– Значит, он появится через две недели? – выждав
время, чтобы Кирилл немного успокоился, подхалимски спросила я, он после моих
слов о его друге замкнулся и говорить не желал, что было для меня весьма
мучительно. Я поторопилась вернуть былую доверительность, вот и старалась изо
всех сил.
– Да, – кивнул Кирилл.
– Выходит, тебе не нужно сегодня отправляться в
«Альбатрос». Мы могли бы сходить в кино.
– Хорошо, – кивнул он.
– Извини, что я так о нем сказала, – вздохнула
я. – Ты его знаешь лучше, чем я, наверное, он достоин восхищения. Расскажи
о нем что-нибудь еще.
О своем друге он мог говорить часами, глаза Кирилла были
полуприкрыты, и он словно грезил наяву, как будто видел некие красочные картины
и старался подробно их описать. Я понятия не имела, что в его рассказах правда,
а что вымысел. Больше всего в те минуты он напоминал древнего скальда, и я сама
впала в транс от его неторопливого рассказа. Видела ладью с бородатыми
мужчинами в шлемах, а на их суровых лицах детский восторг. Они, затаив дыхание,
слушают очередную песнь о славном герое по имени Самурай, который храбро
сражался и принял достойную смерть, а теперь пирует за столом в Валгалле, и сам
Один произносит тост в его честь, а валькирии нетерпеливо топчутся рядом,
ожидая, когда доблестный герой завалит их на ближайшем сеновале. Впрочем, в Валгалле
должны быть места и поприятнее.
Лично мне подвиги героя казались весьма сомнительными,
разумеется, если лишить их романтической окраски, которую так обожал Кирилл. Я
попыталась выяснить что-нибудь конкретное о герое, и опять безрезультатно,
каждый раз наталкиваясь на хмурый взгляд Кирилла, он сразу же замыкался, и мне
больших усилий стоило разговорить его вновь.
– Чем Самурай все-таки занимается? – напрямую
спросила я и не дождалась ответа.
Мало того, теперь Кирилл не смотрел в мою сторону, отвернулся,
точно меня не было рядом. Только через полчаса крайне неприличного заискивания
с моей стороны он подобрел и даже согласился пойти со мной в кино. В общем,
дружба была спасена, но задавать подобные вопросы я себе отсоветовала. Ладно,
парень – герой, а чем обычно заняты герои? Бьют врагов. Совершенно неважно, кто
эти враги, главное, чтоб наши всегда побеждали, и я решила дождаться появления
Самурая, а не приставать к Кириллу с глупостями. Но если герой так и не
появится, я ничуточки не удивлюсь.
Моя выдумка оказалась на редкость удачной, взаимная симпатия
двух девчонок никого не удивила. Мы регулярно встречали здоровяков и спокойно
шли себе дальше, весело болтая, то есть в такие минуты болтала в основном я,
Кирилл помалкивал, боясь, что его может выдать голос, а еще он часто сбивался и
говорил о себе в мужском роде. Я его поправляла и просила быть внимательнее. В
остальном маскарад удался, Кривошеин больше не появлялся, значит, в наличии у
меня подруги он не видел ничего подозрительного.
А потом пришел понедельник. С утра мы отправились в старый
город, где я рисовала, а Кирилл, устроившись рядышком, читал книгу. Вдруг
хлынул дождь, и пока мы бежали до гостиницы, успели вымокнуть до нитки.
Заглянув к себе в номер, я быстро переоделась и пошла к Кириллу, прихватив
блузку. Я постучала, он открыл, а я сказала:
– Туалеты надо менять чаще. Где ты видел женщин,
способных ходить в одной кофточке несколько дней кряду?
– Пойду приму душ, – сказал он, забирая у меня
блузу. – А ты пока закажи чай, пусть принесут в номер.
Я сделала заказ по телефону и стала ждать. И тут у Кирилла
зазвонил мобильный. Я подумала, что он лежит в его сумке, то есть в моей,
конечно, но мобильного там не оказалось. Он продолжал надоедливо трещать, и я
наконец сообразила, что он не в дамской сумке, которую я подарила Кириллу для
полноты образа, а в спортивной, что валялась у кровати. Пока я расстегнула ее и
нашла телефон, звонившему успело надоесть ожидание, я бросила сотовый на
журнальный стол, и тогда взгляд мой привлекла небольшая коробочка, что лежала
поверх белья. Копаться в чужих вещах страшная гадость, но эта мысль не уберегла
меня от любопытства. Я была уверена, что в коробке драгоценности, скорее всего,
тот самый изумруд. Косясь на дверь в ванную, я открыла ее и озадаченно почесала
нос. В коробке лежал вовсе не изумруд, а бутафорские бородка и усы, а еще тюбик
со специальным клеем. То, что Кирилл предпочитал иметь под рукой такие вещи, не
удивило меня, вору всегда нужно думать о маскировке, но я была уверена: именно
эти борода и усы совсем недавно украшали его физиономию. И в этом, в сущности,
не было бы ничего необычного, вот только с какой стати он мне ничего не сказал?
Убрав коробку в сумку, я направилась к ванной, повернула
ручку двери, и она открылась. Должно быть, Кирилл просто забыл ее запереть или
был уверен: как девушка воспитанная, я не стану врываться в ванную, когда там
моется мужчина, или хотя бы постучу. К сожалению, ни на то, ни на другое моего
воспитания не хватило. Дверь открылась. Кирилл как раз выходил из душевой
кабины, а я ошалело замерла. Передо мной стояла женщина. Мужеподобная, с едва
наметившимся бюстом, но все-таки женщина. Она сделала резкое движение, пытаясь
вернуться в кабинку, но опоздала, хотя все же задвинула шторку, а я попятилась
из ванной. «Не может быть», – думала я, но тут же другие мысли хлынули
сплошным потоком. Ведь были, были в его поведении странности, которым я не
находила объяснения. Теперь многое стало понятно: и его нежелание переодеваться
при мне, и его целомудрие, несвойственное мужчинам. Любой другой на его месте
давно бы уложил меня в постель.
Много чего пришло мне в голову в эти минуты. А потом
вспыхнула обида: какого хрена он, то есть она, пудрила мне мозги? Чертова
лесбиянка, нашла остроумный способ подцепить подружку? Но обида почти сразу исчезла,
потому что в тот момент я поняла: все не так. Кирилл не был женщиной, то есть
он, конечно, ею был, но… За моей спиной хлопнула дверь, я повернулась и увидела
его. Он стоял и смотрел на меня, в джинсах и футболке без дурацкого накладного
бюста. Не мужчина и не женщина. Лицо его было бледным, а взгляд мутным от боли.
Он вроде бы удивился, увидев, что я все еще в номере, а я не знала, правильно
ли поступила, оставшись здесь.
– Извини, – промямлила я, единственное, что пришло
в голову. Он вздохнул, пряча взгляд, сел в кресло, сцепив руки замком, и теперь
разглядывал пол. – Мобильный звонил, – сказала я, не зная, что
делать, уйти или остаться. Наверное, лучше уйти, чтобы дать ему возможность
свыкнуться с мыслью, что теперь мне известна его тайна, и привыкнуть к ней
самой, но я боялась, боялась, что, если уйду, мы больше никогда не
увидимся. – Прости меня, пожалуйста. Прости, – жалко сказала я. Он
покачал головой.
– За что? Рано или поздно ты все равно бы узнала. Я не
мог тебе сказать, правда, не мог. Хотел, чтобы ты была рядом еще немного. Очень
хотел. Это мне надо просить у тебя прощения.
