— Дурочка ты всё-таки, Ира…
Мне хотелось стоять так вечно. Впитывать его запах, слушать спокойный голос, ловить его дыхание и подстраивать под него своё, ощущать лбом колючий подбородок, касаться ресницами его одежды…
Но я уже знала, чувствовала — он не останется…
— Одна сигарета… Больше не попрошу… — я подняла на него заплаканные глаза. — Потом уйдёшь…
Его блестящий влажный взгляд, полный какого-то трогательного острого сожаления, говорил красноречивее слов. Но он кивнул головой, соглашаясь…
Вцепилась в его руку, потащила в кухню. Переставила стеклянную пепельницу с невысокого холодильника на стол, замешкалась, метнулась к тумбочке под раковиной и выкинула пепел и окурки, быстро сполоснула её под краном, вернула наконец на стол…
Кирилл сел на табуретку, достал из кармана сигареты и положил перед собой. Неторопливо прикурил, глядя на меня в упор. Это просто одолжение с его стороны, я же понимаю…
Улыбнулась сквозь слёзы и, просто чтобы не молчать, спросила севшим голосом:
— Баня сегодня?
Он опустил глаза, зажал сигарету зубами и крутнул между пальцев пачку, лежащую на столе.
— Угу. Давно не топил.
У меня остались на холодильнике свои лёгкие сигареты, но мне хотелось именно его… Протянула руку, и он, лишь на секунду засомневавшись, разжал ладонь, позволяя мне вытянуть одну из своей пачки. Раньше не дал бы — крепкие, вредно и прочая ерунда… Да я бы и не попросила…
— Кто там у тебя? Давид с Ольгой? — очень старалась, чтобы не дрожали пальцы, пока я чиркала зажигалкой. — Я слышала женский голос, когда звонила…
Его лицо неожиданно посуровело… Губы сжались в тонкую линию, взгляд исподлобья стал слишком жёстким…
— Нет. Не Ольга, — он сделал затяжку и выпустил струю дыма в сторону, не отводя этот холодный взгляд от моего лица.
Три удара сердца я ждала, пока он беспечно расскажет, что там у него Марик с Ариной, и это был её голос. Или Илья со своей противной Жанной. Или…
…Скрутило изнутри так, что согнулась пополам…
Другая… В моей бане, в моём доме, в моей спальне… С ним… Под ним, на нём, около него…
Исчезло всё — стол с пепельницей, кухня, тесный подъезд, дом, город, целая планета… Осталась чёрная глубокая пустота, тонко звенящая в голове. И тошнота почему-то…
Лишь на пару мгновений отвела глаза, но подняла снова. Затаила дыхание, понимая, что на вдох не хватит сил. Машинально поднесла сигарету к губам и сделала затяжку. Крепкий дым застрял в горле, но какой-то чудовищной силой воли я даже не поморщилась, продолжая смотреть в лицо Кирилла. Такое родное, знакомое, близкое…
Он опустил взгляд и стряхнул пепел в центр пепельницы… Снова посмотрел на меня… В его лице не было сожаления, раскаяния или смущения, только прищуренные глаза смотрели выжидательно и до странности холодно.
Против воли почему-то усмехнулась…
Крошечное пространство кухни совсем пропиталось этим сизым едким дымом, даже глаза режет уже…
Последний раз единственный вопрос, больше ничего никогда не спрошу…
— Ты любил меня когда-нибудь, Кирилл? — собственный надтреснутый голос вызвал отвращение к себе, к нему, ко всей дурацкой ситуации.
Он медленно и шумно втянул носом воздух. В его пальцах остался почти один фильтр, сейчас затушит и уйдёт…
— Ира… — его спокойный тон окатил ледяной водой. — Сейчас… уже не имеет значения.
— Ответь, — я упорно смотрела в его лицо, пробегаясь взглядом по ресницам, покрасневшим векам, переносице, над которой никогда не разглаживаются две морщинки… Совсем никогда…
— Любил, — он не отвёл, не опустил глаза, но глухой отстранённый усталый голос бил на поражение. — Но тебе счастья это не принесло вроде, Ир?! Сейчас зачем эти вопросы?! Я сделал всё, что ты просила — дал развод, согласился с твоими условиями…
Всхлипнула и зажала рот ладонью…
— …Снова всё не так?! Любовь срочно понадобилась?! — он скептически поднял брови.
А я смотрела на него и не могла понять… Боль давила, душила горло. Странное ощущение, похожее на взмахи крыльев бабочек в животе, которые все так любят… Но не красивых лёгких мотыльков, питающихся нектаром, а умирающих чешуекрылых насекомых вроде моли…
Тупо улыбнулась. Тихо прошептала:
— Просто интересно стало… Не жалеешь ни о чём?..
Он сделал последнюю затяжку, затушил окурок и поднялся с табуретки. Сжал кулаки и упёрся ими в стол. Его глаза искрили раздражением и упрёком.
— Интересно тебе вдруг стало?! А раньше неинтересно было?! — он уже почти кричал на меня. — Любопытство заело, сильно хреново мне было или нет, когда ты собрала манатки и укатила из дома?! Не поверишь, Ир, сильно! Разнёс к чёртовой матери твою оранжерею, пил, ждал, что вернёшься, мириться приезжал…
Он жадно вдохнул воздух, прежде чем продолжить…
— …А хочешь знать, что было, когда узнал, что ты, как последняя блядь, ноги раздвинула перед первым встречным?..
Закрыла лицо ладонями… Не хочу знать… Ничего не хочу знать больше…
— …Думал — убью, Ира… — он замолчал, нависая над столом и тяжело дыша. — Не убил… Принял… Пережил…
Чувствовала, как слёзы затекают под ворот платья, но даже не пыталась вытереть их…
Пауза казалась бесконечной… Его громкое дыхание и мои сдавленные подвывания…
— …Ну что же ты всё не угомонишься, Ириш? — его голос неожиданно стал тихим и усталым. — Ну плохо тебе было со мной, понимаю… Сейчас лучше?
Всхлипнула, но ничего не ответила. Только подтянула коленки на стул и уткнулась в них лбом, не глядя на Кирилла…
— …Поздно уже, Ир, про любовь говорить. Натворили дел, не до любви уже.
Он замолчал. С силой оттолкнулся от стола кулаками. Сгрёб пачку и зажигалку, сунул в карман…
— Мне надо ехать, Ира. Меня ждут.
Протянул руку, несколько раз провёл ладонью по волосам…
— Не расстраивайся… Наладится…
Слышала недолгий шорох, но так и не подняла голову…
Лишь когда хлопнула входная дверь, повернулась к столу… Тлеющий окурок в пепельнице и несколько аккуратных пятитысячных бумажек рядом… Почти целая моя зарплата… Вовсе необязательно было быть таким щедрым — в кошельке столько не было, да и на карте тоже… Смешно до боли почему-то…
*13*
Слёз не было. Точнее были, но временами, и я их совсем не замечала. Скупые какие-то и горячие… Только обжигали воспалённую сухую кожу век…
На автомате нагрела чайник, насыпала в чашку кофе, залила водой… Зачем, спрашивается? Пить совсем не хочется… Просто нужно шевелиться, двигаться…
