Беляев встал с постели, принялся одеваться. Движения его были чисто механическими.
– В прихожей на тумбочке деньги лежат, – презрительно бросила актриса. – Возьми.
– За что? – сипло произнес Леша.
– За все, – отозвалась Наталья.
Беляев прошел в прихожую, быстро оделся. Крикнул:
– Дверь за мной закрой!
Актриса вышла не одеваясь. Несмотря на сказанное, выглядела она прекрасно. Леша невольно залюбовался. Но тут же одернул себя. Шагнул к двери.
Наталья кинула беглый взгляд на тумбочку, на нетронутые деньги, зло усмехнулась.
– Посторонись!
Леша отступил в сторону, она открыла дверь, пихнула в бок:
– Мотай, мальчик.
Беляев вышел. Он пытался, но ретироваться гордо не вышло. Рядом с аристократичностью актрисы вся его гордость выглядела жалким муляжом. Так мог пытаться распушиться пощипанный петух в павлиньей стае. Дверь громко захлопнулась.
Леша чувствовал себя паршиво. Хмурый и побитый, он вышел на улицу. Рука полезла в карман за сигаретами, пальцы нащупали что-то постороннее. Алексей выудил из собственного кармана на свет божий пачку денег. Те самые деньги, что остались лежать на тумбочке.
«Но ты не подумай, что она просто старая шлюха, – зазвучал в голове голос богемного Игоря. – Разврата много, но если, не дай бог, ты будешь допущен к телу, то поймешь, что это не она проститутка, а ты сам – дешевая шлюшка».
Беляев горько усмехнулся.
«Не такая уж и дешевая, – прикинул он, пересчитав купюры. – А и хрен с ним. Пусть я проститутка. Если ты уже опустился до уровня шлюхи и торгуешь собой как угодно, так зачем отказываться от немалых денег, которые так усиленно впихивают?»
Зачем приперся в клуб, Беляев и сам себе объяснить не мог. Кого искал, кого хотел увидеть? Во всяком случае, не Наталью, это он решил для себя сразу.
Но именно ее и нашел. Сразу от входа уткнулся в нее взглядом. Актриса сидела в окружении веселой молодежи и что-то щебетала. Увидала его издалека, замахала рукой:
– Мальчик Леша, иди сюда!
Беляев хотел отмахнуться и пойти в другую сторону, но ноги сами понесли вперед к вульгарной аристократке.
– Здравствуй, – улыбнулась она.
– Привет, – кивнул он.
Наташа поманила, притянула к себе, чмокнула в щеку.
– Прости меня за вчерашнее, – горячо шепнула в ухо.
– Я не обижаюсь, – с трудом выдавил Алексей.
– Подходит мальчик к папе, – провозгласила актриса во всеуслышание. – Говорит: «Пап, а проститутки бывают?» А папа ему: «Да, сынок, это фантастика».
Публика поддержала шутку радостным хохотом, а Наталья повернулась к Беляеву и, окинув его оценивающим взглядом, сообщила:
– Алексей Беляев. Прошу любить и жаловать, леди энд их бойфренды.
Леша скрипнул зубами, но, кажется, обидного намека никто, кроме него, не услышал.
– А мы тут философствуем, – радостно сообщила актриса.
– В чем суть вопроса? – вежливо поинтересовался Леша.
– Добро и зло. Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? – процитировала актриса.
– Я не буду с тобой спорить, старый софист, – парировал Беляев.
Актриса кинула на Алексея недобрый взгляд, видимо, по ушам ей резануло слово «старый». Беляев усмехнулся, насколько же все-таки закомплексован этот, казалось бы, развязный человек.
– Ты и не можешь со мной спорить, по той причине, о которой я уже упомянул: ты глуп
[2], – ядовито ответила Наташа.
– Тогда я удалюсь, с вашего позволения, – ехидно ухмыльнулся Леша.
– Конечно, – пожала плечами актриса. – Но только сперва мне интересно твое мнение.
– Мое мнение по поводу добра?
– И зла, – поддакнула рыженькая девушка, что стояла рядом и наблюдала за перепалкой.
– Хорошо. – Беляев вытащил сигареты, какой-то парень из Наташиного окружения предложил зажигалку. Леша затянулся. – Добро и зло – категории относительные, как и все в этом мире. Нельзя делать только добро, потому что-то, что добро для одного, – зло для другого. И наоборот, причиняя кому-то зло, ты делаешь что-то доброе для кого-то стороннего. Люди не задумываются об этом. Даже ваши философские диспуты на тему лишь пустое словоблудие. Вы не думаете о том, что говорите. А между тем так оно и есть. Люди упрощают, пытаются разделить мир на черное и белое, хорошее и плохое, моральное и аморальное, сильное и слабое. Некоторые интуитивно в разговоре о черном и белом вспоминают серое. Но это лишь интуитивно, неосознанно. Мир как подкинутая монета. Одна сторона белая, другая черная. Монета падает, черное и белое сливаются в серое. Так видно со стороны, но это видимость. А на самом деле черное и белое просто с неимоверной скоростью меняются местами. Только и всего.
– Интересная концепция, – подал голос мужик в кожаных штанах и с серьгой в ноздре. – А как вы относитесь к мысли о том, что добро должно быть с кулаками?
– Добро должно быть с кулаками, – развеселилась актриса. – И во-о-от с таким хреном!
– Никак, – пожал плечами Леша. – Расхожая истина. Истину берем в кавычки. Кто-то умный ляпнул не подумав, множество дураков повторяет.
– По-твоему, в этом нет смысла? – заинтересовалась актриса.
– Смысл есть во всем, даже в том, в чем его нет, – отмахнулся Алексей.
– Не понял, – выпучился мужик с серьгой в ноздре.
– Смысл есть там, где есть человек, – объяснил свою позицию Леша. – Потому как человеку хочется все осмыслить. Природа у него такая. Вот я смотрю на вас и думаю, что значит серьга в ноздре.
– Выпендривается, – рассмеялась рыжая девушка.
– На ушах место кончилось, – оценила актриса, оглядев уши мужика, что подверглись жесточайшему пирсингу.
– Лариска, Наташка! – взревел мужик, но моментально успокоился, поглядел на Алексея. – Просто мне так по кайфу.
– Вот, – кивнул Беляев. – А я пытаюсь осмыслить. И они попытались, как смогли, конечно. Смысла нет, а мы его ищем.
Актриса улыбнулась, несколько раз демонстративно хлопнула в ладоши:
– Браво, душка. Немного банально, но в целом хорошо. Должен быть кто-то, кто говорит, не стесняется говорить банальности. На их фоне все остальное выглядит по-другому. Все эти монеты, черное-белое, серое. Молодец. Просто и дешево. Не стоит, правда, забывать, что монета иногда становится на ребро. Ты об этом знать не можешь, но все равно молодец.
