Ступеньки. С каждым шагом все сильнее пахнет землей и зельями. С каждым шагом ритм пульса выравнивается, сердце начинает биться ровно. С каждым шагом проясняется сознание. Я — артефактор! Такова была воля отца, и такой, видимо, создала меня сама природа. Я — артефактор! И нечего лезть в расследование. Пусть этим занимаются всякие там…дикие, облезлые, не очень-то умные коты! А мы с доктором сейчас создадим вакцину. Всех спасем. А потом. Потом…
— Что-то случилось, юный Марлоу? — услышала я мягкий, сочувствующий голос.
Полутьма подвала. Шипение тигля и голос… На мгновение показалось — отец рядом. Пора бы мне уже привыкнуть к тому, что его нет. Нет, и никогда не будет. Ну, сколько можно? Неужели я… Никогда не повзрослею? Не возьму себя в руки? Да, болит. Но хватит уже! Не время и не место. Рана должна зажить. Спрятаться. Не показываться. Пора! Давай, Алекс! Будь мужчиной! Будь… мужчиной? Я усмехнулась, настолько нелепо это звучит. А может наоборот? Может как раз не нелепо, а очень даже правильно? Кто я? Мальчик? Девочка? Я… устала. Устала и… запуталась…
— Алекс. Я был другом вашего отца и думаю, вы смело можете мне доверять. Вас что-то тревожит? Беспокоит? Нужна… помощь может быть?
— Благодарю, доктор Моэр. Все в порядке. И, насколько я понял, помощь как раз нужна вам?
— Что ж… — старик обиженно нахмурился, но тут же взял себя в руки. — Давайте посмотрим последние образцы. Микроскоп у вас есть?
— Конечно!
— Линзы?
— Прошу.
— Хорошо. Мне нужны пробники — закаленные стекла с пыльцой горной альвы.
— Они внизу. Я сейчас принесу.
Мы еще повозились какое-то время, настраивая артефакты, когда доктор, наконец, показал мне то, что его беспокоило.
— Взгляните, Алекс. Видите?
— Отлично! — сердце забилось от восторга. — Вакцина… она… она же работает, доктор Моэр!
— Смотрите внимательней Алекс. Вот тут. На последнем этапе реакция возвращается вспять. Видите?
— Да. Нужно усилить защиту!
— Я так и думал. Но столкнулся с тем, что ардикус — а вытяжка этого мха подходит идеально — согласны со мной?
— Да! Согласен!
— Так вот. Ардикус, даже самый дорогой, высшего качества — не справляется.
— Его необходимо усилить!
— Верно, но как? Вы же понимаете — сильнее только…
— Слеза моря! У нас с отцом есть это чудо. Отец…
— Его не хватит. Вакцины нужно много. Болезнь распространяется слишком быстро, не говоря уже о том что в целях профилактики привить необходимо будет всех, продолжая вакцинацию еще лет двадцать как минимум. Вы представляете себе объемы? Слезы моря же в лаборатории лишь пять с половиной унций.
— Откуда вы знаете? — я уставилась на доктора Моэра, он — на меня.
Наступило неловкое молчание, после чего Моэр продолжил:
— Алекс… Такой редчайший ингредиент… Настоящее сокровище! Да весь артефакторный мир королевства знает об этом! Существует учет… Понимаете?
— Да. Конечно.
Тишина. Мы оба сидели и думали. От нас зависели жизни волков. И не только. Судьба королевства, если все, что сказал Ральф Арктур — правда и оборотень от злости не пугал понапрасну. Моэр прав — слезы моря не хватит. А что, если…
— А что, если сделать шкатулку?
— Что? — Моэр, казалось, очнулся от глубокого сна.
Доктор снял монокль. Потер глаза тыльной стороной ладони. Глубоко вздохнул.
— Я не совсем понимаю вас, мой юный друг…
— Мы сделаем что-то вроде шкатулки, — с жаром начала я, — емкость, закрытую со всех сторон — понимаете?
— Нет. Не совсем. Что это даст?
— Ардикус! Мы наполним камень дополнительными возможностями, как бы «заряжая» его внутри «слезы моря». Мы сохраним бесценный ингредиент — какая разница, в какой именно форме будет он храниться? Ардикус же…
— Я понял. Идея не плохая. Но то, о чем вы говорите… К сожалению, на это нужно время — а у нас его нет.
— Мы ускорим время реакции высоким температурным режимом, — не сдавалась я.
— Мой юный друг, — грустно улыбнулся доктор. — Нам придется опустить вашу «шкатулку», как вы ее называете, в недра вулкана, ибо…
— Вот именно! — я вскочила, едва не хлопая в ладоши от счастья. — Именно это я и предлагаю! Вулканический заповедник «Рыгвелл»— всего два часа пути к юго-востоку. Чем вам не вулканы? Два часа до заповедника, при той температуре для реакции хватит и получаса. Два часа — на дорогу обратно. Начнем с тех, кто был заражен первым, и потихоньку будем продвигаться дальше. Все получится, Моэр! Ну? Что вас смущает?
Сердце в груди колотилось, как бешеное. Мне хотелось спасти волков. А еще — доказать этому…оборотню, что…
— Только то, мой юный гений, — раздраженно начал старик, — что «слеза моря» расплавиться и драгоценный ингредиент смешается с вулканической породой. После двух — трех извержений — а это без малого около пяти десятков лет, какой-нибудь путешествующий артефактор обнаружит следы «слезы моря» в окаменелостях и думаю, будет счастлив. Вот к чему приведет ваша идея. Так что советую сосредоточиться на поставленной задаче и думать дальше, Алекс.
— Вы правы, мой дорогой, далеко не юный, умудренный опытом доктор. Совершенно правы! Именно так оно и будет, если только…
— Что вы себе позволяете, Марлоу! Подобный тон…
— Простите, — я хохотала, потому что чудовищное напряжение, в котором все мы были последние несколько дней, начинало спадать.
Я была уверена в успехе, и меня накрыла истерика. С трудом успокоившись, вытирая слезы, я все же выдавила из себя последние слова:
— Простите меня, доктор Моэр. Это и впрямь было не вежливо, но пусть это мне будет маленькой наградой за идею.
— Извольте, Марлоу. В том случае, если идея того стоит.
— Глина.
— Что?! — в глазах доктора блеснула надежда.
— Живая глина. Еще один редкий ингредиент, что хранится в сокровищнице дома Марлоу. Мы поместим «шкатулку» в еще одну емкость, сделанную из живой глины. Потому что…
— Потому что она способна удерживать очень высокие температуры и работает как проводник. Это… мыслящая субстанция, и если у артефактора с ней связь, то…
— Да!
— Но где мы найдем специалиста? На настройку могут уйти годы…
— Я справлюсь.
— Уверены?
— Да.
— Ну, что ж… Придется простить вам столь невежливое обращение к моей персоне, Алекс — но предупреждаю — второго шанса не будет!
— Не переживайте, доктор Моэр. Я действительно способен справиться с этой задачей.
