Это, благоговейно заявил он, именно то, что уже сделал каждый из их группы: принимал слишком большие дозы, замерзал под кайфом, попадал в автоаварии из-за притупленных наркотиками рефлексов, захлебывался рвотой во сне – разве они не понимают, что пристрастие к наркотикам – их злейший враг? А то, что они все сейчас здесь, означает, что все они подошли к черте, уже «добыли славу» и спасли свою жизнь. Теперь вопрос в том, смогут ли они вернуться в свое племя, гордясь тем, как близко подошли к черте, и будут ли возвращаться к ней снова и снова, пока враг окончательно не поймает их на крючок и не одолеет, бросив валяться где-нибудь в канаве.
Гейб всегда помнил об этом. «Добыть славу». По этому принципу он и строит отношения, с женами и подругами, с работой, с законом, и с тем, сколько бензина осталось в баке, а теперь он проделал трюк «добыть славу» с отцом, он просто пробежал мимо него, а другой рукой стянул ружье, подтолкнул его вперед левой ногой так, что приклад уперся в стальной носок его сапога, точно так же, как когда-то ступня Деноры, когда он учил ее ковбойским танцам.
Но лучше ему о ней не думать.
Не потому, что он не хочет думать о ней, но потому, что не сможет остановиться, ему придется выйти из машины и найти что-нибудь, чтобы перестать думать. Или так, или опять прийти к дому Трины, извиняться, умолять, просить передать от него что-то Ден. Может, просто бутылку «Спрайта» с выигрышем под крышкой.
После чего последует лекция насчет того, что ему нельзя все время приходить вот так, что она на тренировке, но ты туда не ходи, что не надо ее так называть, ее зовут Денора, а не Ден.
А еще лучше совсем никак ее не называй.
Гейб поглаживает ружье, передвигает его так, чтобы ручная насечка не терлась о сиденье.
Cнежные вихри пляшут на черном дорожном покрытии, и, черт возьми, Трина не смеет говорить ему, что ему делать. Ден – и его дочь тоже.
Гейб крутит руль, сворачивает на дорогу, ведущую к школе. Он просто проедет мимо. Она знает его грузовик. Все знают его грузовик. Они должны пригласить его на парад, чтобы он медленно проехал на нем, бросая конфеты из окна.
Однако на спуске к школе, погрузившись в размышления о том, у кого можно найти патроны к такому старому и странному ружью, он вдруг замечает девочку, идущую по противоположной стороне улицы прочь от школы.
– Ди? – удивляется он, убирая ногу с педали газа.
Она одета в тренировочную куртку-джерси и шорты, возможно, для завтрашней игры, но у нее распущены волосы, Денора никогда не распускала волосы с тех пор, как увлеклась игрой в мяч.
Это ведь не она?
Гейб проезжает мимо и бросает на нее взгляд. На тот случай, если это не она, ему меньше всего нужно, чтобы ходили слухи о том, что Гэбриел Кросс Ганз украдкой выслеживает свою дочь.
Но она ли это? И разве ей не холодно?
В тот момент, когда он опускает стекло, чтобы лучше видеть, ты поднимаешь к нему лицо, устремляешь на него взгляд сквозь черные пряди волос, раздуваемые ветром во все стороны, и видишь его в первый раз с того дня, когда воздух был полон звуков, твой нос вдыхал кровь, твой олененок задыхался внутри тебя, а у тебя не было ног.
Не отводи глаза.
Пусть он отведет взгляд первым.
Слушай, как грузовик уносится прочь, набирая скорость.
Не имеет значения, что он тебя видел. Когда он увидит тебя в следующий раз, ты станешь выше, будешь другой, лучшей. Украденная одежда уже становится тесной.
Видит Вапити
Кассиди снова меняет свое имя.
С этого момента его имя будет Кэши.
Сегодня в доме Думает Дважды день платежа. Во всяком случае, в его трейлере. Хотя имя Думает Дважды он получил не при рождении, просто тетушка Джейлин всегда его так называла, чтобы напомнить, что надо делать, но оно вроде как застряло в его голове.
В дополнение к обналиченному чеку зарплаты крупными купюрами Гейб дает ему еще сорок только за то, чтобы он раскочегарил свою старую потельню и весь день поддерживал огонь. В старые времена, то есть до прошлого месяца, лишние сорок долларов наверняка заполнили бы холодильник пивом. Всего лишь – оп-ля! – индейское волшебство, даже не нужен плюмаж из орлиных перьев или крик ястреба, просто отведи глаза в сторону, чтобы это произошло.
Однако с тех пор, как появилась Джо, Кассиди стал другим человеком. Получил прибыльную работу – она станет еще более легальной после сдачи экзамена на водительские права, – почти каждый вечер возвращается домой через час после наступления темноты и встает вместе с солнцем, словно их связывает длинная нить. Кто бы мог подумать, что именно женщина из племени кроу в конце концов вмешается и спасет его жалкую задницу? Несмотря на то что вокруг трейлера в изобилии растет шалфей и несмотря на все воскурения. Кассиди вынужден был признать, что его преследует нечто плохое, но оно не связано ни с чем индейским. Или, наверное, наоборот, вполне индейское: его ждал судебный ордер. Но его выписали всего лишь за неоплаченный штраф, а это может случиться с кем угодно.
И все же он видит, что Джо ждет случая, чтобы довести дело до конца. На школьных баскетбольных матчах, куда он ее заставляет ходить, чтобы она со всеми познакомилась, он видит, что она всегда оглядывается по сторонам, выискивая десятилетнего или пятнадцатилетнего мальчика с такими же светлыми, как у него, глазами, хотя он ей поклялся, что никогда не промахивался мимо ворот, и он бы непременно знал, если бы обязан был платить кому-то алименты на ребенка.
Он считает, что бесплоден, как все индейцы, воюющие против Джона Уэйна, и винит в этом (а может, и благодарит) уран в воде. Гейб, Рикки и Льюис выросли в Браунинге, там вода не идеальная, но обычно ее можно пить. А вот Кассиди большую часть времени жил в доме отца в Западном Глейшере, где вода мутная от… кто его знает от чего. Однако он всегда думал, что это странно. У них – Гейба, Рикки, Льюиса и у него на всех всего один ребенок? Он считает, что, возможно, Льюис и та блондинка, с которой он сбежал, ждут подходящего времени, как поступают белые люди, или, может, у нее уже были дети до Льюиса, и она больше этого не хочет, но Рикки так и не успел стать отцом до того, как умер – вряд ли он всегда проявлял осторожность. Единственный из них, кто пока оставил после себя наследника, это Гейб, и было это, черт, когда? Уже четырнадцать лет назад? Неужели прошло уже столько лет с тех пор, как он был с Триной? По крайней мере, он все сделал как надо. Денора Кросс Ганз мастерски играет в баскетбол. Это Джо всегда поддерживает ее во всех матчах, велит ей бросать, бросать, кричит, что она выиграет этот матч, если захочет.
Она права, конечно, и не хуже Трины владеет мячом, ее не интересует, как Гейба, то, что происходит за пределами спортзала, но все равно, когда Джо в первый раз вскочила со своего места вот так, ни на кого не оглядываясь, чтобы посмотреть, только ли она одна видит волшебство, происходящее на площадке, Кассиди понял, что здесь с ней все будет в порядке. И это также очень глупо. Джо была просто случайной девушкой из племени кроу, с которой он разговорился на пау-вау прошлым летом, – ну, с ней и ее кузиной, как там ее звали. Они демонстративно встали перед камерами туристов в тот момент, когда те собирались сделать идеальный снимок парадного входа, и они сделали это не для того, чтобы защитить черноногих или кого бы то ни было, а просто ради смеха. Кассиди это понравилось, он подбежал и встал рядом с ними, а затем, не успел он даже понять, что происходит, как уже ездил в ее резервацию каждый второй уик-энд, потом каждый уик-энд, потом каждый день, если мог выбраться. А затем, после того, как она серьезно поссорилась с матерью, а ее кузина уехала на юг и увезла с собой тренера Джо, Кассиди вернулся домой с вещами Джо, сваленными в кучу в кузове его грузовика, а взятый напрокат трейлер для перевозки лошадей тащился сзади.
