Алексей заколебался. Наталья чуть шевельнула рукой:
– И долго мне еще так сидеть?
Беляев принял визитку и, не глядя, сунул в карман. Когда снова поглядел на актрису, та уже сидела, изящно закинув ногу на ногу, с мундштуком, заправленным сигаретой, в одной руке и рюмкой дорогого коньяка в другой.
«Чертова кукла, – разозлился Леша, – хотя бы сейчас она может не играть аристократку».
Но вслух ничего не сказал.
Гудок тянулся бесконечно долго. Алексей хотел повесить трубку, но рука будто застыла. Четвертый по счету гудок длиной в бесконечность прервал щелчок.
– Алло. – Голос был тихий, ровный, с легким налетом усталости.
Леша хотел ответить, но язык почему-то прилип к нёбу.
– Алло, – повторил голос в трубке. – Алло. Вас не слышно, перезвоните.
Щелкнуло, побежали короткие гудки.
Леша тяжело вздохнул и повесил трубку.
Позвонить еще раз, сказать… Что сказать? Что обычно говорят тем, у кого на визитке значится: «Северский Север Александрович. Психиатр»?
Беляев взял себя в руки и заново набрал номер.
– Алло, – прорезался голос в трубке.
Алексей молчал.
– Алло, вас не слышно.
Снова щелчок и короткие гудки. Леша снова вздохнул и с полминуты сидел у телефона, уговаривал себя. Наконец заново перенабрал номер.
– Алло! – Голос был все тот же, если не считать того, что в нем начало проступать раздражение.
– Алло, – выдавил Беляев хрипло. – Могу я говорить с господином Северским?
– Вы с ним и говорите. – Голос снова стал размеренным, уравновешенным. – С кем имею честь беседовать?
– Моя фамилия Беляев. Алексей Беляев. Впрочем, вам это ничего не говорит. Я… Мне… Мне порекомендовали вас как специалиста в определенной области… Вот.
– Вы хотели проконсультироваться по поводу кого-то из ваших близких? – подсказал голос в трубке.
– Нет. То есть да. То есть… Проконсультироваться… наверное. Только не по поводу близких, а по поводу себя самого. Со мной что-то происходит, С-с-с… – Беляев глянул в визитку и выпалил: – Север Александрович.
– Вы уверены, что вам ко мне, а не к психологу или в телефонную будку с телефоном доверия? – мягко поинтересовался голос.
Настолько мягко, даже бархатно как-то… Сладко… Приторно! Отчего-то это взбесило Алексея.
– Нет, черт вас дери! – заорал он в трубку. – Нет, я не уверен. Я ни в чем не уверен. Просто меня кошмары гоняют и не дают успокоения. Просто я Воланда видел с Бегемотом. И Коровьева с Фаготом. Тьфу… Я такое вижу, что… что…
– Молодой человек, – спокойно поинтересовалась трубка, – а не перечитали ли вы мистики на ночь?
– Пошел ты в пень, специалист дребаный! – рявкнул Беляев и грохнул трубкой по аппарату.
Вот и верь после этого в «хороших специалистов».
Леша зло зыркал по сторонам, не зная, что делать дальше. Хотелось курить, а еще лучше ширнуть чего-нибудь. Впрочем, дури под рукой не было, сигарет тоже. А вставать со стула и идти за ними было не просто лень, а смерти подобно. Почему-то захотелось сдохнуть, прямо сейчас, не сходя со стула.
Потонуть в черной меланхолии не дал телефон. Весело тренькающий звонок заставил снять трубку.
– Але, – грубо рыкнул Беляев.
– Алексей, пожалуйста, не бросайте трубку, – донесся из динамика бархатный голос.
– Откуда вы узнали мой телефон? – затравленно спросил Алексей.
– Очень просто, – заговорил в трубку Северский. – У меня автоматический определитель номера на аппарате. Алексей, я бы хотел с вами встретиться и переговорить по поводу вашего дела.
Беляев хотел возразить, но Северский говорил теперь хоть и размеренно, но уверенно и так четко, что слово было некуда вставить.
– Завтра, – продолжал Север Александрович. – Часам к двум дня. Я буду ждать вас. У вас есть мои координаты?
– У меня есть ваша визитка, – хмуро буркнул Леша. – Этого достаточно?
– Вполне, – благожелательно отозвалась трубка. – Там указан мой домашний адрес. Приезжайте, я вас жду. Завтра в два.
И прежде чем Беляев успел что-то сообразить, трубка снова запищала короткими гудками.
– Присаживайтесь. – Северский указал на небольшой диванчик. Рядом с диванчиком расположился журнальный столик, по другую сторону которого устроилось солидных размеров кресло.
На вид Беляев дал бы психиатру лет сорок пять, не меньше. Северский, напротив, не дал бы своему новому клиенту больше двадцати двух – двадцати трех лет. Ни тот ни другой не догадывались, что между ними всего каких-то десять лет разницы. Потому Леша со своей стороны решил вести себя подчеркнуто вежливо и уважительно. Северский тоже держал себя ровно, но о причинах его поведения можно было только догадываться.
Алексей принял приглашение, опустился на краешек дивана. Север Александрович по-хозяйски уселся в кресло.
– Чай? Кофе? – спросил психиатр.
– Лучше чего-нибудь холодного, если есть, – выдал Леша, притаптывая остатки скромности и комплексов.
Северский хмыкнул, поднялся и вышел из комнаты. Что-то скрипнуло за стеной, прошуршало, хлопнуло легко и глухо. Психиатр появился через минуту с пакетом ананасового сока и стаканом, в котором бултыхались кубики льда.
– Это вам. – Северский подставил пакет и стакан Алексею.
– А вы?
– А я кофе, – улыбнулся Северский. – И попозже. Итак…
Беляев замялся, чтобы скрыть замешательство, потянулся за соком. Пальцы механически надорвали пакет по пунктиру, сок полился ровной струей в стакан. Вроде все уравновешенно, но только падлюка-психиатр заметил его дерганья. Леша точно это знал. Чувствовал.
– С чего начать? – спросил он, отхлебнув сока.
– С чего угодно. – Северский переменил позу. Теперь он выглядел таким внимательным и чутким слушателем, что Беляеву захотелось разболтать ему все тайны вселенной. – Вы говорите, как вам удобно, а я, если что, попрошу дополнить.
– Хорошо, – кивнул Леша и снова потянулся за соком. – Доктор…
Леша запнулся.
– Можно по имени, – заполнил паузу Северский.
– Спасибо, – кивнул Алексей. – Север Александрович, мне кажется, я сошел с ума. Я вижу и слышу то, чего не могу ни видеть, ни слышать. Я вижу висящие над людьми проклятия. Я вижу адские пейзажи с мучающимися грешниками, хотя и не знаю, как выглядит ад и как там мучаются. Возможно, я вижу что-то другое. Но мне странно и страшно. – Беляев снова умолк и, вцепившись в стакан с соком, принялся цедить маленькими глоточками.
– Как вы это видите? Во сне или…
