— Вы уверены, что все в порядке?
— Да, — сказала она, чувствуя, как боль сменяется размеренным пульсированием. Габи попробовала встать, и сосед взял ее за плечо, помогая подняться. Она немедленно вспомнила карапузов, которых приводили к ней в больницу, и то, как малыши изо всех сил пытались удержать равновесие. Когда она наконец ощутила под собой твердую почву, мужчина отпустил ее плечо.
— Ну вроде как «добро пожаловать», да?
Его голос по-прежнему доносился откуда-то издалека, но Габи знала, что это обман. Оказавшись лицом к лицу с соседом, она обнаружила, что он выше как минимум на шесть дюймов. Габи подняла глаза и заметила угловатые скулы и чистую кожу. У мужчины были волнистые каштановые волосы и ослепительно белые зубы. Вблизи он казался интересным, очень интересным, и Габи заподозрила, что ему самому это прекрасно известно. Глубоко задумавшись, она открыла рот, чтобы о чем-то спросить, и снова закрыла, потому что забыла вопрос.
— Надо же, вы решили заглянуть в гости, и вас сбила с ног моя собака, — продолжал он. — Честное слово, мне очень неловко. Обычно он куда внимательнее. Поздоровайся, Моби.
Пес сидел на задних лапах, чертовски довольный собой, и Габи немедленно вспомнила о цели своего визита. Моби поднял лапу в знак приветствия. Очень мило — и сам Моби был весьма симпатичен для боксера, — но Габи не проведешь. Перед ней сидел преступник, который не только сбил ее с ног, но и совратил Молли. Следовало дать ему кличку Разбойник. Или еще лучше — Извращенец.
— Вы уверены, что все в норме?
Габи вспомнила, что намеревалась завязать совсем другой разговор, и попыталась воскресить то чувство, которое испытывала по пути сюда.
— Да, — резко ответила она.
Несколько томительных секунд они молча разглядывали друг друга. Наконец мужчина спросил:
— Может, посидим на веранде? Я вот слушаю музыку…
— С чего вы взяли, что я хочу сидеть на веранде? — огрызнулась Габи, наконец восстановив боевой дух.
Он ответил не сразу.
— Потому что вы сами сюда пришли, так?
Ах да. Точно.
— Конечно, мы можем постоять и здесь, если вам так хочется, — продолжал он.
Габи вскинула руку, чтобы поскорее остановить говоруна.
— Я пришла, потому что хотела с вами обсудить…
Она замолчала, потому что он вдруг шлепнул себя по бокам.
— И я тоже, — заявил он, прежде чем Габи успела продолжить. — Давно собирался заскочить и официально поздравить с новосельем! Вы получили мою корзину?
Габи услышала жужжание над ухом и отмахнулась.
— Да. Спасибо, — рассеянно ответила она. — Но я хотела поговорить о… — Она замолчала, когда поняла, что он не слушает. Сосед почему-то принялся махать рукой в воздухе.
— Вы уверены, что не хотите зайти на веранду? — повторил он. — Здесь, возле кустов, полно москитов.
— Я хочу сказать, что…
— У вас на ухе сидит москит, — сообщил он, указывая пальцем.
Габи инстинктивно хлопнула себя по уху.
— На другом.
Она повторила движение и увидела капельку крови. Вот гадость.
— И еще один на щеке.
Вокруг нее, кажется, собралась целая стая.
— В чем дело?!
— Я же сказал, здесь кусты. Москиты любят влагу, а в тени всегда сыро…
— Хорошо, — уступила Габи. — Можно поговорить и на веранде.
Они быстро зашагали к дому.
— Ненавижу москитов. Поэтому всегда держу на столе ароматические свечи. Запаха цитронеллы обычно хватает, чтобы их отпугнуть. Летом от мошкары вообще покоя нет. — Мужчина держался чуть впереди, чтобы случайно не столкнуться с гостьей. — Кстати, мы, кажется, так и не познакомились. Меня зовут Тревис Паркер.
Габи ощутила, что вновь теряет боевой настрой. Она, в конце концов, пришла сюда не знакомиться. Но хорошее воспитание победило, и девушка ответила прежде, чем успела прикусить язык:
— А я Габи Холланд.
— Рад знакомству.
— Ну да, — отозвалась она и демонстративно скрестила руки на груди, а потом пощупала ребра в том месте, где по-прежнему пульсировала тупая боль, и пощупала ухо, которое уже начало чесаться.
Глядя на нее, Тревис понимал, что девушка сердится. Губы стянуты в нитку — это выражение он не раз видел на лицах своих подруг. Он чувствовал, что гнев направлен на него, хотя понятия не имел почему. Не считая, конечно, того, что Моби сбил ее с ног. Но дело было не только в собаке. Он вспомнил гримасу, которую делала его младшая сестра Стефани, когда в ней постепенно нарастало чувство обиды, — именно так сейчас выглядела и Габи. Как будто намеренно довела себя до такого состояния. Но на этом сходство заканчивалось. Стефани выросла бесспорной красавицей, а Габи была привлекательна, но не настолько безупречна. Синие глаза посажены чуть шире, следовало бы, нос слегка великоват, рыжие волосы невозможно пригладить, — но отчего-то все эти маленькие недостатки придавали ей беззащитный вид, который не оставляет равнодушным ни одного мужчину. Габи пыталась собраться с мыслями.
— Я пришла сюда, потому что…
— Подождите, — перебил Тревис. — Может, сначала сядем? — Он направился к холодильнику и на полпути обернулся: — Хотите пива?
— Нет, спасибо, — ответила Габи, желая поскорее с этим покончить. Садиться она тоже не собиралась — в надежде успеть все сказать Тревису, когда тот пойдет мимо. Но он проскочил слишком быстро, плюхнулся в кресло, откинулся на спинку и задрал ноги на стол.
Габи, взволнованная, продолжала стоять. Все шло не так, как она планировала.
Он открыл пиво и отхлебнул.
— Вы не собираетесь присесть?
— Спасибо, лучше постою.
Тревис покосился на гостью, заслонив глаза ладонью.
— Но мне вас почти не видно, — сказал он. — Свет падает сзади.
— Я хотела кое-что вам сказать…
— Вы не могли бы сделать два шага в сторону?
Габи нетерпеливо фыркнула и отодвинулась.
— Теперь лучше?
— Нет.
Она раздраженно вскинула руку.
— Может, вы все-таки сядете? — предложил Тревис.
— Хорошо. — Габи придвинула стул и села. Этот человек буквально выбил ее из колеи. — Я пришла сюда, потому что хотела с вами поговорить… — Она задумалась, начать ли с Молли или со слов о том, каким должен быть добропорядочный сосед.
Тревис изогнул бровь:
— Я это уже слышал.
— Знаю! — огрызнулась Габи. — Я пыталась закончить, но вы мне не позволили!
Она взглянула на него точно так же, как это делала Стефани. Тревис по-прежнему понятия не имел, из-за чего Габи так взвилась. Она начала нерешительно, как будто опасаясь, что он снова ее перебьет. Тревис не перебивал — и Габи, судя по всему, вошла в ритм: она говорила все быстрее и быстрее. Рассказала, как нашла этот дом, как радовалась покупке, потому что долго мечтала о том, чтобы обзавестись собственным жилищем, а затем перешла к Молли, у которой набухли соски. Поначалу Тревис не мог понять, кто такая Молли, так что эта часть монолога обрела несколько сюрреалистическое звучание. Но по мере того как соседка продолжала, он наконец сообразил, что речь о колли, которую он время от времени видел на прогулке с хозяйкой. Потом Габи заговорила об уродливых щенках, о том, что категорически против убийства, а еще почему-то — о рвоте и о каком-то докторе Мелтоне, «который здесь вообще ни при чем». Честно говоря, все это казалось бессмысленным до тех пор, пока соседка не начала тыкать в сторону Моби. Тревис сложил фрагменты воедино, и до него дошло: Габи считает, что его боксер повинен в беременности Молли.
