Он упал вперед лицом, услышав звук разлетающегося на осколки стекла.
Из глаз у него посыпались искры, к самому горлу подступила тошнота. Гордон почти потерял сознание. Чтобы остановить рвоту, ему пришлось сглотнуть скопившуюся во рту слюну.
Он быстро заморгал, стараясь отогнать подступавшую темноту.
– Здравствуйте, доктор Корделл, – произнес негромкий спокойный голос у него за спиной.
Борясь с тошнотой, он постарался повернуться, чтобы посмотреть на нападавшего.
Голос был ему незнаком, но, повернувшись, Гордон узнал лицо. Он уже видел его раньше, но никак не мог вспомнить где.
– Какого…
– Заткнитесь, доктор Корделл, – прервал его нападавший. – А у вас милые сыновья…
Услышав это, Гордон заморгал, чтобы восстановить зрение. И только после этого понял, что его ударили по голове именно фотографией. Фотографией его прекрасных сыновей.
Теперь фото ткнули ему прямо в лицо.
– Пришло время, доктор Корделл. Время сделать выбор.
Глава 3
Подходя к дверям участка, Ким постаралась избавиться от чувства беспокойства. Она не появлялась здесь больше месяца. А ведь вначале отказывалась уходить на больничный, утверждая, что может функционировать абсолютно нормально, но ее шеф оценил ситуацию несколько по-другому.
Джек, сидевший в дежурной части, кивнул и улыбнулся ей.
– С возвращением, мэм, – произнес он.
Ким молча кивнула ему в ответ.
Она шла по знакомым коридорам, пропитанным и радостью, и горем, в которых заступала на дежурство новая смена.
Обычно Стоун поднималась в офис босса, расположенный на третьем этаже, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и даже не обращала на это внимания. Сейчас она воспользовалась лифтом. Прежде чем постучать в дверь офиса Вуди, прошла мимо двух кабинетов его заместителей – и опять почувствовала беспокойство. Те действия, которые она автоматически совершала бессчетное количество раз за последние несколько лет, сегодня вызывали у нее затруднения.
Не успела Ким перенести вес на правую ногу, как его низкий, спокойный голос разрешил ей войти.
Инспектор распахнула дверь и неожиданно поняла, что этот мужчина был единственным неизменным фактором в ее жизни.
Она никогда не сомневалась, что увидит его сидящим за этим столом в изысканной сорочке, чья белизна подчеркивается коричневым оттенком его гладкой кожи и выбритой головой. На левой руке все еще поблескивало обручальное кольцо, несмотря на то что жену он потерял три года назад.
Вуди снял очки и положил их возле рамки с фото своей внучки Лиззи.
– Итак, Стоун, вы вернулись?
Именно эти слова она и ожидала услышать от него – правда, произнесены они были странным тоном. В его голосе различалось напряжение с оттенком некоторой неизбежности. И говорил он сквозь стиснутые зубы, словно момент встречи наступил слишком быстро.
– В полной боевой готовности, сэр, – ответила Ким, делая шаг вперед.
Вуди холодно оглядел ее. Другого она и не ожидала. Между ними осталось нечто, что им еще предстояло обсудить.
– Сэр, я хотела кое-что… – начала Стоун, глубоко вздохнув.
– Вам необходима консультация, Стоун, – прервал он ее. Было ясно, что у них разные приоритеты.
– Совсем необязательно, – автоматически возразила Ким.
– И кто так считает?
– Я, сэр. Я готова вернуться к работе.
– Раньше я уже не согласился с вашей оценкой своего собственного физического состояния; так почему вы считаете, что теперь я соглашусь с тем, как вы оцениваете свое психологическое состояние?
– Потому что я знаю свой мозг лучше кого бы то ни было, – просто ответила Ким.
– Стоун, иногда я люблю съесть хороший стейк, но это не значит, что я – мясник. У вас назначена консультация с нашим психологом для…
– Нет, – решительно ответила Ким.
– Это не обсуждается. – Лицо Вуди окаменело.
Ким достала свое удостоверение и положила на стол.
– Вы правы, сэр. Не обсуждается.
Больше никогда и ни за какие коврижки она не подпустит к себе штатного полицейского психолога. Лет десять назад, когда Стоун была еще констеблем, она принимала участие в расследовании дела о растлении малолетних. В тот день, когда органы опеки, в сопровождении Ким, прибыли в дом, чтобы забрать из него одного мальчика, они нашли его мертвым.
И обычный визит к полицейскому психологу превратился в нечто большее, когда последний попытался увязать гнев, который Ким испытывала в тот момент, со смертью ее брата-близнеца, случившейся, когда Ким было шесть лет
[7]. То, что он выудил эту информацию из ее личного дела, было само по себе плохо; а ведь психолог, ко всему прочему, стал настаивать на том, что она помогла Мики уйти из жизни, когда они оба умирали от голода, прикованные к батарее отопления. И это окончательно вывело Ким из себя. Она действительно помогала Мики уйти из жизни, но только в своих снах.
И несмотря на ее протесты и объяснения, что разозлилась она только потому, что жизнь мальчика в конечном счете оказалась зависима от несчастного ордера, который не могли подписать в течение двух часов, психолог в своем отчете отметил, что Ким «без должного внимания относится к важным вещам, которые в будущем могут превратиться в проблему».
К счастью, ее сержант был замучен работой и у него не хватало людей, поэтому сделал на этом отчете пометку: «Маловероятно, что к тому времени эта проблема будет меня касаться». А ведь если б он подошел к этому вопросу более ответственно, то Ким вполне могла потерять работу.
Наклонив голову, Вуди ждал от нее объяснений.
– Я никому не позволю копаться у меня в голове, и вы это знаете. Я не собираюсь никому ничего рассказывать, и поверьте мне, сэр, так будет лучше для всех.
По выражению на его лице было понятно, что он не собирается сдаваться.
– Это требования…
– Сэр, – перебила его Ким, – проблема лишь в том, что вы должны быть уверены, что я способна исполнять свои обязанности?
– Нет, проблема гораздо шире, – возразил Вуди. – Один из членов вашей команды погиб…
– Вам не стоит напоминать мне об этом. – Эти слова вырвались у нее прежде, чем она сообразила, что собирается сказать. Поэтому, решив продолжать, Ким слегка изменила тон. – Но если отбросить в сторону все остальное, то главное, что вас действительно интересует, – это могу ли я нормально функционировать, не так ли?
Вуди согласно кивнул.
– В таком случае до конца недели на ваш стол ляжет отчет, составленный квалифицированным психологом, в котором будет ответ на этот ваш вопрос. А пока – вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы позволить мне приступить к работе.
