— После обеда мы делаем уроки. Конечно, ты предпочитаешь, чтобы мы делали их сразу после школы, но, по-моему, мы неплохо справляемся. Ты удивишься, как у Кристины хорошо пошла математика. Помнишь, в начале года она вообще ничего не понимала? А теперь все изменилось. Мы каждый вечер занимались по карточкам, которые ты купила, и в последней контрольной она не пропустила ни одного задания. Сейчас, когда она делает уроки, мне даже не приходится с ней сидеть. Ты бы ею гордилась.
Воркование голубя доносилось через стекло.
— У Элайзы тоже все хорошо. Каждый вечер мы смотрим «Путешественницу Дору» или «Барби». С ума сойти, она готова смотреть одни и те же мультики по сто раз, они ей действительно нравятся. А на день рождения Элайза хочет быть принцессой. Я подумывал о том, чтобы заказать торт-мороженое, но она просит устроить вечеринку в парке. Сомневаюсь, что дети успеют добраться до мороженого прежде, чем оно растает. Наверное, придется придумать что-нибудь другое.
Тревис кашлянул.
— Я говорил тебе, что Джо и Меган хотят еще одного ребенка? Конечно, конечно, это просто безумие, ведь Меган уже за сорок, предыдущая беременность далась ей очень нелегко, но, если верить Джо, она очень хочет мальчика. Лично я думаю, что Джо настаивает, а Меган просто с ним соглашается. Но ведь от них можно ждать чего угодно, сама знаешь.
Тревис старался говорить жизнерадостно. С тех пор как Габи оказалась здесь, он старался вести себя в ее присутствии как можно естественнее. Поскольку до аварии они непрерывно беседовали о детях и обсуждали то, что происходило в жизни друзей, теперь, навещая жену, Тревис пытался говорить о том же самом. Он понятия не имел, слышит ли его Габи. Мнения врачей по этому поводу разделились. Некоторые уверяли, что погруженные в кому люди способны слышать и даже помнить разговоры; другие утверждали обратное. Тревис не знал, кому верить. И предпочитал быть оптимистом.
По тем же причинам он, взглянув на часы, потянулся за телевизионным пультом. Если Габи не была занята работой, она урывками смотрела «Судью Джуди». Тревис обычно дразнил жену, которая получала какое-то странное удовольствие от кривляний тех бедолаг, которые волей судьбы оказались в зале суда.
— Я включу телевизор, ладно? Твое любимое шоу уже идет. Наверное, захватим последние минут пять.
Судья Джуди перекрикивала и истца, и ответчика, чтобы заставить обоих замолчать. Это был неизменный сюжетный ход.
— А она в отличной форме, правда?
Шоу закончилось, и Тревис выключил телевизор. Он решил переставить цветы ближе в надежде, что Габи ощутит аромат. Он старался стимулировать ее чувства — вчера, например, сидел и расчесывал жене волосы, а позавчера принес духи и смочил ей запястья. Сегодня, впрочем, ему казалось, что все эти действия требуют куда больших усилий, нежели обычно.
— В общем, у нас ничего нового, — заключил Тревис со вздохом. Эти слова, наверное, им обоим казались бессмысленными. — Папа по-прежнему помогает мне в клинике. Ты удивишься, как здорово он управляется с животными, хотя и давно на пенсии. Такое ощущение, что он не уходил. Пациенты его обожают. Думаю, он счастлив на прежнем месте.
В дверь постучали, и появилась Гретхен. За минувший месяц Тревис привык на нее полагаться. В отличие от других медсестер она непоколебимо верила в то, что Габи очнется и будет в полном порядке. Она всегда обращалась с ней так, как будто пациентка была в сознании.
— Здравствуйте, Тревис, — бодро сказала Гретхен. — Простите, что вмешиваюсь, но мне нужно сменить капельницу.
Тревис кивнул, и она подошла к Габи.
— Наверное, вы проголодались, милая, — продолжала Гретхен. — Погодите минутку. А потом я оставлю вас с мужем наедине. Сами знаете, как мне неловко вам мешать.
Она быстро сняла капельницу и заменила мешок, и все это — не умолкая.
— Наверное, у вас все болит после утренней зарядки. Мы ведь неплохо постарались, да? Как те ребята в рекламе. Поработали на славу. Я вами просто горжусь.
Утром и вечером сиделка приходила, чтобы размять Габи руки и ноги. Согнуть колено, выпрямить. Поднять руку, опустить. И так далее — каждый сустав, каждый мускул.
Закончив возиться с капельницей, Гретхен проверила иглу и поправила одеяло. Затем обернулась к Тревису:
— У вас все в порядке?
— Не знаю.
Гретхен, кажется, пожалела, что спросила.
— Хорошо, что вы принесли цветы. — Она кивком указала в сторону подоконника. — Не сомневаюсь, Габи в восторге.
— Надеюсь.
— Приведете девочек?
Тревис с трудом сглотнул.
— Не сегодня.
Гретхен поджала губы, кивнула. А потом ушла.
* * *
Два с половиной месяца назад Габи на каталке привезли в операционную. Она была без сознания, из глубокой раны на плече обильно текла кровь. Врачи в первую очередь занялись раной из-за сильной кровопотери, и Тревис впоследствии гадал, изменилось бы нынешнее положение вещей, если бы они поступили иначе.
Тогда он об этом не думал. Его, как и Габи, привезли в операционную на носилках; он, как и Габи, до утра лежал без сознания. Но на следующий день Тревис очнулся от боли в сломанной руке, а Габи так и не пришла в себя.
Врачи не пытались скрыть свои опасения. Черепно-мозговые травмы всегда очень серьезны, но они надеялись, что все со временем придет в норму.
Со временем.
Иногда Тревис удивлялся, понимают ли врачи, насколько это время насыщено эмоциями — от надежды до отчаяния… А еще — что оно истекает.
Никто не знал, что он чувствует. Никто не понимал, какой выбор ему предстоит сделать. На первый взгляд все было просто: он должен был сделать то, чего хотела Габи. То, что он ей обещал.
Однако…
В том-то и дело. Он долго раздумывал, размышлял целыми ночами. Тревис снова и снова пытался понять, что такое любовь. В темноте он ворочался и метался, мечтая, чтобы кто-нибудь сделал выбор за него. Он боролся с самим собой, наедине, и чаще всего просыпался на залитой слезами подушке — там, где обычно покоилась голова Габи. И первые его слова поутру были всегда одни и те же: — Прости меня, милая.
Выбор, который надлежало сделать Тревису, был связан с двумя вещами. Во-первых, с историей Кеннета и Элеоноры Бейкер. Во-вторых, собственно с катастрофой, которая произошла дождливой и ветреной ночью два с половиной месяца назад.
Авария мало чем отличалась от ей подобных — результат серии ошибок, как будто не связанных друг с другом, которые каким-то образом привели к ужасающему финалу. В середине ноября Тревис и Габи поехали в Роли, чтобы посмотреть шоу Дэвида Копперфилда. Обычно они смотрели пару представлений в год — отличный повод, чтобы провести вечер наедине. Как правило, перед этим ужинали, но в тот раз не успели: Тревис задержался в клинике, они поздно выехали из Бофора и оказались в Роли лишь за несколько минут до начала. В спешке Тревис забыл зонтик, несмотря на зловещие облака и поднимающийся ветер. Ошибка номер один.
