– Я Барсучонок, – ответил Виктор.
В животе было настолько пусто, словно в нём поселилась чёрная дыра.
– Мы в кафетерий пойдём, – Барсучонок шагнул к выходу, – за булочками. Можешь с нами, если есть чем платить.
Кель двинулась следом.
Алукард открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но тут раздался хлопок и над головой заговорил холодный безликий голос.
2
– …ВНИМАНИЕ ВСЕМ! ВНИМАНИЕ ВСЕМ!
– Надо же, – пробормотал Дин, – я и не знал, что у нас оповещатель работает.
Непривычно громкий и отчётливый голос пробирал до костей. Он окатывал тебя сразу и со всех сторон и не было места, чтобы от него спрятаться.
– В ГОРОДЕ И ОБЛАСТИ ОБЪЯВЛЕНО ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. ПОВТОРЯЮ – В ГОРОДЕ И ОБЛАСТИ ОБЪЯВЛЕНО ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. В ТЕЧЕНИИ ДВУХ ЧАСОВ ВСЕМ ЯВИТЬСЯ НА ПЛОЩАДЬ ЛЕНИНА, ПОВТОРЯЮ, В ТЕЧЕНИИ ДВУХ ЧАСОВ…
– И что там будет? – спросил Дин.
– Митинг, – уверенно сказал Алукард, – Губернатора вешать будут.
Барсучонок почувствовал над ухом лёгкое девичье дыхание.
– Уходим домой, – еле слышно произнесла Кель, – Быстро.
Они зашагали к парадному выходу из Универмага. А голос продолжал говорить:
– ПОВТОРЯЮ, В ТЕЧЕНИИ…
Живот обиженно заурчал. Но идти в кафетерий было поздно.
18. Аглаонема
Дверь в квартиру Дианы была не заперта. Барсучонок удивился, но не стал спрашивать.
Компьютер на месте. Экран уже погас, системный блок мигал жёлтой лампочкой.
Диана не стала на него даже смотреть. Нагнулась и достала из-под шкафа знакомый Глок.
– Под плитой, – буркнула она, – где сковородки хранят. Тащи всё, что найдёшь.
Она села за стол, отодвинула клавиатуру, достала щёточку и пузырёк с маслом.
Барсучонок потопал на кухню.
Только сейчас он ощутил, насколько здесь тесно. Не квартира, а самая настоящая нора. Коридорчик, где под ногами голые доски, комната с доисторическим шкафом, совмещённый санузел и кухня. Плечи задело облупленный шкафчик.
Даже балкона не было. И правда, зачем Диане балкон…
Газовая плита с отколотой эмалью – намного старше той, что стояла дома у Барсучонка. Он опустился на колени, открыл нижнее отделение. Вместо сковородок там лежали тяжёлые свёртки в бурой плотной бумаге. Виктор сгрёб их и потащил в комнату.
Диана уже закончила с Глоком и разбирала Беретту.
– Половину в портфель, половину по карманам, – скомандовала она, не оглядываясь, – Бери с носовым платком. Смазка засохла, но лишние отпечатки тебе без надобности.
Барсучонок повертел свёрток и обнаружил, что он уже вскрыт. Под бумагой – тусклый металл. Он начал доставать чёрные штуки в форме косых трапеций и только на шестой догадался, что это такое.
Обоймы. Он не знал, для Глока или Беретты, но это были обоймы.
– Скажи, а тебе пистолеты прямо на выходе из тюрьмы вернули? – спросил он.
– Нет. Я нашла их здесь.
– Интересно, кто их сюда положил.
– Не знаю. Возможно, их здесь просто оставили.
– Наверное, это устроил Щур, – Барсучонок разворачивал второй свёрток, – Он же главный по милиции, он мог такое организовать. Багрымчик не мог, он тебя нашёл уже при мне.
– Видимо, ты прав.
Послышались щелчки. Это Диана собирала Беретту.
– А обоймы тебе тоже оставили? – спросил Барсучонок.
– Оставили очень мало. Эти я добыла как трофей.
– Ты что, успела где-то повоевать?
– Отчасти. Эти обоймы лежали в автомобиле у человека с фальшивой повязкой на глазу, который пытался отобрать у меня эту квартиру.
– Надо же! То есть у тебя уже трофейный автомобиль есть!
Барсучонок смотрел, как обоймы исчезают одна за другой в невинном на вид школьном портфеле.
– Нет, у меня нет автомобиля, – ответила девушка, – Ездить на трофейном транспорте слишком опасно. А мой куратор не знал, где поменять номера.
– И ты утопила в реке ненужную машину, правильно?
– Нет, в реке недостаточно надёжно. Я попросила куратора, чтобы он решил эту проблему.
Кель подошла к окну.
Внизу, перед клумбой, сверкал автомобиль Гобземы. Ему, должно быть, потребовалось титаническое усилие, чтобы не сигналить на весь двор.
– Выходим, – сказала Диана, – Пора.
– Компьютер выключить надо, – заметил Барсучонок, – Вдруг вернёмся.
– Действуй, как считаешь нужным.
Диана протянула ему Беретту – как положено, рукояткой вперёд.
Они спустились как можно спокойней, без лишнего шума. Автомобиль дожидался с приветливо распахнутой задней дверью. Кель и Барсучонок закинули сумки и устроились на сидении, обитом роскошной розовой кожей.
Щёлкнули дверцы, заработал кондиционер. Автомобиль тронулся.
– Я вас еле нашёл, – отметил Гобзема, выруливая вокруг палисадника, – В школе вас уже нет, дома тоже не было. Где вы бродили? Я уже думал «Перехват» объявлять.
Куратор был одет в щегольское светлое пальто до колен. Такие как раз входили в моду.
– Мы скрывались, – сказала Кель, – И ещё мы очень голодные.
– Это мне знакомо. Сейчас, ребятки, я вас отвезу в одно превосходное место.
– А может, мы лучше дома поедим? – предложил Барсучонок.
– Нельзя. Этот болван Багрымчик слил людям Самди твой адрес. Они могут тебя достать. Так что нужны радикальные меры.
– Как вы думаете, – Диана достала из внутреннего кармана пиджака солнцезащитные очки, – у вас получится провести моего друга в вашу ведомственную столовую?
– Я бы смог, но это бесполезно, – Гобзема даже не оглянулся на Барсучонка, – Там не кухня, а дрянь. Кормят, как на заводе. У нас все нормальные люди совсем не в столовой питаются.
– А где они обедают вместо столовой?
– Я вам сейчас всё покажу…
В колонках пульсировала абстрактная электронщина.
Диана прислушалась и поморщилась.
– Включи «Соломенных енотов».
– Я не знаю, кто это, – Гобзема поворачивал, – и у меня их нет в фонотеке.
Автомобиль остановился на светофоре.
Диана достала свежую кассету и протянула между креслами. Гобзема сделал возмущённое лицо, но взял.
Дальше ехали веселее. А Барсучонок только сейчас понял, насколько устал.
За окном мельтешили центральные улицы. Серебристый купол собора висел над домами, словно металлическое облачко.
