Когда она выходит на тротуар, в лицо ударяет холодный воздух. Солнце уже взошло, но не успело прогреть холодные ветры, задувающие с Темзы.
Кристина плотнее затягивает платок и засовывает руки в глубокие карманы куртки. Как бы рано она ни выходила, кто-нибудь всегда уже бодрствовал. «Правду говорят, – подумала она, – что Лондон никогда не спит».
Живущий в доме напротив мужчина в шляпе, который, кажется, постоянно выгуливает своего бигля, кивает Кристине, и она здоровается в ответ. Она молчаливо маневрирует между отпирающими свои лавки торговцами. Те со скрежетом поднимают металлические жалюзи, защищающие витрины магазинов ночью. Некоторые подметают тротуар, прежде чем выставить свои стойки с товаром, другие вывешивают флаги и размещают плакаты со специальными предложениями.
Кристина поднимается по маленькой лестнице к пахнущей пряностями лавке на углу, которую держит семья из Бангладеш. Когда она заходит в лавку, раздается звонок, и Кристина здоровается с Ади, сидящей за прилавком.
– Доброе утро, – радостно отвечает ей женщина. Она ничуть не выглядит усталой, хотя рассказывала Кристине, что часто просиживает в лавке по четырнадцать часов в день.
Кристина описывает круг, проходя между заваленными продуктами полками. Многое из того, что она видит, она никогда не пробовала. Кругом пакеты с различными сортами риса, сушеной фасолью, чечевицей разных цветов и консервированные овощи, названия которых Кристина даже никогда не слышала. Проходя мимо полки с пряностями, она чувствует, как нос наполняется запахами. Запах сладкой корицы смешивается с имбирем, карри и запахом чеснока.
Взяв бутылку молока, Кристина идет к прилавку. Показывает на две стопки пшеничных лепешек наан.
– Две, пожалуйста, – говорит она, улыбаясь.
Работа в кафе помогла ей с английским. Когда надо что-нибудь сказать, Кристина уже больше не нервничает, и сама считает, что произношение у нее вполне сносное. Ее старенький преподаватель гордился бы ею, если бы слышал, как она говорит.
Достав газетную бумагу, Ади заворачивает две лепешки.
– Что-нибудь еще?
Осмотревшись по сторонам, Кристина замечает стеклянную банку с мягким английским сыром. Берет в руки и сомневается, увидев цену, но настроение у нее сегодня на редкость хорошее, поэтому она ставит банку на прилавок.
– Спасибо, еще вот это. И, конечно, молоко.
Она протягивает деньги без сдачи и берет собранный Ади пакет.
– Вы, шведы, пьете много молока, – смеясь, говорит продавщица.
Кристина кивает в ответ.
– Да, нам нравятся коровы, – произносит она, поворачиваясь к выходу.
Только покинув лавку, Кристина осознает насколько глупо, должно быть, прозвучала эта фраза. «Что значит – нравятся коровы?» – думает она, краснея. Повезло еще, что Даниэля рядом не было, а то он сгорел бы от стыда за нее.
Вернувшись домой, Кристина направляется к кухонному уголку и ставит на газ кастрюлю с водой. Иногда Кристина принимает душ перед завтраком, но сейчас слышит, что Даниэль начинает просыпаться, и не хочет упустить шанс побыть с ним наедине, пока не встала Сара.
Открыв баночку с мягким сыром, Кристина намазывает его на одну из лепешек. Она накрывает на стол и гремит при этом посудой ровно настолько громко, чтобы ее услышал Даниэль. Когда заспанный Даниэль садится на диване, Кристина готовит чашку растворимого кофе и подает ему.
– Вот, пожалуйста.
Даниэль улыбается, когда Кристина протягивает ему кофе.
– Спасибо, – отвечает он и сразу подносит чашку ко рту.
Взяв тарелку с лепешкой и чашку чая, Кристина подходит к журнальному столику. Садится рядом с Даниэлем и отпивает глоток.
– Ой, – говорит она шепотом, обжегшись. Чай еще очень горячий, хотя она и добавила молоко.
Даниэль качает головой.
– Осторожней, – произносит он, не глядя на Кристину. Он продолжает пить кофе. Одеяло соскальзывает с его плеч, и Кристина видит обнаженный торс. Она в смущении отворачивается.
– Разве ты сегодня не с раннего утра работаешь?
Кристина ставит на стол чашку с чаем и отламывает кусочек лепешки. У мягкого сыра странный желтый цвет, Кристина уже слегка расстраивается, что потратила на него так много денег.
– Нет, к десяти только.
– Здорово.
Когда Даниэль смотрит на нее, Кристина усилием воли старается не отводить взгляд. Ей кажется очень интимным завтракать вместе, пока оба и одеться-то толком не успели.
Даниэль морщит нос.
– Что это у тебя такое на хлебе?
– Английский мягкий сыр, – с гордостью отвечает она.
Он смеется так громко, что Кристина боится, что его смех разбудит Сару, и шикает на него.
– Перестань. Что в этом смешного?
– Только настоящие англичане едят эту противную замазку.
Кристина отклоняется назад. Ну зачем такое говорить? Она откусывает еще кусочек. Вкус у мягкого сыра специфический и слегка отдает какой-то химией, но она в этом не признается.
Сидя на диване, Даниэль подтягивает под себя колени и пристально смотрит на Кристину.
– Прости, – говорит он своим скрипучим голосом, – я не хотел тебя расстроить.
Не дождавшись ответа, он наклоняется и отламывает кусочек лепешки.
– Посмотри, – говорит он. – Я тоже ем.
Кристина закатывает глаза, но не может удержаться, чтобы искоса не посмотреть на Даниэля, когда тот разжевывает кусок лепешки.
– Ммм, потрясающе вкусно!
Ухватив диванную подушку, Кристина бьет его по ноге.
– А что такого? Мне нравится! Британцы придали изысканность Индии, и этот нежный мягкий сыр облагораживает лепешку наан.
Кристина не может сдержать улыбку. На Даниэля просто невозможно злиться.
– Колониальный бутерброд, – говорит она, поднимая вверх свой кусочек лепешки.
– Наивысшего качества! – добавляет Даниэль.
Они громко смеются, пока не замечают, что Сара стоит, облокотившись на дверной косяк, и наблюдает за ними.
– Похоже, вам весело, – произносит Сара, протирая глаза. – Над чем это вы так смеетесь?
Кристина растерянно смотрит в глаза сестре и указывает на лепешку.
– Меня угораздило купить мягкий сыр, от которого мы, мягко говоря, не в восторге.
Сара молча взирает на них, потом быстро подходит к кухонному уголку и наливает себе чашку чаю.
– Во сколько ты сегодня вернешься домой?
Кристина подносит ко рту чашку с чаем. Вопрос адресован не ей, и она пытается сделаться невидимой, вдавившись в диван.
– Поздно, я с парнями встречаюсь.
