Я любила его… Господи, как же я любила его… Наверное, он тоже любил меня по-своему… До того, как узнал, что я была с другим, пока не принял, не пережил… Как же давно всё это было… Пропасть, вечность, бесконечность назад…
Я зарычала так, что звук моего надтреснутого голоса вибрациями разнёсся по телу, по воде, по крашенным убогим зелёным стенам…
— Никогда… Слышишь меня? Никогда больше… Не позвоню, даже если подыхать буду… Ненавижу… Лучше бы они, чем ты… Кто угодно лучше, чем ты…
Кирилл отступил на шаг. Сунул руки в карманы брюк, втянул голову в плечи, поджал губы. Смотрел не отрываясь… Вроде хотел что-то сказать, но вместо этого стиснул челюсти сильнее.
Чужой… И я ему чужая. Со своей он бы так не поступил…
— Вылезай, вода холодная, — он наконец снял с крючка полотенце и протянул мне.
Что за мрачный траур в голосе?! Дуру в очередной раз из меня сделать пытается?! Усмехнулась про себя — ну конечно, он же плохо поступил, и его теперь терзают внутренние демоны. Его пожалеть нужно за муки совести, за то, что не ушёл сразу, а возится здесь со мной, глупенькой, полотенце вон предлагает. Боится, что утоплюсь тут, в ванне?
Поднялась с коленок, впервые испытывая стыд перед мужем… Я больше не могу чувствовать себя как раньше — желанной, красивой, чистой, самой лучшей, единственной для него… И это новое чувство почему-то тяжелое и какое-то жестокое… Неприятно любоваться на себя в заляпанное зеркало, вылезая из ванны в совершенно нелепой позе, смотреть на собственную бледную кожу, на повисшие мокрыми сосульками волосы, на давно уже не девичью грудь, зарёванное опухшее лицо, некрасивые складки на животе, стоит только наклониться… А демонстрировать всё это Кириллу просто отвратительно… Раньше я наивно верила, что мои недостатки для него не имеют никакого значения, что он их просто не замечает… Больше не верю — я для него такая же, как все остальные…
Выхватила из его пальцев полотенце и с облегчением обернула вокруг груди — желания вытираться при посторонних нет никакого…
Хотела пройти мимо него к двери, но он выставил руку, упирая ладонь в наличник.
— Полотенце мокрое, надень халат, — он кивнул головой на крючки под полочкой, на которых висели вещи.
Я столько лет терпела этот уверенный тон, что привычка выполнять всё без разговоров, видимо, впиталась в кровь…
Да не нужна мне больше эта неуместная показушная забота! Раньше из речки вылезали и мокрые на берегу валялись, а тут дома…
Отвернулась, стащила полотенце, замотала его на голову тюрбаном, сунула руки в рукава халата, стянула пояс потуже. Стало действительно уютнее и как-то теплее что ли…
Повернулась к нему — доволен?
Кирилл отступил к стиральной машине, пропуская меня к двери. Зачем-то пошёл следом за мной на кухню…
Резко развернулась, и он едва не налетел на меня, машинально хватая за плечи…
Оттолкнула его руки и подняла глаза. С замиранием сердца вгляделась в родные черты лица…
Боль в груди утихла — омылась прохладной водой, успокоилась, залегла на самое дно души. Ненависть выплеснулась с криком, оставив горечь во рту…
Осталось чувство потерянности и глубокого опустошающего разочарования…
— Кирилл, лучше уйди… Самое время проспаться, не находишь? Теперь, надеюсь, получится… Да и гаишники скоро активизируются, а ты в таком состоянии за рулём… — даже удивилась, откуда в собственном голосе столько равнодушия и спокойствия…
— Я в нормальном состоянии, — Кирилл сузил глаза и отвёл взгляд.
Невесело усмехнулась:
— Приятно знать, что ты сотворил это в нормальном состоянии… Я всё-таки думала, что ты…
— Ир, не начинай! — он метнул на меня какой-то затравленный взгляд.
Закусила губу и качнула головой.
— Не буду. Просто подумала, что ты собираешься просить прощения за свой поступок, а раз нет, то конечно…
— А есть смысл просить прощения?! Ты простишь?! — в его ставшем тяжёлым и жёстким взгляде читался вызов, а не вопрос…
Промолчала… Ему не нужно моё прощение как таковое, ему нужна собственная чистая совесть, оправданная мною — он же старше, умнее, сильнее, он не может быть не прав…
Отвернулась. Прошла на кухню, включила чайник. На работу через час…
Кирилл прислонился плечом к косяку и сложил руки на груди, следя за мной каким-то голодным взглядом. Интересно ему, что я сейчас чувствую? Понять пытается?!
— Ир, простишь или нет?
Замерла с банкой кофе в руках… Горечь на языке стала невыносимой… Как мы прожили столько лет? Как находили общий язык, поддерживали друг друга, даже, казалось, понимали?..
Что он там хочет услышать в ответ? Медленно повернулась к нему, подняла взгляд в его глаза, в которых металось что-то похожее на неуверенность, и тихо, но ровно произнесла:
— Я простила, Кирилл, не утруждайся. Поезжай домой, ложись спокойно спать рядом со своей… — я запнулась, — любовницей… Забудь о том, что произошло… Просто забудь. Считай, что мне понравилось, или что этого вообще не было… Да что хочешь считай. Только уйди…
— Ир, ну зачем ты так… — я едва не поверила в этот пронзительный мученический голос, полный продирающего морозом раскаяния и сочащихся кровью душевных терзаний, когда он едва коснулся моей щеки тыльной стороной ладони…
Не поверила.
— Мне нужно на работу собираться. Тебе, наверное, тоже некогда… — я пожала плечами и вернулась к закипающему чайнику и кофе в чашке.
— Ир… — он позвал так, что сердце невольно ёкнуло… — Ира!
Не обернулась, метнулась к холодильнику, сосредоточенно уставилась на полки…
Лишь услышав, как хлопнула входная дверь, закрыла дверцу и медленно прислонилась к ней лбом…
Подошла к подоконнику, отодвинула штору…
Ясное солнечное раннее утро в противовес душной дождливой длинной ночи… Долгой, как полоборота вокруг Солнца…
Привычная жизнь по ту сторону окна. Машины, автобусы, велосипеды даже… Люди. Тысячи и тысячи людей, каждый день спешащих по этим тротуарам, газонам, улицам… И среди них я — никому не нужная неудачница и трусиха, истеричка и непутёвая жена, хреновая любовница и последняя шалава в глазах собственного мужа… И вся эта видимость чьей-то значимости и важности за окном — тоже обман…
Надо хоть стёкла помыть, прежние жильцы явно ни разу не утруждались этим…
А ещё у меня больше нет телефона. Непривычно…
Я не часто звоню кому-то, иногда за пару дней могу даже Алиску не набрать ни разу… Но это другое. Когда знаешь, что в любой момент можешь это сделать — на душе хорошо и спокойно, а сейчас как на необитаемом острове. Я даже не говорю про великую силу интернета и соцсетей…
Но, может, это и к лучшему — не возникнет искушения рассказать подруге о том, что сделал со мной Кирилл… Раньше мы с ней постоянно шептались об интимных подробностях личной жизни, а теперь почему-то совсем не хочется рассказывать о таком… Да и не поймёт она масштаб трагедии…
