Электричество Брайди принимала умеренно. Дом электрифицировали без малого двадцать лет назад, вскоре после того, как она сошла с парохода, доставившего ее из западного графства Ирландии, где об электрических лампах не слыхивали, и ничего, слава тебе господи, жили. Конечно, шить и читать так-то оно сподручнее, чем при мигающем пламени свечи. И еще электрической морозилке Брайди воспевала хвалу. Но американцы считают, что чем больше хорошего, тем лучше. Электрические утюги, швейные машинки и даже зажигалки для сигар – они-то на кой сдались? Хотя вот мистер Таппер, электрик, говорил, что подобные устройства сберегают силы и без них домработнице уже не обойтись.
Внизу звякнул звонок. У двери черного хода. Некстати. Стараясь не накренить поднос, Брайди осторожно развернулась и сошла вниз. Пристроила поднос на стол, накрыла серебряным куполом, сняла перчатки и отворила дверь.
На крыльце, выкрашенном серой краской, стоял мистер Таппер. Будто услышал, как Брайди мысленно охаяла его ремесло.
– Входите, входите! – Она радушно распахнула дверь, словно извиняясь за свое злословье.
Мистер Таппер снял кепку и, войдя в дом, опустил инструментальный ящик на широкие сосновые половицы.
– В моем сегодняшнем списке Кэнфилды стояли первыми, но к ним приехали гости. Поэтому я займусь вашими переключателями, если сейчас вам удобно.
– Чудесно. – Брайди затворила дверь. Нынче воробьи расквохтались, точно куры. Вчера один влетел в приоткрытую дверь и Брайди битый час шугала его из дома.
Когда электрифицировали дом, мистер Холлингворт, как и большинство хозяев, потребовал установить переключатели, позволявшие, лишний раз не вызывая мистера Таппера, вернуться к газовому освещению, буде электричество окажется лишь преходящим увлечением. Теперь стало ясно, что новшество прижилось, народ вовсю пользовался безопасной электроэнергией. А вот переключатели барахлили. В прошлом месяце из-за утечки газа в переключателе вспыхнул дом на Мэйн-стрит. Мистер Таппер был так занят, что очередь к нему растянулась на месяцы.
Нынче его визит выглядел гораздо предпочтительнее, нежели в декабре, – дата была помечена в настенном календаре. Сейчас-то еще октябрь. До праздников далеко, и лучше пережить беспорядок до поры гостей и увеселений. Кроме того, Сара и Эдмунд за границей, а значит, не увидят разгром, который непременно учинит мистер Таппер. Из-за любых перемен в доме Сара нервничала.
Ее дед, губернатор Коннектикута, построил Холлингвуд по собственному проекту, вот почему Брайди никогда не видела таких домов. Самый большой в городе, он был сложен из камней, добытых в местных, ныне уже закрытых каменоломнях. Брайди он казался домом из сказки. Фасады на обе стороны, длинные коридоры, эркеры, несколько входов, террасы и четырехэтажная восьмиугольная башня. Верхние арочные окна были витражные, как в церкви, и Брайди, поднимаясь в башню смести дохлых мух и обмахнуть пыль со старого телескопа, которым никто не пользовался, всякий раз ненадолго приникала к цветным стеклышкам, любуясь красотой луга и озера в кайме вечнозеленых деревьев, похожих на театральную декорацию.
Брайди предложила мистеру Тапперу чай и еще теплую лепешку, которой электрик, стоя у кухонного стола и стараясь не ронять крошки в бороду, прилежно угостился. Обмакивая лепешку в чай, он извинился за дыру, которую придется проделать в стене. Понадобятся новые обои взамен испорченных. Брайди задумалась, не отменить ли всё. Наверное, следовало посоветоваться с Сарой, но они с Эдмундом в Италии – продолжительным лекционным туром по озерному краю отмечали годовщину свадьбы. Семнадцатую. Поженились они летом 1910-го, через год после появления Брайди в Холлингвуде. Неужто столько времени прошло?
Из детей теперь только Сара жила в родном доме. Вскоре после свадьбы они с Эдмундом вернулись в Холлингвуд, когда Сара поняла, что двух миссис Портер в одном доме многовато. Она получила разностороннее образование (политика, живопись, садоводство), но не умела, как говорится, сварить яйцо. Сара всегда искала счастья на стороне – всюду, кроме дома, хотя именно там оно ее ждало.
Вот из-за этого-то, считала Брайди, и страдал Винсент. Она всегда была чутка к мальчику, пытаясь облегчить его боль от материнского невнимания, и ее печалило, что старания ее не увенчались успехом. Но Винсент уже не мальчик. Ему восемнадцать, и как же удачно для него и всех них, что Великая война закончилась и угроза пасть ее жертвой над ним не витала.
* * *
Если сейчас мистера Таппера отправить восвояси, вновь он объявится лишь к Рождеству, а это совсем не дело – на праздники заиметь разгром в вестибюле. Пока электрик расправлялся с лепешкой, Брайди сходила в подвал и вернулась со старыми простынями, хранившимися в ларе для всякой всячины. Наученная горьким опытом, она знала, что мебель лучше прикрыть.
Чтоб мастеровой не топтал хороший ковер в столовой, Брайди повела его к месту работы кружным путем – плечом (руки были заняты простынями) отворила застекленную дверь в кладовую и далее коридором мимо бельевой.
В вестибюле взглянув на витые медные рукоятки переключателей, которые предстояло убрать, Брайди с тоской подумала об уроне, какой претерпят обои. Правда, сейчас в городе имелся хороший обойщик, а на антресолях хранился запасной рулон обоев, предусмотрительно оставленный француженкой-декоратором, занимавшейся домом.
В вестибюле мистер Таппер помог укрыть простынями стулья и столики, после чего Брайди вернулась в кухню. Она потрогала серебряный кофейник, проверяя, теплый ли (из-за чувствительных зубов мистера Холлингворта горячий кофе не годился), натянула перчатки, подхватила поднос и вновь ступила на лестницу.
Уже на первой площадке ее настиг жуткий грохот в вестибюле, и перед глазами тут же возникло страшное видение. Спальня мистера Холлингворта находилась как раз над местом работы мистера Таппера, и Брайди представила, как старые стены не выдержат, потолок обвалится и кровать с хозяином грохнется прямо у парадной двери.
На ходу Брайди чиркала боком по деревянной балюстраде, ограждавшей площадку, – давняя привычка из-за боязни сковырнуться с узкой лестницы. Коридор в ту часть дома, где прежде жила вся прислуга, а сейчас осталась только Брайди, был темен. Когда Нетти собралась замуж и ушла со службы, Брайди не заняла ее комнату, которая была побольше. Осталась в своей комнатушке с низким потолком, окно которой выходило на озеро. Там ей нравилось. Там свет хороший.
В прошлом году мистер Холлингворт временно переехал в бывшую комнату Нетти, смотревшую на север и потому самую темную. Порой даже от неяркого света у него болели глаза. Брайди быстренько стачала шторы из тяжелого бархата. Нетти, заехавшая из Массачусетса, усмехнулась – уж больно чужеродно смотрелись они в комнате служанки.
Брайди свернула в хозяйское крыло; грохот из вестибюля стал громче, следом послышался хруст штукатурки. Значит, стенку пробили. Хорошо, что этого не видит Сара, которая всякую поломку в доме воспринимала как собственную рану.
Брайди нащупала ногой порожек в коридоре. Надо сказать мистеру Холлингворту, что яйцо нынче снесла Фисба. Лучшая несушка в курятнике, у нее яйца всегда крепкие и вкусные. Яйцо-то и впрямь от Фисбы? Поди знай, яйца были собраны еще вчера. Но старики – как малые дети: что им скажут, тому и поверят. Аппетит у мистера Холлингворта (вернее, то, что от него осталось) по утрам лучше. Вчера он почти не притронулся к ужину. А должен есть, чтоб поддерживать силы. Брайди постаралась, чтобы завтрак выглядел как можно привлекательнее.
