Арон пожал плечами.
– Не знаю. Когда я приобрел этот замок, он пустовал несколько лет. И едва я здесь появился, стал таким…
– … ледяным, – закончила я, и дракон кивнул.
– Прости, что так вышло, – сказал он.
– Как так?
– Твоя жизнь испорчена. У тебя были планы и мечты, а я все разрушил.
– Не ты, – я покачала головой. – Они разрушили. А ты дал мне еще один шанс. И я всегда буду тебе за него благодарна. Единственное, почему я тоскую, ну, кроме невозможности быть вместе с родными, это по балам. Я люблю танцевать. А этот зал… – Я с тоской окинула взглядом огромное помещение, залитое тусклым светом светильников. Пол блестел, а стены, которые покрывал иней, переливались, создавая ощущение сказки. – Он предназначен для балов.
Арон задумчиво смотрел на меня, словно что-то решал, а потом вздохнул и сказал:
– Прости. Бал я тебе, конечно, не организую. Но вот танец… Почему бы и нет?
Зазвучала музыка, а он поднялся и, остановившись передо мной, протянул руку.
– Позволишь пригласить тебя?
Я закусила губу, сдерживая улыбку, и кивнула. Только пришлось, прежде чем вложить свою руку в его, надеть перчатку. И все равно прикосновение обдало холодом. Арон старался лишь слегка придерживать меня за талию и касаться руки кончиками пальцев. Но мне сразу же стало невыносимо холодно.
Я не знала, что мне хочется сильнее: отступить и укутаться в шкуры или продолжить наш волшебный танец. Арон завораживал. Он был невероятно красив – спокойный, слегка отстраненный взгляд голубых глаз с такой привычной ледяной коркой, легкая улыбка на совершенных губах. Алебастровая кожа. Моя прекрасная и недостижимая ледяная статуя.
Он двигался уверенно. Сколько бы лет он ни провел в одиночестве, умения танцевать не утратил. Легкие, плавные движения и в то же время какая-то непостижимая мужская уверенность. Я была податлива в его руках, и скоро даже холод перестала ощущаться. Все потому, что дракон был так близко. Он кружил меня в танце и заставлял сердце биться быстрее, разгоняя кровь. Поэтому и холодно не было. Моя рука покоилась у него на плече, а мне так хотелось провести ею по гладкой холодной щеке и потом ниже, по шее… Но благовоспитанные девицы ни о чем таком, конечно, не думают. А просто умные, если и позволяют себе столь непристойные мысли, не делают, особенно если танцуют с ледяным драконом.
Музыка закончилась, и мы остановились, но вопреки здравому смыслу я не спешила отступать. Наоборот, запрокинула голову и смотрела в его глаза, на такие близкие и соблазнительные губы. Нужно лишь привстать на цыпочки и поцеловать. Так просто и опьяняюще опасно.
Он, кажется, понял, какие мысли бродят у меня в голове, потому что шумно выдохнул и отступил. Посмотрел на меня с болью и, шепнув «Прости!», выскочил из зала. А я осталась стоять, потрясенная до глубины души.
На какой-то краткий миг во время танца мне показалось естественным отдать жизнь всего лишь за один поцелуй. А ведь Арон говорил, что очарование – это одна из граней его проклятья. Несмотря на танец с ледяным, щеки горели, и сердце стучало как сумасшедшее. Я тоже медленно побрела к себе в комнату, понимая, что вряд ли смогу уснуть. А еще я не знала, как буду смотреть ему в глаза завтра. Но он решил и эту проблему. Просто улетел. Передал через духов, что как минимум до обеда я предоставлена сама себе и собственным невеселым мыслям. Ну и неуемному любопытству.
Не знаю, что двигало мной. Скука? Вчерашнее помрачение ума или просто пришло время? Я знала, что поступаю неправильно, что у всех могут быть секреты, да и поговорку про любопытство и кошку тоже помнила неплохо, но ничего не могла с собой поделать. Не смогла устоять. Пробралась к запертой двери и поковырялась в замке. Он оказался несложным. Не думаю, что Арон заморачивался защитой. Просто закрыл и забыл.
Но когда я толкнула дверь, то осознала, что именно совершила. В закрытой комнате стояли они – ледяные красивые девушки. В разных позах превратившиеся в статуи. Толкни хрупкий лед, и он разобьется и унесет чью-то жизнь. Если она, конечно, осталась внутри этих холодных и безжизненных скульптур.
Я медленно шла вдоль их рядов, рассматривала пустые глаза и приоткрытые губы. Руки некоторых девушек до сих пор словно кого-то обнимали. Я узнала Лилиану – самую красивую девушку долины, которую принесли в жертву, когда мне было десять. Строптивую Ненси, позапрошлогоднюю участницу. А так их здесь были десятки. И следующая статуя, я знала, должна быть моей.
Арон врал. Устоять не мог никто. И он не мог. Вчера я видела, насколько он близок к поцелую. Дракон врал, что не верил в любовь. Проклятье заставляло верить, оно сводило с ума не только девушек. Многим ли удалось дожить до весны? Десяти процентам? Пятнадцати? Я не видела прошлогоднюю жертву – Кристи. При удивительной красоте она была такой отвратительной, что все вздохнули с облегчением, когда жребий пал на нее. Но много ли таких, с кем не хочется иметь дело?
Я так сильно привязалась к Арону… Мое сердце билось неистово, и то, что вчера он отступил, сбежал прочь, казалось теперь игрой. Четко продуманным планом.
В этом месте нельзя было оставаться. Замок, который долгое время казался безопасным пристанищем, теперь пугал. Я даже не стала заморачиваться закрыванием двери. Схватила шубу, шапку и кинулась бежать. Куда глаза глядят. Доберусь до людей, может быть, в долине меня не узнают. Не все же видели меня раньше. Там укроюсь и дальше сбегу за перевал сама. Я поняла, что просто не доживу в замке до весны. Дракон меня пленял. Мне было невыносимо рядом с ним. Да и в его взгляде я все чаще ловила ледяную страсть. И если хоть на миг ей поддамся, то умру. Я вчера была близка. Очень близка.
Нужно бежать отсюда как можно скорее и как можно дальше. Все равно куда, лишь бы не оставаться в этом замке и не терять голову из-за ледяного дракона, поцелуй которого неминуемо обратит в лед. Я хочу жить значительно больше, чем вкусить его губительной любви.
Душили слезы, но я не позволила себе расклеиться. Сейчас для этого не было времени. Путь был знаком. Последнее время мы часто гуляли с Ароном недалеко от замка, и я знала, где идет узкая тропа, ведущая по каменистому склону вниз, в долину. Главное – уйти до того, как он вернется и захочет удержать.
Я была уверена, он станет искать. А как иначе? Еще один ценный экспонат в его коллекции. Я неслась что есть мочи, спотыкалась, падала и снова поднималась, понимая: мне не выдержать на морозе долго. Легкие горели от холодного воздуха, и я начала выдыхаться, но останавливаться было нельзя, потому что моя лисья шуба горела на снегу, словно сигнальный костер. Меня можно было увидеть с неба без проблем.
Я выдохлась буквально через пару часов. Легкие резало, и я едва переставляла ноги, а тропа была скользкой, петляющей между камней. Нога поехала. Я вскрикнула и покатилась вниз, в пропасть, кувыркаясь в глубоких сугробах. Наверное, я должна была умереть где-то на этом пути, но чудом осталась жива, завязнув в глубоком сугробе. Побарахталась, пытаясь подняться, но поняла, что нога меня не слушается, а снег затягивает, словно зыбучие пески. Я была бабочкой, попавшей в паутину. Сколько ни трепыхайся, выжить и вырваться не получится.
