Нет.
У мужчин другая логика. Иная психология. Это для неё оказалось травмой потеря девственности таким жестоким образом. Зимин же действовал намеренно, прекрасно осознавая, что делает.
Она его просила… Умоляла… А он…
Стоп.
Нельзя вспоминать ту ночь. И ту боль.
Она, видимо, слишком долго выдержала паузу, ничего ему не ответив на реплику, потому что он продолжил:
– Я хочу тебя видеть.
– Снова «я», Гриша, да? – грустно заметила Даша, откидывая голову назад и упираясь в стену.
– А что мне сказать? – тон сменился, в нем всё же проскальзывали агрессивные, властные нотки. – «Мы» развалилось, как только ты от меня сбежала.
Она не стала уточнять, что этого «мы» никогда и не было.
– Зачем нам встречаться? Я просто прошу оставить…
– Нет! – резко оборвал он её. – Никого оставлять в покое я не собираюсь. Даша, нам надо с тобой поговорить не по телефону, а лично. Я хочу тебя видеть.
– Зачем? – его настойчивость не удивляла её.
– Ты знаешь.
– Гриша… – произносить его имя оказалось сложнее, чем она думала. Мысленно она давно называла его Григорием, используя некоторые основы нейролингвистического программирования, таким образом вычеркивая его из близкого круга общения, отдаляя. Иллюзия, баловство, но Даше оказалось легче справиться с накатывающей обидой.
– Давай увидимся.
– Зачем? – снова упрямо повторила она, сильнее сжимая телефон. – Ты снова будешь гнуть свою линию, не слушая меня. Заберешь к себе. Запрешь. Приставишь своих людей. И будешь насиловать меня до тех пор, пока я тебе не надоем, пока ты мной не пресытишься! Разве не так? Не такой у тебя план действия?
– То, что я заберу тебя себе, даже не сомневайся, – жестко, не повышая голоса, проговорил он.
– Вот видишь… – она тоже сбавила интонацию. Ей не хотелось, чтобы кто-то слышал их разговор. – Ты даже не пытаешься скрыть свои намерения.
– Зачем? – он отзеркалил её вопрос.
– И правда… Зачем… Моё же мнение тебе неинтересно.
– Интересно.
– Не верю.
– Даша… Поэтому нам и нужно поговорить лично.
– Гриша, хорошо… – она перевела дыхание, чувствуя, что скатывается в пропасть собственных надуманных страстей. – Хорошо… Допустим, я соглашусь с тобой встретиться. Хотя не так. Я не соглашусь – ты вынудишь меня это сделать. Потому что ТЫ решил, что так будет лучше. Не я… Наверное, я не просто так от тебя ушла и…
– Ты сбежала! С Ковалем! – прорычал он, всё же срываясь на повышенный тон.
– При встрече ты тоже будешь на меня кричать, Гриша? Или сразу же накажешь за непослушание?
– Снегурка…
– Что, Гриша? Вот что? Я не хочу тебя видеть! Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое! И перестал… перестал делать то, что ты сейчас делаешь! Это же… Это же…
– Коваль защищает своё. Но и ты моя!
Даша растерянно моргнула глазами, сначала решив, что ослышалась.
– В смысле «Коваль защищает своё»? Гриша, да между нами ничего нет и быть не может! Он любит свою жену! Услышь меня, пожалуйста! Любит очень крепко, и я ни разу не замечала, чтобы он на меня смотрел как-то… по-особенному! Его внимание ко мне не больше чем… Не знаю что! Но не страсть, не желание овладеть, затащить в постель – это точно! Это только твоя больная ревность…
Она замолчала и закрыла глаза. Яростное сердцебиение, которое едва ли не разрывало грудь, заглушило даже её голос.
– Да, я приревновал, Снегурка, – голос Григория, немного сдержанный, чем ранее, доносился сквозь пелену, которой обволокло сознание. – Я тебя с первого дня знакомства ревную. Даже к Антону. Собственником я оказался. Неожиданно для всех.
– К Антону? – хмурясь, переспросила Даша, силясь не потерять логическую цепь разговора.
– Да.
– Это ничего не меняет. Ничего…
– Меняет, Даша…
– Нет! Прошу ещё раз: прекрати! Это же ты… Ты устроил обстрел! Гриш, обстрел! Кто ты, черт побери, такой? Господи, я столько раз тебе задавала этот вопрос, спрашивала и напрямую, и косвенно, но ты никогда не отвечал! Это ненормально… стрелять!
– Нормальность – очень стертое и размытое определение.
– Для тебя, видимо, да! И ты ранил Руслана, ведь так? Именно ты! Из-за меня… Гриша, прекрати! Прошу.
– Давай увидимся, Снегурка.
Она пропустила мимо ушей его реплику.
– Я же так не смогу! Жить и знать, что из-за меня страдают люди! Это неправильно! Тебе мало того, что ты со мной сделал. Гриша, прошу, хватит… Я так больше не могу…
Она всё же сорвалась на эмоции и всхлипнула, проклиная всё на свете.
– Девочка… Девочка, тихо… Не плачь… Давай, я приеду и заберу тебя. Дашуль, я тебя больше не обижу. Никогда.
Даша оторвала трубку от уха, не в силах слушать его объяснения. Предательские слезы всё же покатились из глаз, и она поспешила их размазать по щекам.
Григорий Зимин – это её проблема.
Только её.
Что она творит, идиотка? Катя беременная, ей волноваться нельзя, а из-за неё она сейчас подвергается сильнейшему стрессу, который запросто может привести к выкидышу. Ты этого хочешь, Даша? А всё из-за чего? Из-за того, что тебе уютно и комфортно находиться на защищенной территории.
Где до тебя не может якобы дотянуться Гриша.
Обман.
Чистой воды.
Он её достанет.
Рано или поздно.
Только какой ценой? И как ей потом жить?
– Приезжай. Я поговорю с Русланом…
Она не дождалась ответа, сбросила звонок.
Положила телефон на пол, а лоб – на согнутые колени, предварительно охватив их руками.
Прошла минута.
Потом ещё одна.
Даша заставила себя встать.
Ну и видок у неё. Пижама, плед где-то затерялся. Нашел Зимин время, чтобы устраивать обстрел. Продуманно действовал.
Даша взяла телефон и отправилась на поиски Руслана.
В доме проснулись все. Ещё бы… После такого мало кто спокойно перевернется в постели и продолжит беззаботно посапывать. Михаил разговаривал с мужчинами, он стоял по коридору дальше, его хорошо было видно.
Но Даше нужен был Руслан. В кабинете внизу его не оказалось.
– Даша, Руслан поднялся наверх. Сказал, что ждет тебя там.
У Даши мелькнула мысль переодеться. Потом она её отбросила прочь. Снова закуталась в плед и поднялась по лестнице на второй этаж. В кабинете, который, надо полагать, считался главным, горел свет.
