– Точно. Про то, как старого бога сменили два помоложе.
– Это ж старинная книга на латыни, – удивился Лен. – Ты читаешь на латыни?
Дэйл пожал плечами:
– Учил немного в средней школе. В книге говорилось про Всевидящее Око. Наползающий Хаос.
– Наползающий? Ты все это время знал про это слово и ничего не сказал? – произнес Лен.
– Неважным казалось. Мы почти на точке. На следующем съезде, – сообщил Дэйл.
Лен глянул на него, потом вернул взгляд на дорогу, высматривая съезд.
– Про что еще в книге говорится?
– Что Хаос – это душа старых Внешних Богов.
– И посланца, – подсказал Астен.
– Ага, и посланца. Он проложит путь для возврата Внешних Богов.
– И ты не счел ничего из этого достойным упоминания, – сокрушенно заметил Лен.
Дэйл помотал головой:
– С чего бы это? Это ж просто старые сказки, верно?
– Пойдем мы поохотимся, пойдем мы поохотимся. Хей-о! Держись! Пойдем мы поохотимся, – затянул Астен.
– Умолкни, – велел Лен. Когда же он взглянул в зеркальце, то увидел не Астена, а массу извивающихся щупальцев. Не стал пялиться на такой вид и вернул взгляд обратно на дорогу. Мало-помалу туман начинал рассеиваться. Ко времени, когда он пошел на съезд, небо стало почти ясным.
– Не вижу ничего, – сказал Лен. – Какой адрес?
– Еще с милю подальше. Там ответвление. Мимо не проедешь.
– Как скажешь.
– Всевидящее Око. Наползающий Хаос. Ньярлатотеп. Рэйвенсвудский Потрошитель. Уверен, теперь вам понятно, почему меня так огорчало, что я известен как Ночной Выползень.
– Для бога имечко не очень, – согласился Дэйл.
Лен увидел знак и повернул машину на ответвление дороги. Он провел взглядом по небу над макушками деревьев, отыскивая сторожевые вышки и каменные стены тюрьмы.
– Где мы? Я ничего не вижу, – сказал он.
– Еще один поворот. Прямо тут, – успокоил Дэйл.
Лен повернул машину. Еще через несколько сотен ярдов встал. Они оказались в тупике, возле песчаного берега с видом на Тихий океан.
– Куда, к черту, мы попали, Дэйл? Не туда свернули?
– Все у нас прекрасно, – подал голос Астен. – Не так ли, оперсотрудник Дэйл?
Дэйл потер пальцем переносицу:
– Лен, он ведь раньше правду говорил. Он никого не убил. Люди просто умирали.
Лен через ветровое стекло разглядывал песок. Он держал себя в руках и был спокоен на вид. Пока Дэйл тоже не стал пялиться в окошко. Тогда Лен потянулся за пистолетом в кобуре у себя под мышкой. Он едва шевельнулся, как почувствовал, что оружие Дэйла вжалось ему в висок. Лен откинулся на спинку, позволил Дэйлу забрать его пистолет и швырнуть его на пол. Свой пистолет Дэйл опустил, но по-прежнему держал наготове.
– Нам это ни к чему, Лен. Тут только ты да я.
– И он, – добавил Лен, кивая на заднее сиденье.
– О нем не беспокойся. Тут играем ты да я.
Лен, не обращая внимания на напарника, повернулся к Астену:
– К чему эта игра? У тебя есть то, чего ты желал. Такой же безумец, как и ты, готовый пресмыкаться у твоих божественных ног. Зачем было тащить меня в такую даль?
Астен уперся лбом в разделявшую их сетку.
– У вас есть ноутбук, оперсотрудник Леонард? Разве не создаете вы архив для страховки на случай, если с ним что-нибудь случится?
– Копии. Дублирующие системы, – подсказал Дэйл.
– Мне нравятся все виды техники. И разумные люди, – произнес Астен.
– Ясное дело, мне недостало разумности понять, что до этого дойдет, – вздохнул Лен.
– Не стоит об этом так рассуждать, – возразил Дэйл. – Я столь многого не видел, пока он не показал мне.
– Я сделал вашему напарнику предложение, – сообщил Астен.
– Какого рода?
– Лен, неужто тебе не хочется пожить вечно? – спросил Дэйл.
– Если честно, то нет.
– Не тревожьтесь, – предупредил Астен. – Если не сработает, вам в любом случае долго не прожить.
Лен глянул на него, потом Дэйл. Только Лен его не увидел. У того, что он увидел, были выпученные сегментированные глаза и все в колючках жевала. Лен опустил взгляд на собственные руки, просто чтоб убедиться, что он на самом деле существует. Что он на самом деле там. Дэйл положил ладонь ему на руку, и это было похоже на липкую лапку многоножки.
Когда Лен поднял взгляд, Дэйл опять был самим собой. В руке он держал небольшую аккумуляторную дрель.
– Лен, я тебя прошу. Больно будет намного меньше, если ты не станешь сопротивляться.
– Послушайте его, опер. Он помогал мне на многих охотничьих вылазках.
Лен посмотрел в лобовое стекло. Что-то громадное, казалось, передвигалось по ночному небу. Звезды, пробуждаясь, мешались. Лен больше не узнавал созвездий.
Кузнечики тучей облепили машину, покрыв все окна. Лен перевел взгляд на пол. Пистолет лежал далеко, не достать, а у Дэйла оружие по-прежнему было под рукой.
– Где насекомое? – спросил Лен.
– У меня в кармане. Тебе незачем его видеть.
Лен оценил положение. Драку начать он мог бы, только Дэйл наверняка его убьет. «Куда тебе бежать, – подумал он, – когда что-то там, в вышине, звездами ворочает?»
Лен закрыл глаза.
Заработала дрель, в машине сверло визжало особенно громко.
Позже кузнечики улетели. Машина развернулась, и они осторожно покатили обратно по дороге, по какой получасом раньше приехали. Вновь выбравшись на автостраду, понеслись на север.
Звезды вернулись на свои исконные места. Или так казалось. Уверенности у Лена больше не было. Да это и не имело значения. Вести он не мог, даже руль в руках не удержал бы, так что домой их вез Дэйл. С заднего сиденья доносилось пение: Астен тянул свой тихий псалом.
В голове Лена стало тесно от голосов. Дэйл, Наползающий Хаос, а еще тот, что жужжал безумные тайны откуда-то из бесконечно холодного далека.
Лен тронул кожу на голове, как раз над правым ухом. Крови больше нет. Дэйл был прав. От сверла было не очень-то больно, а отныне Лен был уверен, уже ничто и никогда не причинит ему больше боли.
Фигуры для эсхатологической кадрили
Кэйтлин Р. Кирнан
Кэйтлин Р. Кирнан недавно была с похвалой названа «Нью-Йорк таймс» «одним из неотъемлемых авторов в жанре темной фантастики». Дважды лауреат как Всемирной премии фэнтези, так и премии Брэма Стокера, она опубликовала десять романов, в том числе The Red Tree («Красное дерево») и The Drowning Girl: A Memoir («Девушка тонет: Мемуары»). Ей также присуждались премии «Локус» и премия Джеймса Типтри-младшего.
