почти нормально, но только для обычного человека, не для сенса. Тим посмотрел на часы – около полуночи. «Если я правильно все понимаю, – подумал он, – скоро мы кое-что увидим. Генераторы уже включены на прогрев».
На всякий случай Тим заэкранировал себя. И вовремя. Комнату вдруг начал заполнять жидкий голубой блестящий туман. Кремер во сне что-то пробормотал и заворочался. Тим, «принюхавшись» к туману, подправил свою защиту. Это была филигранная работа – с одной стороны, он хотел остаться невидимкой, с другой – сохранить возможность эффективно «нюхать», не выдавая своего присутствия.
Туман стал гуще. Тим отметил, что здесь используется не направленный луч и не четко оформленный энергетический кластер. Судя по всему, «туман» приплыл к Николаю по его индивидуальной настройке, полученной с согласия объекта, по доброй воле. От досады Тим закусил губу. Ему чертовски хотелось оттяпать кусочек тумана и посмотреть, что там такое Кремеру досталось. Но Тим боялся обнаружить себя. Туман скручивался вокруг кровати, становясь все плотнее. Кремер снова что-то буркнул и перевернулся на спину. Выражение лица у него было сосредоточенно-просветленное, как во время медитации. Тим осторожно «щелкнул» на половинную мощность, сквозь туман всмотрелся в ауру Кремера и восхищенно цыкнул зубом. Поле Николая буквально на глазах наливалось теплым и мягким на ощупь светом. Это была уже полноценная энергетика сенса, и с каждой минутой она становилась все мощнее.
Туман накрыл Кремера полностью, образовав вокруг его тела призрачно мерцающий саркофаг. Тим, скрестив ноги, уселся на кушетке, продолжая наблюдать. Аура сенса зарядилась, видимо, полностью – немного лучше, чем то, что видел Тим вчера. Судя по всему, Проект аккуратно наращивал подпитку день ото дня, стараясь не вызвать характерного для некоторых сенсов отторжения при передозировке. И Кремера, и Тима от перекачки чужой энергии сверх нормы всегда начинало мучительно тошнить, и потом случалось по нескольку часов, а то и по полдня отлеживаться.
Тим подпер кулаком подбородок. С подпиткой все было ясно. Но, памятуя о том, что сотрудникам Проекта снятся какие-то чудесные сны, он хотел увидеть главное. Ему интересно было узнать, что получил Кремер в награду. «Это наверняка должно как-то проявиться внешне, пусть Коля и спит, – рассудил Тим. – Не будет же Проект напрямую раздражать ему центр удовольствия! Там же чистая эйфория, она не дает большого эффекта, если человек не в курсе, откуда она берется. Его нужно сначала разбудить и сказать: вот, чувак, сейчас мы тебе устроим кайф… А сейчас-то он спит! И, как ни крути, неотъемлемая часть сна – генерирование мощных визуальных образов. По идее, должны они ему зарядить какую-нибудь сказочную картинку. А нервишки у Кремера расшатаны. Так что либо он проболтается, либо начнет руками махать».
И Кремер проболтался, едва Тим успел об этом подумать.
– Ох… – прошептал он, и тело его в голубом саркофаге выгнулось дугой и принялось конвульсивно извиваться. Тим присмотрелся и увидел, что легкое одеяло над бедрами сенса явственно оттопырилось.
Кремер застонал от восторга, судорожно вцепившись руками в простыни. Тим машинально сполз с кушетки и осторожными шажками пошел в сторону кухни. Всякий интерес к происходящему у него мгновенно пропал.
Это была для Тима вполне естественная реакция. Он давно уже отметил, что в порнографических лентах его привлекают исключительно лесбийские сцены. В глубине души он вообще мужчин недолюбливал. Когда Тиму случалось подолгу с кем-то из них поддерживать тесные дружеские отношения, это была, как правило, инициатива другой стороны.
Тим уселся на кухне и налил себе еще немного водки. В спальне Кремер то затихал, то снова принимался исходить криком. Тим отхлебнул из стакана, закурил и принялся нервно барабанить пальцами по столу.
Сканирование ауры Кремера опять не дало ему ни малейшего намека на то, что конкретно Николай делает в Проекте. А допрос, на который Тим надеялся, пока состояться не мог. Он и сам забыл об одной существенной детали. Для того чтобы разговорить Кремера, ему пришлось бы сначала явиться перед ним во плоти. А провести затем полную «чистку памяти», от которой Коля и думать забыл бы, что видел старого приятеля, Тим был не в состоянии. Точнее, мог бы, но Кремер после такого энергетического шока выпал бы в осадок минимум на неделю. Он был опытный сенс во всеоружии методов пси-защиты, которые наверняка применил бы даже бессознательно. И чтобы сломать защиту, пришлось бы очень сильно на него нажать. А оставить Проекту еле дышащее тело оператора – все равно что на нем расписаться.
По часам Тима Кремер трясся в перманентном оргазме уже полчаса и, похоже, отдыхать не собирался. Тим долго смотрел на циферблат, уважительно хмыкнул, покопался в рюкзаке и добыл из него тушенку. Меланхолично жуя, он старался не прислушиваться и размышлял о том, сам ли Кремер заказал себе такое удовольствие или это вычислил кто-нибудь из психологов Проекта, которых там наверняка более чем достаточно. Для себя Тим выбрал бы что-нибудь другое. Он слишком ценил так недавно обретенную им истинную радость секса, чтобы подменять ее пусть и сверхъестественным, но иллюзорным экстазом. А вот Кремер, судя по доносившимся из комнаты звукам, был вполне доволен.
На сорок пятой минуте Тим всерьез пригорюнился – то ли водка взяла свое, то ли бредовая ситуация. И тут он понял, что бояться и прятаться ему надоело. Это ведь тоже тупик, еще один вариант угла, в который его пытается загнать Проект.
«Нужно действовать, – подумал Тим. – Да, я все понимаю. Проект не возьмет в операторы человека, который не сломлен. Поэтому они и решили по новой меня прижечь. Что ж, придется ответить. Нужно так им врезать, чтобы отстали навсегда. Или пусть бросают свои игры и выходят на прямой контакт немедленно. Все, я так решил».
