– Это кажется идеальным способом попрощаться с Лондоном, – сказал Райли. – Спасибо.
– Сделаю это с огромным удовольствием, – просиял Джулиан. – Попрошу Монику все организовать.
Джулиан
Джулиан не мог до конца поверить, что в его коттедже у камина сидит Мэри и пьет чай. Он сощурил глаза, чтобы картинка стала размытой, и ему представилось, что сейчас девяностые годы, еще до того, как все пошло кувырком. Правда, Кита все это не радовало: в его кресле сидела Мэри.
Мэри зашла, чтобы забрать некоторые из своих вещей. Она взяла совсем мало, сказав, что нехорошо слишком погружаться в прошлое. Для Джулиана это была новая точка зрения. Он собрался с духом для разговора – необходимого, как ему казалось. Если он не сделает это сейчас, она уйдет, и нужного момента может больше не представиться.
– Прости за все эти выдумки про смерть, Мэри, – сказал он, не зная, удачно ли выразился. – Я честно не считал, что вру. Я столько лет представлял, что ты умерла, что почти поверил в это.
– Я верю тебе, Джулиан. Но зачем? Зачем понадобилось меня убивать?
– Наверное, потому, что это было проще, чем примириться с правдой. Очевидно, я стал бы постоянно доставать тебя, пытаясь загладить свою вину. Но при этом мне пришлось бы признать свои ужасные промахи, рискуя, что меня снова отвергнут, поэтому я… не стал этого делать, – уставившись в чашку с чаем, объяснил он.
– Только из любопытства, – чуть улыбнувшись, сказала Мэри, – как я умерла?
– О-о, я годами забавлялся с разными вариантами. Одно время я считал, что тебя сбил четырнадцатый автобус по дороге домой с рынка на Норт-Энд-роуд. Мостовая рядом с нашими апартаментами была усыпана абрикосами и вишнями.
– Сколько драматизма! – заметила Мэри. – Хотя не очень справедливо в отношении водителя автобуса. Что еще?
– Необычайно редкая, но агрессивная форма рака. В последние месяцы я героически ухаживал за тобой, но ничто уже не могло тебя спасти.
– Гм… Это вряд ли. Из тебя получилась бы ужасная сиделка. Ты всегда не любил болезни и больных.
– Справедливо. На самом деле я горжусь своим последним вариантом. Ты случайно попала в перестрелку между враждующими бандами наркодельцов. Ты пыталась помочь молодому человеку, истекавшему на тротуаре кровью от ножевых ранений, но была убита за свою доброту.
– О-о, это мне нравится больше всего. Из меня получилась настоящая героиня. Только пусть я буду убита выстрелом в сердце. Не хочу медленного, мучительного конца. Кстати, Джулиан… – (Джулиану не нравилось, когда Мэри начинала фразу с «кстати». Слова, следующие дальше, никогда не бывали случайными.) – По пути сюда я натолкнулась на одну из твоих соседок. Кажется, ее зовут Патрисия. Она рассказала мне о безусловном праве на собственность, о том, что вас намерены продать с торгов.
Джулиан вздохнул. Он чувствовал себя как в прежние дни, когда Мэри ловила его на чем-то неблаговидном.
– О господи, они уже несколько месяцев изводят меня этим, Мэри. Но как я могу продать? Куда пойду? Что будет со всем этим?
Он указал широким жестом на все свое имущество, набитое в одну гостиную.
– Это всего лишь барахло, Джулиан. Ты увидишь, что без него почувствуешь себя свободным! Это будет новое начало, новая жизнь. Таким это было для меня, когда я все оставила позади.
Джулиан старался не рассердиться при мысли о том, что Мэри почувствовала себя свободной от него.
– Но здесь так много воспоминаний, Мэри. Здесь мои старые друзья. Здесь ты.
– Но меня здесь уже нет, Джулиан. Я в Льюисе. И я очень счастлива. Добро пожаловать в гости к нам, в любое время. Все эти вещи, все эти воспоминания, они только душат тебя, не дают вырваться из прошлого. У тебя появились новые друзья, и твой дом там, где они. Ты можешь купить новую квартиру и начать все заново. Только представь. – Мэри внимательно на него посмотрела.
Джулиан представил себя в квартире вроде той, в которой живет Хазард, и куда он на прошлой неделе ходил на чай. Все эти большие окна, чистые линии и чистые поверхности. Теплый пол. Вазоны с белыми орхидеями. Выключатели с диммерами. Мысль о том, чтобы жить в таком месте, озадачивала и в то же время приятно волновала. Хватит ли у него смелости расстаться со своим барахлом в возрасте семидесяти девяти лет? Или восьмидесяти четырех. Не важно.
– Во всяком случае, – продолжала Мэри, – продажа – это правильный шаг. Упорствовать нечестно по отношению к твоим соседям. Ты усложняешь жизнь многим людям. Не пора ли тебе подумать о других, Джулиан, и сделать доброе дело?
Джулиан понимал, что она права. Мэри всегда была права.
– Послушай, мне нужно повидать еще одного человека, поэтому я оставляю тебя, а ты подумай. Обещаешь, что сделаешь это? – Мэри наклонилась к нему, обняла и быстро чмокнула в щеку.
– Хорошо, Мэри, – ответил он, решив выполнить обещание.
Джулиан постучал в дверь дома № 4. Дверь распахнулась, и он увидел перед собой импозантную женщину с вопросительным недружелюбным выражением на лице.
Оба выжидали, когда заговорит другой. Джулиан заговорил первым. Он не выносил тягостные паузы.
– Миссис Арбакл, – начал он, – по-моему, вы хотели со мной поговорить.
– Ну да, – ответила она, – последние восемь месяцев. Зачем вы здесь сейчас?
Она нарочито растянула слово «сейчас».
– Я решил продавать, – сказал он.
Патрисия Арбакл разжала руки и испустила глубокий выдох, как сдувшаяся подушка безопасности.
– Ну и ну! – воскликнула она. – Входите, пожалуйста. Что заставило вас передумать?
– Что ж, очень важно поступать правильно, – Джулиан полагал, что повторение вслух его новой мантры поможет ему выполнить свое намерение, – а продажа – это правильный поступок. У всех прочих жильцов впереди много лет, и я не могу лишить вас сбережений на черный день. Простите, что так долго заставил вас ждать.
– Никогда не поздно, мистер Джессоп. Джулиан, – произнесла явно приободрившаяся Патрисия.
– Вы не первый человек, кто говорит мне это, – признался Джулиан.
Моника
Моника поместила постер Джулиана в витрине точно на том месте, где полгода назад повесила рекламу учителя рисования. Она аккуратно приклеила липкую ленту на старые отметины, которые не удалось полностью удалить.
ДОВОЛЬНО ОБЕДОВ В ОДИНОЧЕСТВЕ!
Присоединяйтесь к общему столу в «Ночном клубе Джулиана» в кафе «У Моники» каждый четверг, в 7 часов вечера.
Бутылку приносите с собой.
10 фунтов с человека, 20 – если вы обеспеченны.
Если не можете себе это позволить, ужин бесплатный
Моника вспомнила, как Хазард стащил ее постер и сделал фотокопии. Надо будет в качестве наказания попросить его сделать копии с этого объявления и распространить их по Фулхэму. Она как раз переворачивала табличку на двери надписью «ЗАКРЫТО» наружу, когда пришел посетитель. Моника собиралась сказать женщине, что уже слишком поздно, но узнала Мэри.
