Саша крепко зажмурилась, мысленно молясь только об одном: проснуться. Снова открыла глаза, понимая, что это не сон. Кто-то есть в ее комнате, кто-то сидит у нее на груди. А она не может пошевелить даже пальцем! В своих мыслях она отчаянно отбивалась, пиналась, пыталась вырваться из держащего ее в тисках паралича, и наконец путы будто испарились все разом, она резко села, смогла вдохнуть и закричать, но вместо крика изо рта вырвался лишь слабый хрип, как бывает, когда пытаешься кричать во сне.
Вокруг по-прежнему царила непроницаемая темнота, Саша не видела даже собственных рук, а возле двери снова послышался леденящий душу скрип. Саша в отчаянии зашарила руками по прикроватной тумбочке, пытаясь найти телефон и мысленно молясь только о том, чтобы вечером оставила его там, а не на столе. Ей повезло: спустя две секунды пальцы нащупали тонкое стекло и сжались вокруг корпуса телефона. Саша быстро зажгла экран и повернула его в сторону двери, но тусклый свет переведенного в ночной режим мобильника не дотянулся до того места, откуда раздавался скрип, осветил лишь пространство перед ее лицом, и от этого стало еще страшнее. Будто там, в темноте, на расстоянии вытянутой руки что-то было, что-то, чего она не видела, только слышала. Саша снова повернула к себе телефон, дрожащими руками включила фонарик. Прежде чем она посветила бы в сторону двери, совсем рядом раздался громкий стук в стекло. Вот теперь она смогла вскрикнуть. Повернулась к окну и разглядела за стеклом огромного ворона. Он снова постучал в стекло, а затем высоко поднял голову, будто указывая клювом на что-то за ее спиной.
Саша обернулась. В двух метрах от ее кровати в воздухе что-то висело. Что-то мертвенно-серого цвета, и она не сразу сообразила, что это чьи-то ноги. Медленно подняла голову, чувствуя, что сердце готово вырваться из груди. Ноги чуть выше середины голени прятались под подолом длинного черного платья, которое венчали рассыпавшиеся по плечам темные волосы. Увидела Саша и веревку, прикрепленную к толстому крюку, прибитому к потолку. Саша не помнила, был ли этот крюк в ее комнате раньше, но скрип издавал именно он, поскольку тело медленно раскачивалось в петле и веревка терлась о железо.
Она готова была закричать, но в легких снова не хватало кислорода, горло сдавили стальные тиски ужаса. Кто-то висел в ее комнате на крюке, висел к ней спиной, и сейчас медленно, сантиметр за сантиметром поворачивался. Скрип заполнил уши, сердце бешено забилось о ребра, а тело тем временем уже висело вполоборота. Саша вдруг поняла, что, если увидит лицо висельника, умрет в ту же секунду.
Страх придал ей сил. Она откинула в сторону одеяло, вскочила на ноги и бросилась к двери, стараясь не думать о том, что на пути к выходу ей придется пробежать мимо болтающегося в петле тела. Повезло: она не задела даже края платья, добралась до выхода из комнаты, выскочила в коридор и захлопнула дверь за собой.
В коридоре было пусто, темноту рассеивали лишь тусклые бра на стенах. Саша прижалась спиной к двери и судорожно всхлипнула. Пока совесть корила ее за непрофессионализм: ведь она должна была снять женщину, оказать ей помощь, возможно, смогла бы реанимировать, – здравый смысл уже подмечал важные детали.
Вряд ли кому-то пришло бы в голову повеситься именно в ее комнате. Даже в школе достаточно пустых помещений, не говоря уже о том, что в лесу полно удобных для этого деревьев. Никакого крюка в потолке вечером не было, и даже если бы кому-то пришла безумная идея скончаться именно при ней, то ему пришлось бы этот крюк в потолок вбить, а уж это она наверняка услышала бы, как бы крепко ни спала. Не валялся на полу стул, с которого несчастная – а это была женщина, Саша не сомневалась – шагнула в вечность. Ну и самое главное: мертвое тело не раскачивается в петле, не поворачивается к окну.
Значит, дети и Войтех правы: в стенах пансионата бродят призраки, и Саша только что повстречалась с одним. Она повернулась к двери, взялась за ручку и, глубоко вдохнув, медленно приоткрыла, щелкнула выключателем и осторожно заглянула в ярко освещенную комнату. Та была пуста: ни висельника, ни крюка в потолке. Одно только одеяло наполовину свисало с кровати: Саша запуталась в нем, когда в панике пыталась выбраться из постели.
Может, ей вообще все приснилось. Дурной сон, кошмар. Нужно возвращаться в кровать и еще поспать, до рассвета далеко. Но от одной только мысли о том, чтобы вернуться в комнату и выключить свет, ее начинало мутить. Пожалуй, сегодня она будет спать со светом. Но для начала неплохо было бы выпить воды.
Столовая в школе работала по расписанию, но в буфет свободный доступ имелся круглые сутки на тот случай, если кому-то из учеников или преподавателей захочется воды или чаю. Саша похвалила себя за привычку спать в незнакомых местах в крайне целомудренных нарядах, а потому не стала заходить в комнату, так и пошлепала босыми ногами по коридору.
Проходя мимо комнаты Войтеха, на секунду остановилась, посмотрела на дверь. Наверное, правильно будет разбудить его, рассказать о том, что произошло. И пусть призрак – или что бы это ни было – уже исчез, возможно, он захочет осторожно взглянуть на место, где все произошло. Во время расследований Саша порой скрывала какие-то детали, не думая, что они могут быть важны, лезла на амбразуру, никого не предупреждая, что иногда едва не заканчивалось катастрофой. Чаще всего не по злому умыслу, просто не придавала значения, но сейчас не хотела давать Войтеху повод отчитывать ее. Забавно, когда они были вместе, когда она знала, что он любит ее и все простит, вела себя как безголовая дурочка, хоть и понимала, что его это злит и расстраивает. Сейчас же, когда ей уже не должно быть никакого дела до того, что он думает, она наконец начала вести себя так, как он того хотел.
Саша тряхнула головой, прогоняя непрошеные мысли, и постучала в дверь. Войтех не отзывался долго. Она стучала еще два раза, но он так и не проснулся. Вытащила телефон, чтобы позвонить ему, но передумала. Если Войтех сейчас решит осмотреть ее комнату, кто знает, насколько это затянется, а пить очень хотелось. Пожалуй, она потратит пять минут на поход за водой, а потом обязательно его разбудит.
В коридорах было тихо и спокойно. Ни из-под одной двери преподавательских комнат не выбивался свет, ни за одной дверью не было слышно ни шороха. Все давным-давно спали. Идти по пустым коридорам было немного жутковато, но настенные бра, никогда не выключавшиеся на ночь, неплохо подсвечивали дорогу.
Саша добралась до кухни без приключений. Взяла стакан и уже наклонилась к кулеру, когда за спиной раздался тихий шорох. Она замерла, мгновенно чувствуя, как вспотели ладони. Медленно выпрямилась, но обернулась быстро, втайне ожидая снова увидеть висящее тело, однако за ее спиной никого не было. Шорох тоже больше не слышался, но Саша не сомневалась, что в темном углу у большого стеклянного шкафа, куда не дотягивается тусклый свет ночника, кто-то прячется. По спине пробежал мороз, а внутренний голос велел срочно налить воды и уйти, а можно даже без воды, но Саша не была бы самой собой, если б так и поступила.
– Кто здесь? – громко спросила она.
Не показалось: в углу действительно кто-то был, хотя в глубине души она надеялась на обратное. И сама не могла бы сказать, чего так испугалась, ведь это, скорее всего, какой-нибудь школьник, который тоже решил выпить воды. Она в пансионате, а не в заброшенном замке! Но если школьник, зачем прячется? Заходить ночью на кухню не запрещено.
