— Присоединяйся! — попросил и Ганин.
— Я не мартышка, такую гадость есть не буду, — заявила Катя, с подозрением разглядывая кокос — выглядел он исключительно неаппетитно.
— Но Мика захотел попробовать… — как-то растерянно возразил Ганин.
— Ради бога, но купите лучше что-нибудь съедобное!
— Да-да, конечно… — поспешно согласился Ганин. — Мы сейчас полуфабрикатов всяких наберем. Мика, эти котлеты не бери — они страшно перченые! — Он снова повернулся к Кате: — Мы решили не ходить в ресторан, а сами приготовить себе обед.
— А Рита где?
— Рита? — Ганин задумался. — Ты знаешь… она еще не вернулась.
— Из командировки?
— Ну да! — легко откликнулся он.
— Ганин, я решила забрать Мику. Прямо сейчас.
— Что? — вздрогнул он. — Но ты же обещала…
Сын бежал к ним с очередной упаковкой.
— Па, вот это, кажется, выглядят вполне прилично!
— Только не при нем! — прошептала Катя на ухо Ганину. — Я своего решения все равно не изменю…
В результате они пришли к консенсусу — сейчас они обедают у Ганина, а потом тот отвозит их домой.
Домой к Ганину они пошли через небольшой сквер. Пока сын бегал по аллеям, Катя с Ганиным остановились у кустов расцветающей сирени.
— Тебе нельзя верить, — холодно произнес он. — Сначала ты говоришь одно, а потом другое…
— Ганин, пойми — я не могу больше без сына, — сказала она просто.
— Катя, но это нечестно! Ты же знаешь, что Мика расстроится…
Они стояли и ожесточенно спорили друг с другом, стараясь не повышать голос. Спорили довольно долго, пока Катя не воскликнула с сердцем:
— А откуда ты знаешь, где ему будет лучше? Вот давай спросим у него…
— Давай! Только я заранее знаю, что он скажет.
— Мика! — позвала Катя. — Мика, ты где?
Аллеи были пусты.
— Наверное, он в прятки решил с нами поиграть, — предположил Ганин.
Но и после продолжительных поисков они не нашли его. Тогда решили спросить прохожих, и первая же девчушка лет восьми, прыгавшая через скакалку, заявила, что видела, как мальчик ушел с какими-то людьми.
— С какими людьми? — дрожащим голосом спросила Катя.
— Ну, я не знаю… — пожала девчонка плечами. — Там тетенька была, рыжая, и с ней дядя. А ваш мальчик как будто не хотел с ними идти, но потом все-таки пошел.
— Это они! — прошептала Катя, схватив Ганина за руки. — Наверняка Нелли и Герман! Потому что она — рыжая…
— Они не успели далеко уйти, — рванул с места Ганин. — Может быть, мы успеем их догнать…
Они быстро обежали ближайшие улицы, опросили прохожих… но уже без всякого результата.
— Бесполезно, — побелевшими губами произнес Ганин. — Вот что… ты, Катя, иди домой, а я сейчас поеду к одному человеку. Есть у меня полковник милиции знакомый, я ему проект делал… он просил обращаться, если что… Ты мне скажи сейчас все, что об этих людях знаешь… Имена, адреса… Еще что? — Он, страдальчески морщась, потер себе лоб. — Да… вот ключи от квартиры. Жди меня там. И от телефона не отходи!
Далее Ганин быстро записал все то, что Катя знала об Алексее и его жене, потом сунул Кате в руки большой пакет с покупками и умчался.
«Господи, господи, господи… — бормотала она, пока шла к дому, пока поднималась в лифте, пока открывала дверь в ганинскую квартиру. — Господи, сделай так, чтобы с моим ребенком ничего не случилось! Возьми меня, а не его… Возьми меня — ведь это я во всем виновата!»
Она бросила пакет в угол, села на пуфик у дверей, обхватила голову руками. Из повалившегося набок пакета ей под ноги выкатился кокос.
«Нет, это невозможно! Если они… нет!»
Катя заметалась по чужой квартире, натыкаясь на вещи. Еще никогда в жизни она не испытывала такого ужаса. «Они все-таки выследили меня! Все это время они наблюдали за мной, и вот…»
Затрещал телефон — звонил Ганин. Он хотел уточнить у нее еще, не помнит ли она номер Неллиной машины.
— Нет! Я только знаю, что у нее «Жигули», и все. Ганин, Мику ищут? — стараясь не срываться в истерику, спросила Катя.
— Да! — ответил он и бросил трубку.
«Может быть, позвонить Алексею? — в отчаянии подумала Катя. — Нет, наверное, не стоит занимать линию. Я уже сказала Ганину все Алешины телефоны — и домашний, и сотовый, и рабочий. Господи, господи, господи…»
Она была вне себя от отчаяния.
Потом, чтобы хоть немного успокоиться, стала думать о том, как будут искать Мику. Наверное, Нелли увезла его на своей машине. В милиции быстро узнают номер ее «жигуленка», быстро вычислят его в городе, быстро перехватят на каком-нибудь перекрестке… Мику спасут!
«А может быть, Нелли с Германом вовсе и не собираются убивать моего сына! — пришла ей в голову другая мысль. — А что, если они только хотят напугать меня? Просто заставить поволноваться… Фаина сказала — не всякий отважится отнять у другого человека жизнь. Тем более — у ребенка! Нелли с Германом не могут быть такими извергами, они просто хотят меня напугать!»
Катя тихо засмеялась.
А потом, совсем некстати, вспомнила, как они зимой были с Алексеем в квартире у Петренко, что на Рождественском бульваре. Петренко дал им ключи. Они с Алешей пили вино, смеялись. Теперь то далекое свидание показалось Кате сном! Она еще тогда пролила немного вина на ковер.
— Как кровь… — прошептала Катя, сжимая ледяные руки. — Вино на ковре было похоже на кровь! Именно тогда у меня возникло странное предчувствие… Это был знак!
Она заплакала, но быстро взяла себя в руки.
Села с ногами в широкое кожаное кресло. Рядом, на изящном журнальном столике, стоял городской телефон. Возле него — Катин сотовый. Она обещала Ганину быть на связи. Гриша Ганин поможет. Гриша Ганин тоже любит своего сына и не хочет, чтобы с ним что-то случилось…
Катя закрыла глаза, и перед ее глазами возник сын.
Он такой светлый! Он весь точно из света, как ангел, — глаза, волосы, кожа. Помнится, первое время его в школе даже дразнили «альбиносом»! Но он был просто светловолосый и светлоглазый мальчишка — весь в отца.
Давным-давно, около двенадцати лет назад, Катя узнала, что ждет ребенка. Как она тогда перепугалась! У нее даже возникла мысль — избавиться от него, избавиться от всякого напоминания о Григории Ганине…
Но она не стала этого делать. По одной простой причине — едва только закончился приступ панического страха, она поняла, что уже любит своего ребенка. И потому сразу же, легко и радостно, смирилась с тем, что он будет! Алевтина Викторовна была в ужасе: «Как же так — одна, без мужа, без денег, безо всего!» Тетки тоже пророчили всякие беды. Баба Лиза сочувственно поджимала губы. Но Кате было уже все равно.
