— Понял, товарищ майор. Я постараюсь.
После этого начальник штаба отряда пододвинул ближе к командиру взвода стопку бумаги, но без ручки. Старшему лейтенанту пришлось вытаскивать свою из кожаного офицерского планшета, чтобы написать два экземпляра рапорта. Зря он надеялся на то, что подполковник Газалиев решил без его рапорта обойтись, готов был удовлетвориться одним только стандартным протоколом свидетельских показаний.
Нельзя сказать, что старший лейтенант Семипалатин не любил отдыхать, не заниматься ровным счетом ничем. Он просто не умел этого делать, поэтому, вернувшись из кабинета начальника штаба в офицерский кубрик, расположенный в той же казарме, где спал сейчас его взвод, сразу взялся за дело: принялся алмазным бруском оттачивать свою малую саперную лопатку, и без того острую.
Лопатки вообще-то бывают разными. Некоторые из них сделаны из такого металла, который заточке вообще практически не поддается. Бывают и такие, что точатся отлично, только настолько же хорошо и тупятся. Их приходится каждый день подтачивать.
Лопатку с идеальным металлом найти бывает трудно. Некоторые спецназовцы, как знал Игорь Витальевич, за время службы с десяток лопаток меняли, пока не находили подходящую. Сам старший лейтенант Семипалатин уже три сдал на склад, но на четвертой остановился.
Знакомый офицер из штаба бригады подсказал ему, что первичную заточку лучше всего проводить на станке, потом вручную, обыкновенным бруском, а уже после этого доводить оселком с алмазным напылением. Сделав так первый раз и убедившись в том, что лопатка приобрела должную остроту, Семипалатин передал свои умения солдатам взвода. У них имелось несколько алмазных оселков, которые передавались от одного бойца другому, а точильный станок был и в помещении роты, и в казарме сводного отряда.
Завершив обработку лопатки, Игорь Витальевич принялся за нож. Здесь работы было намного меньше. Он давно уже был наточен соответствующим образом, потому это привычное дело много времени не отняло.
Отбоя как такового во время командировки у бойцов не было, потому что работать им порой приходилось как днем, так и ночью, случалось даже, что по несколько суток подряд. Когда командир отсылал взвод на отдых, солдаты сразу же засыпали. Они хорошо знали, что в любой момент могут быть подняты на очередной выезд или даже вылет. Спецназовцы поднимались только для того, чтобы под командованием старшего сержанта Колотушкина сходить в столовую на завтрак, обед или ужин.
В предыдущую командировку тогдашний начальник штаба отряда относился к нарушениям дисциплины довольно лояльно. Поэтому бойцы в те времена шли в столовую просто большой группой, иначе и точнее говоря, толпой. Майор же Лиговицкий сразу показал свою приверженность армейским порядкам. В результате взвод теперь сначала строился, а потом уже отправлялся в столовую, как оно в армии и положено.
Сам же командир взвода за годы службы привык к выполнению распорядка дня. Когда его солдаты отдыхали, он искал себе занятие. В этот раз у него оставалось свободное время до привычного сна не днем и вечером, а ночью. Поэтому старший лейтенант решил навестить своих раненых бойцов, находившихся в медсанчасти, расположенной в одном здании со штабом, но с отдельным входом-выходом.
Он пошел туда, но в палату его не пустили. В медсанчасти отбой объявлялся по расписанию, на час раньше, чем в привычной обстановке батальонной базы.
Однако с дежурным врачом хирургического отделения старший лейтенант все же поговорил. От этого эскулапа так сильно пахло спиртом, что Семипалатину невольно подумалось, что он использует его не только для промывки медицинских инструментов и рук после операции. Но это был, говоря честно, вопрос не его компетенции, тем более что врач носил майорские погоны, следовательно, званием был старше Игоря Витальевича.
Разговор у них все-таки получился. У четверых солдат ранения были относительно легкими. Пули прошли навылет через мягкие ткани, не повредив кости. Значит, эти парни будут, скорее всего, служить дальше после полного выздоровления.
Только одному бойцу взвода пуля угодила в скулу, пробила ее и вышла через ухо. Доктор сказал, что повреждения серьезные. Скорее всего, этот солдат до конца жизни останется глухим на одно ухо. Это грозило парню не только инвалидностью, но и многими сопутствующими неприятностями в личной жизни. К тому же входное отверстие пули сильно изуродовало его лицо.
И вообще, так уж получилось, что все раненые были солдатами срочной службы. Это обстоятельство лишний раз подтверждало твердое убеждение командира взвода в том, что за современный годовой срок службы подготовить из обычного парня качественного спецназовца невозможно.
Этот вопрос, конечно же, не относился к его компетенции, однако старший лейтенант Семипалатин собирал статистику не только по своему взводу, но и по всему батальону. Эти цифры убедительно говорили о том, что девяносто процентов ранений приходится именно на солдат срочной службы, которые порой суетились под обстрелом и не умели правильно укрыться. Контрактники получали ранения гораздо реже, только в исключительных случаях.
А уж о погибших бойцах и разговор не велся. Солдаты гибли в бою несравненно реже офицеров или, скажем, прапорщиков, находящихся на командных должностях, что само по себе и не удивительно. Командиры всегда стараются оберегать солдат, часто берут на себя ту работу, которую не доверяют им как раз из-за высокой степени ответственности и риска.
Вернувшись после разговора с дежурным хирургом в казарму, старший лейтенант задумался о дальнейшей судьбе солдата, получившего ранение в голову. Чем теперь этому парню заниматься на гражданке? Ведь его, глухого на одно ухо, даже на работу никуда не возьмут.
Потом он принял душ, устроенный прямо в офицерском кубрике.
Вслед за этим к нему пришли два лейтенанта. Это были те самые командиры взводов, которые сегодня приезжали в райцентр в подкрепление взводу Игоря Витальевича.
— Начальник штаба нам сейчас хороший нагоняй устроил, — пожаловался лейтенант Субботин.
— Удивлялся, как это мы умудрились ни одного бандита не догнать в тугаях, — добавил лейтенант Яковлев. — Тебе тоже, наверное, от него досталось.
— Да нет, со мной он как-то вполне мирно беседовал. Только рапорт написать заставил, да и все.
Семипалатин как раз к этому моменту разделся, положил на тумбочку смартфон и забрался под одеяло.
— Так нас-то за что гонять! — продолжил Субботин. — Мы же этих бандитов и в глаза не видели. Они ушли из райцентра перед нашим приездом.
Игорь Витальевич лег на бок, подсунул по привычке руку под подушку и натянул одеяло на голову, показывая, что продолжать разговор не намерен.
Но все же он не удержался и сказал:
— Командованию всегда виднее, кого и за что гонять. На то оно и командование! Давно пора уже привыкнуть. Вот станете майорами, тоже будете лейтенантов шугать.
Эти парни были из разных бригад, служили далеко от Семипалатина. Возможно, Субботин не знал то, насчет чего был в курсе старший лейтенант. Ему было точно известно, что лейтенант Яковлев является родным племянником майора Лиговицкого. Поэтому он предпочитал избегать всяких разговоров о командовании, которые могли быть переданы начальнику штаба. Просто так, во время самого обыкновенного, чисто родственного разговора по душам, даже без какого-то недоброго умысла.
