– То есть ты стреляла настоящими пулями, – Барсучонок продолжил расспросы, – И попала в губернатора…
– Разумеется. С такого расстояния невозможно промахнуться.
– Но суд тебя оправдал.
– Это дело суда.
– Как ты думаешь, почему суд тебя оправдал?
– Наверное, на помощь пришли мои друзья.
– Что за друзья?
– Я не знаю. Опекун говорил, что губернатор сделал много зла разным людям.
Так, был ещё опекун. Это становится интересным.
Барсучонок сделал вид, что ничего не заметил.
– А что этот Шепшелей сделал лично тебе?
– Он убил моих родителей.
В газетах такого не было. Виктор отметил, что это, конечно, отговорка. Причём отговорка из таких, какие годятся только для одиннадцатилетних девочек. Добрейший и бестолковейший Шепшелей кого-то убил или приказал убить? Бред!
– Почему он их убил? – спросил Виктор.
– Они мешали ему творить зло.
– Ты знаешь, каким образом они это делали?
– Нет. Это знал отец. Поэтому его и убили.
Барсучонок понял, что они упёрлись в тупик. Значит, попробуем другой путь.
– Ты помнишь, кто на суде говорил про снайперов?
– Это было в материалах дела. Там не было фамилии.
– Про снайперов заговорил Щур. Один из следователей. Ты помнишь его?
– Я не забываю таких вещей.
– Он спрашивал тебя про снайперов?
– Да.
– Что ты ответила.
– То же, что и тебе. Что я не знаю никаких снайперов.
Барсучонок кивнул.
– Очень хорошо. Теперь смотри – если ты не видела снайпера, то откуда Щур его взял?
– Он сказал, что у него есть другие свидетели.
– …которых тоже никто не видел.
– Возможно, им тоже поменяли имена.
– Но почему Багрымчик не смог допросить этих свидетелей?
– Я не знаю.
– А я знаю. Потому что их не было.
Кель нахмурилась.
– Этого не может быть.
– Почему?
– Если их не было, то откуда Щур их взял?
– Он их не брал. Он их придумал.
– Зачем?
– Потому что он был связан с теми, кто тебя послал. Смотри – те, кто тебя учил, должны были откуда-то о тебе узнать. Например, за ними стоял кто-то из знакомых твоих родителей. Если следователи узнали, кто твои родители, то они могли знать и этих людей.
– Не сходится.
– Почему?
– Откуда они знали, что следствие будет вести Щур? И почему допустили к следствию Багрымчика?
– А потому что они этого не знали! Это Щур узнал про них. И решил, что эти ребята заплатят больше.
– Это слишком опасно.
– Почему?
– Его могут разоблачить.
– Кто его разоблачит? Он теперь всей милицией командует. Теперь Щур сам разоблачит кого хочет.
– Логично. Ты хочешь сказать что-то ещё?
– Да. Я думаю, – Барсучонок огляделся по сторонам, чтобы ещё раз убедиться – их никто не подслушивает, – что тебя не оставят в покое. Они уже нашли тебя. Теперь они будут от тебя что-то хотеть.
– Думаешь, Багрымчик хочет, чтобы я кого-то убила?
– Я думаю, Багрымчик хочет разоблачить своего бывшего коллегу. Щур теперь министр, а Багрымчик – что-то вроде адвоката. Это означает зависть. А зависть – лучший повод, чтобы сражаться за справедливость.
– Думаешь, он будет просить, чтобы я застрелила Щура?
– Нет. Но до этого может дойти.
Кель поджала губы. А потом вдруг врезала по нижнему ящику. Стена из дерева и картонка хрустнула и посыпалась.
– Я в бешенстве, – прошипела Диана, – Я их просто ненавижу. Они превратили мою жизнь в грёбаную комедию. Этому нет прощения.
Барсучонок потрепал её по спине.
– Всё в порядке. Убьёшь ты этих гадов. Никуда они от тебя не денутся.
– Ну, спасибо.
– Теперь пошли по домам?
– Стой! – Диана схватила его за куртку, – Через двор нельзя. Они увидят.
Окованная железом дверь вела в магазин. Но она была заперта. Виктор думал, что сейчас Кель высадит дверь ударом ноги. Или достанет отмычку. Но Диана пошла в другую сторону и указала на край забора.
– Лезем здесь.
– Я не умею лазить по заборам. И подкопы делать тоже не умею. Несмотря на фамилию.
Диана уже подтянулась на руках и высматривала, нет ли опасности.
– Построй лестницу. Ящиков полно.
Барсучонок провозился с лестницей минут двадцать. Сколоченные из нестроганых досок ящики так и норовили оставить занозу.
Наконец, они вскарабкались и выпрыгнули к магазину. Быстро обежали его и заглянули во двор с другой стороны.
Там уже никого не было. Скамейка опустела. Мимо ковыляла старушка с миниатюрной собачкой на поводке.
– Тебе, наверное, тяжело так жить, – заметил Барсучонок, – У тебя столько проблем.
– Проблем много, но мне с ними не сложно, – ответила Диана, – Я всегда знаю, что их решу.
– Вот это да!
– Тут нет никакой хитрости. Я все проблемы решаю одним способом.
– Каким?
– Армейским.
Часть II. Террор
10. Лошади и защитники
1
На перемене Моськин спорил с Вьюн насчёт митинга. Кель не слушала. Барсучонок слушал чуть-чуть.
– Мне всё ясно про этого Самди, – говорил сын юриста, – Ничего он губернатору не сделает. Сколько он соберёт людей? Тысячу? Две тысячи? А губернатор просто прикажет ОМОНу всё расчистить – и ОМОН расчистит. У Адамковского вся милиция в кармане. Щур – его человек. Зарецкий – его человек. И у него хорошая репутация в Москве. А у этого Самди что есть? Народная поддержка?
Как и принято среди учеников элитных гимназий, Моськин считал себя чудовищно взрослым и опытным.
Барсучонок не вмешивался. Он думал, что Моськин неправ.
Конечно, милиция, – это сила. Но у Адамковского есть верная милиция только потому, что на его стороне Зарецкий. А что, если у Самди появится свой Зарецкий? И этот Зарецкий найдёт способ нанять ещё одну Диану. А может быть две, три, дюжину?
После знакомства с Кель лаборант начал понимать, как бывает, что один воин стоит десятерых.
