Девушка явно занервничала, движения стали резкими и неточными. В один миг с нее слетели очки, а следом и рассыпались длинные, красивые волосы, укутывая ее плечи словно шаль. Я остолбенел. Какая же она хорошенькая. Подбери она правильной формы очки, не получилось бы у нее себя так долго прятать. А то эти круглые, безобразные, толстые стекла половину лица искажают. Только сочные губы еще не смогла изуродовать, своими ухищрениями. Подобрав все, что растеряла девушка, вручил ей со словами: — Не вздумай после тренировки сбежать, нам предстоит серьезный разговор.
От ее волос приятно пахло, мне захотелось зарыться в них лицом, но я отдавал себе отчет в том, что за нами пристально следят несколько пар глаз.
Наблюдать за ней дальше было одно удовольствие. Как мне удавалось сдерживать смех — не знаю. Что я отвечал девушкам, крутившимся вокруг, понятия не имею. Мне безразлично их флиртующее поведение, их ужимки и комплименты не производили никакого эффекта. Каждый мужчина, достигший моего возраста, все эти женские крючки видит и успешно с них соскакивает.
Веселила меня все это время Ксюша, и моя улыбка на лице — только благодаря ей. Я мог читать ее словно открытую книгу, а то, что она строила план побега, являлось заголовком новой главы. Пожалев ее мышцы, а то загонит себя по второму кругу на тренажерах, я вышел в коридор. Ждать мне не пришлось. Я от души засмеялся.
— Далеко собралась? Ай-яй-яй. Пока строила коварный план побега, забыла о моей маленькой просьбе?
Попробует только побежать. Ее прямая спина, сжатые кулачки выдавали внутреннее напряжение девушки. А я был доволен, что загнал ее в угол. Посмотрим, как ты выкрутишься?
— Ты о чем? — ее искусственная улыбка, до ужаса раздражала. Специально ведь злит. Никакого плана в голове не вынашивал, позже я и сам не смог себе ответить, что со мной в тот момент случилось. Я просто схватил и прижал ее к себе. Мне так хотелось стереть эту усмешку с ее губ, что я сделал это единственным доступным мне способом.
Ее губы оказались такими нежными, что я испытал чистый, неподдельный кайф, прикасаясь к ним. А вот то, что она статуей застыла в моих объятиях меня неприятно задело. Никогда еще ни одна женщина не оставалась безучастной, целуясь со мной. Ксюша задела мою мужскую гордость, не принять вызов я не мог, а уже через минуту она страстно отвечала. И это было очень вкусно. Так вкусно, что мне хотелось еще и еще. Ее податливость срывала тормоза, я уже тянул руки к груди девушки, но боковым зрением заметил чей-то промелькнувший силуэт.
Она заставила меня забыться, потерять голову — это в первый раз в моей жизни. С трудом оторвавшись от этих сочных губ, я ждал истерики. Меня что-то неприятно резануло, когда она развернулась, как ни в чём не бывало, и отправилась в раздевалку. Нет, этот раунд я ей не отдам.
— Целуй лягушку не целуй, а в царевну она не превратится, — прокричал ей в спину. Прежде чем произнести фразу, огляделся, не хотел, чтобы кто-то услышал слова, в которых нет и грамма правды.
Мне удалось ее задеть. Не мужской поступок, но так хотелось видеть ее эмоции: пусть кричит, пинается, но не уходит молча, словно это для нее ничего не значит. Так, будто ее наш поцелуй не зацепил.
Что она придумала? В мою сторону направлялась ни девушка Ксюша, а мегера. Глаза метают молнии, губы плотно сжаты, я как дурак стою и сдерживаю улыбку. И зачем мне это надо? Наша холодная война перестает быть холодной?
Пощечину девушки я, можно сказать, не почувствовал, да ни один боксер от такого удара даже не моргнет. В этот момент мне захотелось еще больше разозлить ее. И не стой мы в коридоре на виду у всех, я так бы и сделал — схватил и продолжил целовать. А ее пощечины последующие за этим, только больше меня заводили.
Ксюша резко разворачивается, уходит. В этот момент сложно описать мои чувства, но они определенно далеки от ненависти. Я не свожу с нее глаз: любуюсь ее спиной, круглыми ягодицами, длинными ногами. Где бы мне хотелось видеть эти ноги, старался не представлять, зря только себя раздраконю.
— Кошечка выпустила коготки? Я найду способ их тебе подпилить. А вот провоцировать буду тебя и дальше, слишком много удовольствия доставляет мне твой гнев, — не знаю, мысленно я общался с собой, или говорил вслух, до сих пор находился под впечатлением от нашей «стычки», не замечая ничего.
«Кстати, стоит извиниться за свои грубые слова».
Глава 9
Ксения
— Ах, ты мой сладенький, соскучился по мне?
Максиму неважно, что я говорила, малыш реагировал на голос и улыбался. Я продолжала болтать всякую ерунду, лишь бы он смеялся.
Мужчины внизу жарили шашлык, Мишель со свекровью накрывали на стол, а я играла с крестником. Мы уже с ним потанцевали, зарядку сделали, а теперь просто отдыхали на коврике, бренча погремушками.
— Ксюш, укачай его, пусть немного поспит. Сегодня в доме много народу и он не засыпает, потом будет капризничать, — заглянула к нам Мишель.
— Хорошо.
Взяв на руки малыша, приготовилась петь ему колыбельную. — Родители приехали?
— Нет еще. Рейс задержали, просили начинать без них.
Особого повода для вечеринки не было просто Эрик и Мишель решили собрать близких и друзей в своем доме.
— Ксюша он тяжелый, ты устанешь укачивать его на руках, положи в кроватку. На ней установлен маятник, так укачивать намного легче.
— Иди занимайся своими делами, не мешай нам общаться с крестником.
Махнув на меня рукой, она оставила нас одних, что-то пробурчав себе под нос.
— Твоя мама такая выдумщица, с чего она взяла, что ты тяжелый? А теперь давай будем засыпать. Таким маленьким мальчикам нужно много спать, — поцеловав, его в пухлую щечку засмеялась, он так забавно морщился, словно ему не нравились мои нежности.
— Ладно, уговорил, не буду тебя больше целовать.
Макс серьёзно на меня смотрел, словно понимал, что я ему говорю.
Запев колыбельную из мультфильма «Умка», я тихо качала малыша. Пела я ее раз шесть, Максу нравилось, но засыпать он не торопился. Репертуар состоял из одной песни, так как других колыбельных я не знаю, к сожалению. Руки и правда устали, я уже хотела положить его в кроватку, может, там скорее уснет, но мне этого сделать не дали.
— Давай я попробую, — от неожиданности вздрогнула. Этот мужчина в очередной раз меня напугал.
«Ну что за привычка подкрадываться», — одним взглядом пыталась донести до него свое негодование, но он только ухмылялся.
— Ты хоть, знаешь, как его держать?
— Ну, если ты справилась, я как-нибудь тоже одолею эту сложную науку.
Нагло, но при этом очень аккуратно Кирилл забрал у меня Макса. Под его «У Лукоморья дуб зеленый…» (читал он тихим бархатным шёпотом), ребенок быстро уснул. Положив его в кроватку, Кирилл попросил одеяльце. Укрыв малыша, он кивнул на дверь. Мне даже немного обидно стало, что не я его убаюкала. Правду говорят, что на мужской голос малыши лучше реагируют.
