Виктора окружают девушки в платках.
– Скажите, вы видели хансоновскую Софию вживую? У нее даже чувство юмора есть. Помните ее знаменитое: «Я уничтожу человечество»? – интересуется одна.
– Видел. София мне понравилась. Замечательный образец передового роботостроения. Попытка сотрудничества роботов с людьми во имя лучшего будущего.
На самом деле роботы не очень интересуют Виктора. Его главная цель – создание совершенного интеллекта, а роботы станут для людей «промежуточным видом», который подготовит человечество к новому статус-кво в грядущем мире. Однако суть его пока до конца неясна.
В теории владелец робота может отправить его на работу, а деньги забирать себе. Или использовать дома в качестве бесплатного слуги. Или с помощью робота обрабатывать свою органическую ферму. Вроде бы все прекрасно! Но когда в нашей жизни все идет строго по плану? Такое только во сне привидится!
Такое только во сне привидится.
Я смотрю в окно: по перилам балкона лупит кошка…
Волосы рассыпались по плечам, под кожаной курткой шелковая блузка – женщина, цеплявшаяся за микрофон, уверенно пробирается к Виктору. Она напоминает большую кошку: опасная, диковатая, словно львица из зоопарка, которую обучили читать и писать.
– Господи! Наша звезда порноиндустрии! – завидев меня, громко восклицает женщина в куртке.
Это Полли Ди, мисс VIP.
– Как ваши успехи с теледильдоникой? – интересуюсь я.
– А вы, собственно, кто? – спрашивает она, снимая меня на свой айфон.
– Со времени нашей прошлой встречи ничего не поменялось. Я по-прежнему врач. Вот, взгляните! – Раскрыв портмоне, я показываю Полли удостоверение личности.
На мгновение ей становится неловко, но, заметив, что к нам идет Виктор Штейн, Полли мгновенно переключается:
– Профессор Штейн! Меня зовут Полли Ди. Журнал «Vanity Fair». Я недавно писала вам по почте, а вы не ответили. Как же так? Я бы хотела задать вам пару вопросов.
– Сейчас неподходящее время для интервью, – вежливо отклоняет просьбу профессор. – Лекция размещена на сайте, и вы сможете направить мне все интересующие вопросы по ссылке.
– Но я хочу задать их вам сейчас! – не уступает Полли.
– Прошу прощения, я должен заняться гостями. – С этими словами Виктор дружески хлопает меня по спине. – Рай!
Я пожимаю плечами и улыбаюсь журналистке. В глубине души мне даже приятно. Однако вскоре радость улетучивается, и я чувствую себя словно в кошмарном сне: абсурдная прихоть судьбы свела двух самых несовместимых людей на свете. Да, это он. Собственной необъятной персоной.
– Рай, это Рон Лорд. Вы знакомы? – с улыбкой спрашивает Виктор.
Мятый льняной костюм, едва заметное пятно возле ширинки (полагаю, это моча) и розовая рубашка, не сходящаяся на животе между пятой и шестой пуговицами. В просвете виднеется поросячье-розовое тело.
Рон явно не ожидал меня увидеть.
– Привет, Райан. – Он неохотно протягивает руку. – Рад новой встрече.
– Рай. Меня зовут Рай.
– Это ведь уменьшительное от имени «Райан», верно?
– Это уменьшительное от «Мэрайя».
Рон молча переваривает мои слова. Особенность людей в том, что мы обрабатываем информацию с разной скоростью, в зависимости и от самой информации, и от человека. Иногда с машинами проще. Если заявить самообучающейся машине, что теперь я мужчина, хотя раньше был женщиной, новая вводная никак повлияет на скорость ее работы.
– Выходит, вы женщина? – наконец, выдает Рон.
– Нет, Рон. Я гибрид. Меня зовут Рай.
– Так вы парень?
– Я транс.
– Трансчеловек? – допытывется Рон.
– Трансгендер.
– Выглядите, как парень. Не мачо, а обычный парень. Девчонке я бы не давал интервью на «Сэкс-По»!
– Я транс, – терпеливо повторяю я.
– Рон решил стать инвестором в «Оптимале». – Виктор кладет руку на плечо Рона.
«Оптимал» – компания Виктора. Ее слоган: «Будущее уже здесь». И это меня напрягает: если будущее уже здесь, то где, черт возьми, настоящее?
– Мы с профом коллеги, – широко ухмыляется Рон.
– Вот как? – Я недоумевающе смотрю на Виктора.
– Да, – кивает Рон. – Нас объединяет Будущее.
Виктор молча улыбается (что, кстати, не всегда хороший знак).
– Рон, а где Клер? Вы взяли ее с собой? – спрашивает профессор.
– Да. Клер в гардеробе. В сложенном виде она полтора метра в длину. Уместилась в спортивной сумке. Там их несколько, в смысле сумок. На моей написано «Адидас».
– Думаю, наши гости с удовольствием пообщались бы с Клер. Она очень убедительна.
– Между прочим, зря вы так сказали о секс-роботах. Будто они не угроза для человечества. – Рон не разделяет оптимизма Виктора. – Каждая новая разработка – угроза, верно? Однажды роботы станут независимой формой жизни. Так вы мне говорили, когда я предложил стать инвестором.
– Так и есть, – кивает Виктор. – Но пока все секс-роботы не более, чем узкопрофильные машины.
– Намекаете, что у них узкие вагины?
– Нет, я имею в виду другое.
– Тогда о чем конкретно вы говорите? – горячится Рон.
– Ваши роботы предназначены ровно для того, о чем написано на коробке, в которой они прибывают к клиенту: для секса и удовольствия.
– Разве секс и удовольствие – узкий профиль? Здесь заключены все желания любого мужчины!
– Не любого, – возражает Виктор.
– Например, мне такое не нужно, – замечаю я.
Во взгляде Рона читается еще большее подозрение и даже некоторый страх.
– Послушайте, Райан. Или Мэри. Или как вас там! – Он взмахивает передо мной стаканом с виски. – Ничего личного, просто хотел узнать: член-то у вас есть?
– Это как раз очень личный вопрос, – вмешивается Виктор.
– Нет, – спокойно отвечаю я. – Мое имя Рай. И члена у меня нет.
– Ага, – кивает Рон. – Значит, все-таки не мужчина. Тогда вы не можете хотеть того же, чего и другие парни.
– По-вашему, мужчина – это лишь член? – возмущаюсь я.
– А для чего становиться мужчиной, если не ради члена? – Рон смотрит на меня чуть ли не с жалостью.
– То есть мужчина – это ходячий пенис?
– Более-менее… – мнется Рон.
– Все же несколько более, – замечает Виктор.
Не зная, как выйти из щекотливого положения, я честно признаюсь Рону:
– Мне было неуютно в женском теле.
– Почему?
