Хотя при наличии нормальной лаборатории такие анализы можно
проводить и через пятьдесят, и через сто лет после смерти. Сейчас исследуются
структуры ДНК в разложившихся трупах царской семьи, что представляется очень
интересным для нашей науки.
Секретарь внесла поднос с чайником и большими стаканами в
мельхиоровых подстаканниках. Поставила на столик вазочку с сахаром и конфетами.
Разлила чай и величественно удалилась.
— Будьте любезны, — показал Бескудников на стаканы.
— Спасибо, — поблагодарил Дронго, подвигая один стакан к
Сигрид.
Она, очевидно, хотела что-то спросить, и он кивнул ей,
разрешая задать вопрос.
— Скажите, профессор, — спросила она, — может ли опытный
эксперт перепутать причину смерти при эксгумации трупа?
— В каком смысле?
— Ну, скажем, через три месяца выясняется, что человек погиб
совсем по другой причине, нежели было указано в первом случае.
— В каком случае? Я должен знать, отчего погиб человек, что
было в первом экспертном заключении и что было во втором. Незначительные ошибки
всегда возможны. Очень может быть, что у человека раздавлена грудная клетка и
он умер от удушья, а эксперты считают, что он погиб в результате травмы. Такие
случаи бывают.
Сигрид взглянула на Дронго.
— А у вас были такие случаи? — быстро спросила она.
— У меня, конечно, нет. Подождите, — вдруг вспомнил
Бескудников, — у нас было одно преступление, внешне похожее на такой случай.
Наверное, вас интересует то происшествие с американской девушкой, погибшей в
дорожной аварии.
— Какой девушкой? — Дронго взял инициативу в свои руки.
— Она была дочерью какого-то известного человека, кажется,
сенатора. Из-за этого был даже большой шум, ее отец жаловался на наших
экспертов в прокуратуру.
Меня вызывали три раза.
— А девушка действительно погибла при аварии? — уточнил
Дронго.
— Конечно, — кивнул профессор, — никаких сомнений.
Во-первых, в ее крови был обнаружен алкоголь, а во-вторых, она погибла при
ударе и технические эксперты МВД установили, что виновата была именно она.
— Она погибла в результате удара автомобиля? — спросил
Дронго.
Профессор подозрительно прищурился. Снял очки, протер
стекла. Потом тихо спросил:
— Почему вас так интересует именно это дело? Вы
действительно журналисты?
Дронго взглянул на Сигрид. И уже не колеблясь достал из
внутреннего кармана пиджака медицинское заключение американских экспертов.
— Мы действительно журналисты, — сказал он, — но нас
интересует и это дело. Вот заключение американских экспертов. Они считают, что
девушка погибла от удушья. Причем не в результате аварии, а в результате
преднамеренного убийства. Грудная клетка у нее почти не повреждена. И наоборот,
алкоголь, который вы нашли у нее в крови, американские эксперты не обнаружили.
Эксгумацию и вскрытие проводили лучшие специалисты из Вашингтона. Чем вы можете
объяснить такое расхождение?
Бескудников побледнел. Он гневно взглянул на посетителей.
— Уходите! — закричал вдруг громко. — Уходите отсюда!
Дронго не понял такой реакции профессора. Он ожидал чего
угодно, но только не этого.
— Убирайтесь! — продолжал бушевать профессор. — Вы меня
обманули! Это подло, гадко! Уходите отсюда немедленно.
Дронго поднялся и пошел к вешалке. Взял свой плащ и
обернулся к профессору:
— Вы, очевидно, не понимаете, профессор, как это важно.
Погибшая девушка болела особой формой аллергии и вообще не притрагивалась к
спиртному. Боюсь, что вас обманули, профессор, и вы исследовали не то тело, о
котором давали свое заключение, подписывая акт экспертизы.
— Уходите, — устало попросил профессор, словно умоляя больше
его не беспокоить.
Сигрид пожала плечами и взяла свою куртку.
Они вышли из кабинета. Профессор крикнул им вслед:
— И не приходите больше никогда! Я вам все равно ничего не
скажу!
Испуганная женщина-секретарь смотрела на иностранцев, не
понимая, почему так гневается обычно спокойный патрон.
Дронго и Сигрид вышли из приемной.
— Он что-то знает, — уверенно сказал Дронго, — нужно было
обязательно сюда прийти, чтобы увидеть это самому. Он наверняка что-то знает.
Но почему-то не хочет об этом говорить. Да и смерть Короткова не могла быть
случайностью. Как мне не нравится это дело. У нас с ним будут еще большие
проблемы, Сигрид. И я боюсь, что еще много раз пожалею о том, что моим напарником
оказалась именно ты.
Глава 10
Следующий день Юдин потратил на изучение документов фирмы
«Монотекс» и ее связей с республиканской таможней. Несмотря на все усилия,
обнаружить следы фирмы не удавалось. Повсюду, куда отправлялись сотрудники ФСБ,
они встречали пустые склады, уже переарендованные квартиры и офисы, опечатанные
помещения.
Казалось, что фирма, возникшая из небытия, в небытие и ушла,
не оставив после себя зримых следов. Если, конечно, не считать, что именно эта
фирма просила выдать своему сотруднику Паршутину паспорт для поездки в
Голландию. Под фамилией Паршутина скрывался рецидивист Дьяков, которого
случайно узнал пограничный офицер.
Все документы «Монотекса» поступали только к Леонтьеву,
который лично проставлял на них подписи. Как правило, входящие номера на
бумагах ставились потом, из чего можно было заключить, что подобные документы
поступали к Леонтьеву нарочными, их привозили к нему в кабинет. Его загадочное
самоубийство вызвало многочисленные пересуды, но, кроме неотправленного груза
«Монотекса», не было никаких причин для смерти столь важного государственного
чиновника.
Когда рабочий день уже заканчивался, позвонил Самойлов.
— Как у вас дела? — спросил у Юдина.
— Работаем, — вздохнул следователь, — ну и дельце вы нам
подкинули. Мои ребята сидят на этих бумагах весь день. Вызвал еще двух
экспертов. Судя по документам, Леонтьев был очень тесно связан с «Монотексом».
Фамилия президента фирмы — Еромалев, очевидно, вымышленная. Но как быстро и
оперативно они свернули все свои дела!
— В Москве — да. А в Амстердаме у них наверняка остались
связи и люди. Там гораздо труднее ликвидировать предприятие просто потому, что
на его след вышла полиция.
— Вы хотите послать туда своего сотрудника? — понял Юдин.
— Да, мы готовим его к поездке в Амстердам. Это один из
лучших моих работников. По адресам, куда отправлялся груз, мы попытаемся
проверить, кому именно и почему его отправляли.
