На этом месте даже Лик начал понимать, о чём идёт речь.
– Ты это сделаешь? – осведомился Сагилл.
– Я должен это сделать, – сказал Маэс, – Но я не могу это сделать.
– Есть шанс, – заметил Сагилл, – что тебя и так во втором бою положат.
– Ты знаешь этот город… – продолжал Маэс, – Они смотрят ночное представление, потому что хотят видеть, как нас рвут. Если я лягу, меня разорвут. Я слишком много выигрывал. Я понимаю, в чём дело, понимаю. Им надоело, что я побеждаю. Они хотят, чтобы я упал. Они всю жизнь лежат в грязи, их всю жизнь копытами топчут. Они не верят, чтобы кто-то не падал.
– А что, есть кто-то, кто не падает?
– Я пока не упал.
– Даже боги падают, Маэс, – сказал Сагилл, – ты тоже знаешь эти легенды. Я не буду делать гадание. Я и так знаю, что тебе сказать.
– Что говорят боги, эраний?
– Какое тебе дело до их слов?
– Что говорят боги? – Маэс сжал кулаки, – Отвечай! Или дай мне спросить самому?
– Почему тебя так волнует второй бой? Тебя могут положить и в первом. Ты сам знал, что идёшь на смерть. И вообще, разве смерть – не твоя работа?
Маэс полез в кошель на поясе и швырнул монету на стол.
Сагилл поднял её, быстро глянул и положил на место.
– Можно я посмотрю? – осведомился Лик.
– Для того и достал.
Лик поднял монету. Она была ему незнакома. На одной стороне – безбородый юноша, на другой – орёл терзает дельфина.
– Здесь какая-то тайна? – осведомился Лик.
– Ничего тайного. Это понтийская монета. А на ней – то, что нас ждёт! Они сделают с нами то же, что с этим дельфином.
– Ты думаешь, это помешает твоему выступлению? – осведомился Сагилл.
– Я не хочу гибнуть на арене, – ответил Маэс, – я хочу гибнуть в бою. Но если меня растопчут – я не доживу до войны… Спроси богов, энарей! Спроси богов!
– Я сказал достаточно. Зачем тебе беспокоить богов?
– Потому что богам я доверяю больше!
Сагилл открыл сундучок и начал доставать свитки. Он явно делал это напоказ.
– Даже если ты узнаешь их волю, то всё равно поступишь по своему, – произнёс он, не поворачивая головы, – Какая тебе разница, что они хотят? Герои ещё в древности восставали против воли богов. Я ведь хорошо знаю тебя, Маэс. И не только тебя… Если ты что-то решил – тебя уже никто не переубедит. Ни Евдокс, ни боги, ни тем более, какой-то энарий. Лучше иди отсыпаться. Луна заберёт много сил, а у тебя скоро битва.
Маэс умолк. Лик решил, что самое время задать пару своих вопросов.
– У меня есть вопрос, – сказал младший невриец.
Сагилл поднял взгляд.
– Странно, что только один, – заметил он.
– Пока один.
– Задавай.
– Зачем вам стрела? Она не нужна для гадания.
– Я занимаюсь не только гаданиями.
– Понятно. Для чего же вам стрела?
– Это второй вопрос. Я его не разрешал.
Лик понял намёк и тоже умолк.
29
Весь обратный путь Маэс молчал и даже не смотрел по сторонам. Зато на душе у него, похоже, шло целое сражение.
Домой они дошли без приключений. Сейчас, после роскошного обеда, их жилище выглядело совсем затрапезным.
Маэс рухнул на лежанку и тупо огляделся.
– Давай спать, – сказал он и вырубился.
Глава 10. Пока Луна была в силе
30
Два дня, пока Луна была в силе, прошли без особых приключений.
Лик продолжал жить у Маэса. Целыми днями они либо отсыпались, либо шатались по городу. Пару раз Маэс собирался куда-то пойти, но так и не собрался.
Лику было скучно. Казалось, даже их разговоры были теперь об одном и том же. Но это была приятная скука бездельника. Отравленный этой скукой, ты хочешь жить интересней – но всё равно ничего не делаешь.
Лик несколько раз предлагал сходить на ночное представление, хотя бы в волчьем виде, но Маэс отказывался.
– Волкам на представлении не рады, – говорил он, – Волков на представлении убивают.
– Ты уже решил, что ты будешь делать во втором раунде?
Лик думал, что раз приятель уже обсуждал с ним будущий бой, то поднимать эту тему можно.
– Не скажу, – ответил Маэс.
– Я не буду это разглашать. Никому. Даже Сагиллу.
– А Мелито? За Сагилла не беспокойся, этот колдун и так знает всё, что нужно.
– Хочешь, я поклянусь, что никому не скажу?
– Не нужны мне твои клятвы. Ты просто хочешь узнать заранее, чтобы сделать ставку. Я угадал?
– Даже если угадал, – ты что, не хочешь, чтобы я выиграл?
– Я не уверен, что продержусь даже первый бой.
– Если бы ты не мог продержаться первый, тебя бы не уговаривали лечь во втором.
– Евдокс – человек самонадеянный.
– Ты тоже. Поэтому ты не ляжешь.
– Может быть, – отвечал Маэс, вытягиваясь на нагретой солнцем каменной плите возле входа в нору, – А ещё может быть так, что если я не лягу во втором, то в третьем меня вообще насмерть убьют…
Лик теперь замечал на улицах красные колпаки. Не все головы под ними были сарматские. Некоторые гнусные рожи напоминали гераклейцев.
Лик спросил, почему так.
– А что в этом такого? – удивился Маэс, – Колпак тоже не сарматский, а фригийский. Здесь, в Херсонесе, всё смешивается.
– Фригийцы тоже их носят?
– Их носит сейчас кто попало.
– Зачем они это делают?
– Кто-то собирает банды. Город под угрозой, большие люди не уверены, что стены и доблесть их защитят.
– Но… – Лик задумался над этой стратегической хитростью, – Какой смысл? Они что, думают, что эта беднота с палками остановит скифскую конницу?
– Они надеются, что скифы так и не научились брать города.
– Даже если бы не умели – всегда можно найти советников и наёмников.
– Ты слишком веришь в наёмников.
– Потому что я сам ищу себя в этом.
– Я рос среди наёмников. Это совсем не так весело. А фригийцы… Ты же знаешь, Фригия захвачена Понтом. У Понта много золота, флот, армия… Когда флот войдёт в гавань, эти, в красных колпаках, первыми побегут открывать ворота.
– А что будешь делать ты?
– Не знаю. Есть варианты.
Лик пытался спрашивать ещё, но больше ничего от Маэса не добился. Тогда он решил узнать больше по другой теме.
