– Да, вы правы. Проблема в моей вагине. Через нее прошло две человеческие головы. Ее два раза зашивали. Если посмотреть, то она выглядит как растерзанное лоскутное одеялко, вот такой ширины, так что тесно там никому не будет, не то что раньше, вот поэтому я не могу раздеться донага и не суждено мне больше предаваться сексу ни с кем. Для Саймона это было нормально, он же не сразу все это получил, а постепенно привыкал, сначала к растяжкам на животе, к обвислой коже, да и к зашитой-перешитой крестиком вагине тоже привык, это же по его вине, если что. Вы же помните, какая у него большая голова, и дети его большеголовые в него пошли. Поэтому с ним было проще. А как мне перед совершенно посторонним человеком разверзать свои жуткие чертоги? Мне и вам-то их страшно показывать. Так что этого просто не может быть!
– Как бы то ни было, что бы ни случилось, не надо шариться на тиндере и навязываться всяким проходимцам, – строго сказал Колин. – Если встретишь кого-то, с кем у тебя сложатся хорошие отношения, и ты захочешь лечь с ним в постель, вполне вероятно, что он будет настолько любезен, что не станет судить тебя за такие маленькие недостатки и изъяны. Да он сам, скорее всего, тоже будет переживать по поводу своих недочетов. Но сперва вам надо поближе узнать друг друга и только потом думать о постели. Ты не обязана спать с тем, с кем не хочешь.
– А что делать с дикпиками? – захныкала я.
– Ну вообще-то от них тоже есть польза. Подходи к этому разумно: если кто-то кинул тебе дикпик, то сразу его отшивай и не трать на него попусту время. Ну если, конечно, тебе его член не приглянулся…
– Ну ладно, – выдохнула я. – Подумаю потом. Я пытаюсь быть сильной независимой женщиной, которая не нуждается в мужчине, хотя так трудно и тяжело быть матерью-одиночкой и тянуть все самой.
– Ты и есть сильная независимая женщина, – твердо сказала Ханна. – И всегда была сильной и независимой, а уж если на то пошло, все эти годы ты сама все и тянула на себе, пока Саймон был на работе или в командировках.
– Да понятно, конечно, что так оно и было, хотя сейчас до меня доходит, что и он тоже что-то делал, – ну хоть бутылку вина открывал, чтобы я могла расслабиться в конце тяжелого дня. Об него можно было ноги согреть в кровати. Джаджи мне этого не позволяет, рычать начинает, когда я ноги на него кладу, чтобы согреться. Мне не нужен прекрасный рыцарь в сияющих доспехах, который спасет меня от опасности, нужен просто хоть кто-нибудь, кто подаст бокал вина в конце долгого трудного дня.
– Ну, – сказал Сэм, – не забывай, между прочим, что у тебя есть мы. Ты не одна.
Понедельник, 16 апреля
Наконец-то дети опять пошли в школу, после пасхальных весенних каникул, или как там, черт побери, у них называется этот перерыв в занятиях. Я-то надеялась, что, как только они пойдут в старшие классы, мне станет легче. Я-то думала, что они с возрастом станут более самостоятельными, будут сами просыпаться по утрам и собираться в школу и моя помощь в сборах будет не нужна (хотя с чего это я взяла, что с годами у них появится суперспособность найти хоть что-нибудь из своих вещей, учитывая, что у их отца такой дар отсутствовал начисто?), что они сами себе приготовят завтрак, соберут себе обед в школу и даже, возможно, сподобятся когда-нибудь самостоятельно поужинать. Какая же я наивная, бедная дурочка! Выпихнуть подростков утром из дома – безнадежное занятие, все равно что биться головой о стену, проще трехгодовалых малышей собрать на улицу.
Но все веселье началось еще накануне вечером, когда я пыталась отправить их спать. В положенный час я начала их обрабатывать, что нужно ложиться пораньше спать, потому что завтра начинается школа, и что они еще не совсем взрослые, чтобы сидеть до полуночи, на что мне ответом было нытье, что все другие дети ложатся, когда им захочется, и никто их не гонит в постель так рано, но я такое слышу уже лет десять, так что на меня это уже не действует. Потом последовала перепалка с Джейн, которая считала несправедливым, что ее отправляют спать в десять часов, как и Питера, а ведь она на два года старше и может идти спать намного позже, ответом ей был мой контраргумент, чтобы она сейчас же без всяких разговоров шла в постель, потому что я сама тоже уже ложусь, хотя мне пришлось посидеть какое-то время на кухне, охраняя молоко в холодильнике от рейдов Питера и дожидаясь, когда он все-таки уляжется и заснет, чтобы утром никто не удивлялся, куда это испарились два литра молока, и не жаловался, что теперь нечем заправить хлопья на завтрак. В такие моменты раньше на сцену выходил Саймон в роли разгневанного отца – наслушавшись моих бесполезных криков на детей, чтобы те ложились спать, он басом приказывал всем СИЮ МИНУТУ лечь в кровать, на что оторопевшие от его ора дети приходили в чувство и покорно укладывались в постель. Сейчас такой поддержки у меня нет, и поэтому дети просто игнорируют мои крики.
НО, несмотря на мои яростные призывы выключить свет, он продолжал гореть в их комнатах до одиннадцати. ТОГДА мне пришлось спуститься на первый этаж и вырубить нафиг роутер, на что послышались вопли Питера, что он лидировал в Fortnite и уже должен был победить, и от Джейн, потому что у нее был реально серьезный чат с Милли и Софи в снэпчате, а теперь ее жизнь разрушена. И ни один из них даже не подумал прекратить свои занятия, когда им полагалось спать и видеть сны, да к тому же это еще и я была виновата, потому что Саймон позволял Джейн сидеть допоздна столько, сколько она хотела.
Разумеется, сегодня утром не стоило удивляться, что эти засранцы не подавали признаков жизни и уж тем более не думали вставать со своих кроватей. Я стучала в двери, орала и топала ногами, одновременно стараясь собраться на работу. Под конец я пригрозила, что зайду с ведром воды и вылью на них. Безрезультатно. Нужно изобрести специальную кровать для подростков, чтобы будильник был подсоединен к электрошокеру: не встал в течение пяти минут после будильника – получай небольшой электрический разряд. И чтобы мощность возрастала по мере лежания в кровати, пока не соблаговолят восстать из сна. Некоторым это может показаться жестоким, и, вероятно, это противоречит Женевской конвенции и так далее и тому подобное, но так рассуждают только те, кому не приходилось по утрам вытаскивать подростка из кровати, как бегемота из болота…
За полчаса до того, как нам надо было выходить, Джейн наконец вылезла из своей конуры и закрылась в ванной. Это было сигналом тревоги, ибо для Джейн провести в ванной меньше часа не представляется возможным даже при самом хорошем раскладе.
Я стала бить в дверь и кричать: «Чем ты там занимаешься?»
– Мне нужно помыть голову, – ответный крик Джейн.
– Но ты же мыла голову вчера перед сном, – напомнила я ей.
– Ну так, значит, мне надо помыть ее СНОВА, – заорала она в ответ.
– Нам всем надо выходить уже через полчаса, если хочешь, чтобы тебя довезли до автобусной остановки, – запричитала я. – Если мы не успеем к автобусу, ты опоздаешь в школу, и тебя опять оставят после занятий, а меня вызовут к директору и будут распекать за то, что я такая никудышная мать, потому что ее дочь опять опоздала, хотя это не по моей вине, но ведь госпоже директрисе этого не понять, она же думает, что я как мать-одиночка не справляюсь со своими родительскими обязанностями, и, может, даже захочет забрать тебя из-под моей опеки, потому что, если она опять будет на меня смотреть с укоризной, я начну фыркать и закатывать глаза, прямо как ты, когда начинаешь дуться на всех, а в последний раз, когда мы с ней беседовали, она меня даже укорила, что я жую жвачку, а я не жевала, Джейн, пожалуйста, давай хоть сегодня будешь вовремя.
