– Это просто. Вот так! Каждый раз, когда они оказывались рядом со стенами города, я возвращал их на несколько минут назад, чтобы они попросту не могли достичь стен. Всё это просто и грубо, но предупреждаю тебя, Хоукмун, сама машина отнюдь не грубая, она сверхделикатная. Она может выйти из-под контроля и уничтожить всех нас.
– Если я буду знать, что при этом ты тоже погибнешь, мне плевать!
– Как ты жесток, Хоукмун!
Услышав от Калана подобное обвинение, Хоукмун захохотал. Калан, человек, который вставил ему в лоб Черный Камень, который помогал Тарагорму уничтожить машину с кристаллом, защищавшую замок Брасс, который был самым главным злым гением, обеспечивавшим научную поддержку Темной Империи, обвиняет его в жестокости!
И рубиновое пламя продолжало играть над пирамидой.
– Ты повредишь мне рычаги управления! – завопил Калан. – Если я уйду сейчас, то не смогу вернуться, пока не отремонтирую машину. Не смогу отпустить на свободу твоих друзей…
– Подозреваю, мы сумеем обойтись без тебя, презренный! – захохотал граф Брасс. – Думаешь, я скажу тебе спасибо за заботу? Ты сам хотел нас обмануть, а теперь расплачиваешься.
– Я сказал правду: Хоукмун поведет вас на смерть.
– Да, но это будет благородная смерть, а вовсе не предательство Хоукмуна.
Физиономия Калана перекосилась. Он обливался потом внутри пирамиды, которая становилась все горячее и горячее.
– Ладно, хорошо. Я ухожу. Но я отомщу теперь всем пятерым, живым или мертвым, и я до вас доберусь. Теперь же я ухожу…
– В Лондру? – выкрикнул Хоукмун. – Ты прячешься в Лондре? Калан дико засмеялся.
– В Лондре? Да, но не в той, какую ты знаешь. Прощай, гнусный Хоукмун.
И пирамида поблекла, а затем растаяла, оставив товарищей на берегу, погруженных в молчание, – кажется, тут нечего было сказать.
Чуть погодя Хоукмун указал на горизонт.
– Смотрите, – произнес он.
Всходило солнце.
Глава вторая
Возвращение пирамиды
Прихлебывая дрянное вино, какое оставил графу Брассу и остальным Калан Витальский, они решали, как им быть дальше.
Было ясно, что все четверо застряли пока в настоящем моменте, во времени Хоукмуна. Неизвестно, сколько еще они здесь пробудут.
– Я говорил о Сориандуме и призрачном народе, – сказал Хоукмун друзьям. – В них наша единственная надежда на помощь, поскольку Рунный посох едва ли сможет помочь, даже если бы мы нашли его и попросили о содействии. – Он уже успел рассказать о событиях, какие случатся с ними в будущем и какие произошли для него в прошлом.
– В таком случае стоит поторопиться, – предложил граф Брасс, – пока Калан не вернулся, а я уверен, что он вернется. Как нам попасть в Сориандум?
– Я не знаю, – честно сказал Хоукмун. – Город переместили в другое измерение, когда Темная Империя начала ему угрожать. Могу лишь надеяться, что теперь, когда угроза миновала, он вернулся на прежнее место.
– А где этот Сориандум, в смысле, где он был? – спросил Оладан.
– В Сиранианской пустыне.
Граф Брасс удивленно поднял рыжие брови.
– Пустыня большая, друг Хоукмун. Широкая. И суровая.
– Да. Все эти утверждения справедливы. Именно поэтому до Сориандума добираются немногие.
– И ты ожидаешь, что мы перейдем эту пустыню, чтобы найти город, который возможно там есть? – кисло улыбнулся Д’Аверк.
– Да. В нем наша единственная надежда, сэр Гюйам.
Д’Аверк пожал плечами и отвернулся.
– Может быть, сухой воздух пойдет на пользу моим легким.
– В таком случае нам придется преодолеть и Срединное море? – уточнил Боженталь. – Тогда нужен корабль.
– Недалеко отсюда есть порт, – сказал Хоукмун. – Там мы найдем корабль, который довезет нас до берегов Сирании, до порта Хорнус, возможно. Оттуда мы отправимся вглубь страны, на верблюдах, если удастся нанять, на другой берег Евфрата.
– Это путешествие на много недель, – задумчиво протянул Боженталь. – Нет ли способа побыстрее?
– Этот самый быстрый. Орнитоптеры довезли бы быстрее, но они, как известно, очень капризны, и их слишком мало. В Камарге имеются обученные фламинго, но мне бы очень не хотелось, чтобы нас видели в Камарге, – это вызовет смятение и боль в сердцах тех, кого все мы любим или полюбим в будущем. Поэтому придется изменить внешность и отправиться в Марше, ближайший крупный порт, и, как самые обычные путники, сесть на ближайший подходящий корабль.
– Вижу, что ты всё уже тщательно продумал. – Граф Брасс поднялся и начал укладывать седельные сумки. – Мы последуем твоему плану, герцог Кёльнский, и будем надеяться, что Калан не выследит нас раньше, чем мы доберемся до Сориандума.
Спустя два дня они, с головой скрытые плащами, добрались до шумного Марше, кажется, самого крупного порта на побережье. В гавани стояло более сотни кораблей: торговые суда с высокими мачтами, способные ходить на большие расстояния, привычные бороздить любые моря в любую погоду. И команды казались им под стать: по большей части бронзовые от загара, ветров и соленой воды, закаленные морские волки с колючими взглядами и сиплыми голосами, которые привыкли верить только себе. Многие были голыми до пояса, щеголяя в одних только коротких килтах самых разных расцветок и браслетах на руках и ногах, сделанных из дорогих металлов и украшенных драгоценными камнями. На шеях, на головах у них красовались длинные шарфы, такие же яркие, как килты и штаны. У многих на поясе болталось оружие: в основном ножи и абордажные сабли.
Почти все они владели ровно тем, что было на них надето. Зато это – браслеты, серьги и прочее – стоило маленькое состояние, на которое можно играть и кутить на берегу в многочисленных тавернах, трактирах, игорных домах и борделях, выстроившихся вдоль улиц, которые спускались к набережным Марше.
Пятеро усталых путников двигались через шумный, красочный, суетливый город, надвинув на лица капюшоны, чтобы никто их не узнал. А Хоукмун понимал, как никто другой, что их обязательно узнали бы – пятерых героев, чьи портреты висели почти во всех гостиницах, чьи статуи возвышались на площадях, чьими именами клялись, о ком рассказывали невероятные легенды, впрочем, все равно далекие от правды. Существовала только одна опасность, которую предвидел Хоукмун: из-за их нежелания показывать лица их могли бы ошибочно принять за лазутчиков Темной Империи, упорствующих в своих заблуждениях и мечтающих скрыть лица за масками. Они нашли гостиницу поспокойнее остальных, где-то на задворках, спросили большую комнату, где они могли бы отдохнуть все вместе, пока один из них отправится на набережную и поищет корабль.
Это, конечно, сделал Хоукмун, успевший за время пути обрасти бородой; как только они перекусили с дороги, он отправился в порт и довольно быстро вернулся с хорошими новостями. Утром, с первым приливом, отходил один купеческий корабль. Капитан согласился за разумную плату взять пассажиров. Он шел не в Хорнус, а в Бехрук, чуть дальше по побережью. Это было ничуть не хуже, и Хоукмун тут же решил, что они отбывают на этом корабле. Как только решение приняли, они улеглись спать, впрочем, спали плохо, потому что всех мучили мысли о пирамиде Калана, которая может вернуться.
